«Он опять всю ночь слушал радиопостановки», –сказала миссис Лезандер. Я с трудом сглотнул. Ощущение было такое, что в горле у меня встало комом сухое молоко. «Иногда Франц почти до рассвета слушает иностранные радиостанции». - О господи, только не он! – прошептал я. – Это не может быть док Лезандер!.. Автомобиль промчался рядом со мной так близко, что едва не содрал мне с ноги кожу, а потом резко свернул, перегородив мне дорогу. Это был темно-синий приземистый «шевроле» со здоровенной вмятиной на правом боку, ближе к багажнику, и с пятнами ржавчины, разбросанными вокруг вмятины, словно мертвые листья ядовитого плюща. С зеркала заднего вида свешивалась белая кроличья голова. Мотор под капотом «шевроле» фырчал и клокотал от переполнявшей его сдерживаемой энергии, так что вся машина тряслась. – Эй, пацан! – крикнул мне из-за покрытого синим мехом руля водитель. – Ты, что ли, отродье Маккенсонов? Он говорил, глотая слова, его красные глаза были наполовину прикрыты веками. Донни Блэйлок собственной персоной, к тому же вдрызг пьяный. Резкие черты его лица казались вырубленными из камня, густо напомаженные бриллиантином волосы свисали липкими сосульками. – Я тебя запомнил по халупе Сима, – хмыкнул он. – Маленький поганец. Я почувствовал, как Ракета подо мной задрожала. Мой велик неожиданно рванулся вперед и гулко врезался в борт «шеви», как терьер, набросившийся на добермана. – Суешь нос куда не следует, – продолжал свою обвинительную речь Донни. – Сколько неприятностей нам доставил, стервец малолетний! – Я не хотел ничего плохого, сэр, – отозвался я. Ракета чуть попятилась и снова въехала в борт «шеви». – Нечего прикидываться, будто ты тише воды ниже травы. Большое Дуло будет рад повидаться с тобой, приятель. Хочет поговорить насчет твоего носа, который ты суешь куда не следует, и твоего болтливого рта. Давай-ка полезай в машину. Если бы мое сердце могло биться еще хоть немного быстрее, оно, наверно, вырвалось бы из груди. – Я сказал, полезай в машину. Живо! Внезапно вскинув правую руку, Донни схватил пистолет и направил его прямо мне в лоб. Ракета снова налетела на «шеви». Она спасла меня от Гордо Брэнлина, но против этой грязной крысы, вооруженной пистолетом, она была бессильна. – Сейчас снесу твою поганую башку к чертям! – угрожающе прорычал Донни. Я испугался до полусмерти, потеряв от ужаса всякую способность соображать. Пистолетное дуло казалось огромным, как пушечный ствол. Это был убедительный аргумент. Когда я слезал с Ракеты и забирался в машину, в голове у меня звучал предостерегающий крик мамы, но что я мог в тот момент поделать? – Немного прокатимся, – бросил Донни. Перегнувшись через меня и обдав при этом удушающим зловонием затхлого пота и самодельного виски, он захлопнул дверцу с моей стороны и нажал на педаль газа. Заворчав, «шеви» заполз на край тротуара и лишь потом выкатился на дорогу. Я оглянулся на брошенную Ракету, стремительно уменьшавшуюся в размере. На тыльной стороне ветрового стекла автомобиля пластмассовая гавайка тряслась в танце хула-хула. – Сидеть тихо! – приказал Донни. Я не посмел ему противиться, потому что пистолет сделал меня самым послушным мальчиком на свете. Подошва Донни крепче прижала педаль газа. Движок «шеви» взвыл, и мы, промчавшись по Мерчантс-стрит, свернули к мосту с горгульями. – Куда вы меня везете? – отважился спросить я. – Сам скоро увидишь. Стрелка спидометра приблизилась к шестидесяти. Мы пронеслись мимо горгулий, разинувших рты, словно в удушье. «Шеви» завывал как буря; по дороге, извивавшейся вдоль озера Саксон, мы неслись со скоростью семьдесят миль в час. Я что есть силы вцепился в подлокотники, а Донни лишь ухмылялся. По полу у меня под ногами перекатывались пустые бутылки, источавшие едкий запах ядовитого пойла, от которого у меня слезились глаза. Лес по обе стороны дороги слился в две желтые стены. Тормоза «шевроле» визжали на поворотах извилистой дороги. – Я жив, мать вашу! – орал Донни. Может быть, и так, но мне он показался ходячим мертвецом. Его глаза запали, подбородок зарос клочковатой бородой, одежда была мятой и грязной, словно он три дня кряду спал в свинарнике. Скорее всего, он беспробудно пьянствовал несколько суток подряд. – Я следил за тобой, ублюдок! – орал он, стараясь перекричать шум ветра. – Подстерег тебя! Да, сэр, старина Донни крался как лис и поймал-таки птичку в свой мешок! При этом он заложил такой крутой вираж, что от ужаса мои глаза чуть не выскочили из орбит. – А этот толстый сукин сын говорит, что я придурок! Пусть эта жирная задница убедится, кто из Блэйлоков самый умный! Пистолет, быстрая машина и большая доза выпитого зелья делали Донни в собственных глазах таким умным, словно Леонардо да Винчи, Коперника и Эйнштейна скатали в одну гениальную тестообразную массу. Не успел я и глазом моргнуть, как озеро с красными утесами осталось далеко позади. – Тпру, тпру, Большой Дик! – орал Донни, давя на тормоза, чтобы вписаться в очередной поворот. Машина