– Он звонил несколько минут тому назад и сказал, что не может выбраться со своего двора. Я сказала ему, что у нас пока только один случай, но, если работы прибавится, Бен за ним заедет. – Вы знаете, что наш «случай» странным образом приткнулся в коридоре? Она замялась и покраснела. – Я везла ее на рентген, и тут зазвонил телефон. Простите. – Вы уже взвесили и измерили ее? – Нет. – Давайте начнем с этого. Она вылетела из секционной, прежде чем я успела сказать что-то еще. Секретари и научные сотрудники, работавшие наверху в лабораториях, частенько входили и выходили из здания через морг, поскольку так было удобнее попадать на автостоянку. Этим же путем нередко пользовался и обслуживающий персонал. Поэтому оставлять тело без присмотра посреди коридора было крайне нежелательно и даже опасно, если цепь доказательств окажется в суде под вопросом. Сьюзан вернулась, толкая впереди себя каталку, и мы принялись за работу в тошнотворном запахе разлагающегося мяса. Я принесла перчатки и пластиковый фартук, а затем закрепила на подставке разные формы и бланки. Сьюзан казалась притихшей и напряженной. Когда она потянулась к панели управления, чтобы подрегулировать компьютеризованные напольные часы, я заметила, что у нее дрожат руки. Может быть, у нее утренний приступ токсикоза. – Все в порядке? – спросила я у нее. – Небольшая усталость. – Точно? – Совершенно. Она весит ровно шестьдесят семь килограммов. Я переоделась в свою зеленую робу, и мы со Сьюзан перевезли тело в рентгеновский кабинет и переложили его с каталки на стол. Откинув простыню, я подсунула под шею специальную подставку, чтобы не болталась голова. Ножа на горле была чистой, незакопченной и без ожогов, потому что ее подбородок находился у самой груди, когда она была в заведенной машине. Я не увидела никаких явных повреждений, ни ушибов, ни сломанных ногтей. Не было ни перелома носа, ни трещин на губах, и язык она не прикусывала. Сьюзан сделала снимки и сунула их в процессор, в то время как я обследовала переднюю часть тела с лупой. Я собрала множество едва заметных белесых волосков, возможно, от простыни или постельного покрывала, и обнаружила такие же у нее на носках. На ней не было никаких украшений, и под халатом она оказалась голой. Я вспомнила ее помятую постель, подушки у изголовья и стакан с водой на тумбочке. В ночь перед смертью она накрутила волосы на бигуди, разделась и, возможно, какое-то время читала в постели. Сьюзан, выйдя из проявочной, прислонилась к стене, уперевшись руками в поясницу. – Что это за леди? – спросила она. – Она замужем? – Похоже, она жила одна. – Работала? – Занималась своим бизнесом дома. Мое внимание привлекла любопытная находка. – Что за бизнес? – Видимо, что-то вроде гадания. Перышко было очень маленьким и закопченным. Оно пристало к халату Дженнифер Дейтон в области ее левого бедра. Доставая маленький пластиковый конверт, я пыталась вспомнить, не видела ли я у нее дома перьев. Возможно, подушки на ее кровати были набиты перьями. – Вы нашли какие-нибудь доказательства того, что она увлекалась оккультизмом? – Кое-кто из ее соседей, кажется, считал ее ведьмой, – ответила я. – В связи с чем? – Неподалеку от ее дома есть церковь. По их утверждениям, свет в церкви стал периодически то загораться, то гаснуть после того, как она переселилась в тот район несколько месяцев назад. – Вы шутите. – Я сама видела, как он зажегся, когда я уже собралась уезжать домой. – Странно. – Да, это выглядело странно. – Может быть, там таймер? – Вряд ли. То зажигающийся, то гаснущий свет не сэкономит электроэнергии. Если верить тому, что нам сказали, так продолжается всю ночь. Я видела только один раз. Сьюзан ничего не сказала. – Возможно, там что-то не в порядке с проводкой. Действительно, думала я, продолжая работать, я позвоню в церковь. Они, может быть, даже и не знают об этом. – Видели что-нибудь необычное в доме? – Стекляшки. Необычные книги. Молчание. Затем Сьюзан воскликнула: – Ну почему вы мне раньше не сказали? – Простите? – Я подняла глаза. Она, побледнев, как-то испуганно смотрела на тело. – Вы уверены, что хорошо себя чувствуете? – спросила я. – Не нравится мне все это. – Что именно? – Это все равно что у кого-то СПИД или что-нибудь еще в этом роде. Тем более сейчас. – Вряд ли у этой женщины может оказаться СПИД или... – Надо было мне сказать. До того, как я до нее дотронулась. – Сьюзан... – Я училась в школе с девочкой, которая была ведьмой. Я прекратила осмотр. Сьюзан застыла возле стены, прижав руки к животу. – Ее звали Дорин. Она была на шабаше ведьм, и, когда мы учились последний год, она наслала проклятие на мою сестру-близнеца Джуди. Джуди погибла в автокатастрофе за две недели до выпуска. Я уставилась на нее в недоумении. – Вы же знаете, как я боюсь всего оккультного! Как тот коровий язык, например, утыканный иголками, который полицейские притащили пару месяцев назад. Он был завернут в бумагу со списком мертвецов. Его оставили на могиле. – Это же была чья-то выходка, – спокойно напомнила я. – Тот язык оказался купленным в магазине, а имена ничего не значили – их просто списали с могильных памятников на кладбище. – Нельзя шутить с сатанинскими силами, ни глупыми выходками, ничем. – Ее голос дрожал. – Я воспринимаю зло не менее серьезно, чем Господь. Сьюзан была дочерью священника, но уже давно не имела никакого отношения к религии. Я никогда не слышала, чтобы она вспоминала как Бога, так и Сатану, кроме обычных восклицаний, не имеющих отношения ни к тому, ни к другому. Мне никогда не доводилось видеть ни малейшего намека на суеверный страх с ее стороны по какому бы там ни было поводу. Она чуть не плакала. – Ну вот что, – тихо сказала я. – Поскольку сотрудников у меня не так уж много, вы идите отвечайте на телефонные звонки наверху, а я уж как-нибудь управлюсь здесь сама. Ее глаза наполнились слезами, и мне тут же стало ее жалко. – Ничего. – Я обняла ее и вывела из помещения. – Ну, хватит, хватит, – ласково повторяла я, пока она рыдала у меня на плече. – Хотите, Бен отвезет вас домой? Она кивнула, еле слышно лепеча: – Простите меня. Простите. – Вам просто надо немного отдохнуть. Усадив ее на стул в офисе морга, я стала звонить по телефону. * * *