замедлила ход ровно настолько, чтобы свернуть направо, на грязную дорогу, не налетев на деревья. Потом Донни снова поддал газу, и мы с шумом пронеслись по этой дороге пятьдесят ярдов, разделявшие десятое шоссе и небольшой белый домик с крыльцом, закрытым противомоскитной сеткой. Мне уже приходилось бывать здесь. Под зеленым пластиковым навесом все так же стоял красный «мустанг», но старый ржавый «кадиллак» куда-то пропал. Кусты роз по-прежнему были на своем месте, все в шипах, но без единого цветка. – Тпру! – крикнул Донни, и Большой Дик, дрожа, остановился рядом с крыльцом дома мисс Грейс и ее дурных девушек. «Господи, помоги! – пронеслось у меня в голове. – Что все это значит?» С пистолетом в руке Донни Блэйлок выбрался из машины. Еще раз продемонстрировав мне уродливое тупорылое дуло своей пушки, он сказал: – Советую сидеть тихо и дожидаться меня! Не вздумай сбежать, иначе я тебя выслежу и пристрелю как собаку! Понятно? Я кивнул. Если верить мистеру Доллару, Донни Блэйлоку уже случалось убивать человека. Я не сомневался, что он может сделать это еще раз, поэтому мой зад прилип к сиденью, словно его приклеили. Пошатываясь, Донни доплелся до двери белого домика и принялся колотить в нее кулаками. Изнутри что-то прокричали в ответ. Пинком ноги распахнув дверь, Донни ворвался внутрь с дикими воплями: – Где она? Где эта чертова телка? Я попал в чудовищную переделку – сомневаться в этом не приходилось. Где-то в глубине моего парализованного страхом разума зародилась мысль, что док Лезандер не мог быть убийцей того несчастного, что лежит на дне озера Саксон. Это наверняка дело рук Донни Блэйлока. Мистер Доллар сам слышал об этом от Сима Сирса. Донни Блэйлок – вот кто настоящий убийца, но никак не доктор Лезандер! Не прошло и полминуты после того, как Донни Блэйлок скрылся в доме, и он появился снова. Теперь он был не один. Он тащил за собой девушку, схватив ее за светлые волосы. Девушка отбивалась изо всех сил, осыпая Донни ругательствами. Это оказалась не кто иная, как Лэйни, девушка, что в тот памятный день показала мне свернутый трубочкой язык. – Полезай в машину! – заорал Донни, волоча ее за собой по земле. Лэйни была одета в розовый топик на бретельках, пурпурные штаны и лишь одну серебристую туфлю. – Полезай в машину сейчас же! – Отпусти меня, сволочь! Отпусти, сукин ты сын! Из дверей домика пулей вылетела рыжеволосая приземистая мисс Грейс, в белом свитере и голубых джинсах такого большого размера, что в них при желании можно было устроить сельский праздник с танцами. С перекошенным от ярости лицом, она подняла над головой сковородку, явно собираясь огреть ею Донни по лбу. Грохнул выстрел:бах! Все произошло мгновенно. Мисс Грейс вскрикнула и схватилась рукой за плечо. На белой шерсти свитера быстро растеклось темно-красное пятно, словно распустилась роза. Продолжая кричать, мисс Грейс упала на колени: – Стрелять в меня вздумал, идиот проклятый! Тупой мерзкий ублюдок! Из домика выскочили еще две девушки, обе брюнетки – одна толстушка, другая тощая. Бросившись к мисс Грейс, они опустились рядом с ней на колени. А третья девушка, блондинка, кричала с крыльца: – Все, хватит, я вызываю шерифа! Сию же минуту ему звоню! – Дура набитая! – заорал в ответ от машины Донни. – Мы давнокупили твоего шерифа со всеми потрохами! Распахнув дверцу с моей стороны, он толкнул Лэйни прямо на меня. Я торопливо перебрался на заднее сиденье, потому что Лэйни, стремясь выбраться из машины, принялась пинаться и царапаться. – Замолкни, сука! – крикнул Донни. Он с размаху залепил ей сильную оплеуху, так что я, лишь миг назад созерцавший ее затылок, увидел миловидное лицо, искаженное от боли. Из уголка ее рта струилась кровь. – Если не хочешь получить еще, закрой рот! – предупредил ее Донни. Обойдя машину, он сел за руль. Мотор «шеви» ожил. Я хотел было выпрыгнуть наружу и дать тягу, но Донни, заметив мое движение в зеркале заднего вида, замахнулся пистолетом, целя мне в голову. Если бы я вовремя не пригнулся, он заехал бы мне прямо в лоб и я, может быть, и в самом деле обрел бы крылья и воспарил к праотцам. – Сидеть, сволочи! Не дергаться, мать вашу! – прорычал Донни и, сделав замысловатый зигзаг, выехал на десятое шоссе. – Ты спятил, Донни, совсем обезумел, – всхлипывала Лэйни, прижав ладонь ко рту. – Сколько раз я просила тебя оставить меня в покое! – Ни хрена! – Клянусь, Донни, я не стану этого терпеть. Мисс Грейс… – Что мисс Грейс?! Что? Будет путаться под ногами, я ей мозги вышибу! Лэйни попыталась открыть дверцу машины и выскочить на дорогу. Но было уже поздно: «шеви» выехал на шоссе, и Донни поддал газу. Шины завизжали по асфальту, и мы помчались в сторону Зефира. Рука Лэйни лежала на ручке дверцы, но сделать она ничего не могла: мы неслись со скоростью миль пятьдесят в час, не меньше. – Что же ты не прыгаешь? – осклабился Донни. – Кишка тонка? Пальцы Лэйни разжались. Она отпустила ручку дверцы. – Я сообщу о тебе властям, попомни мое слово!