Я киваю. — Но я все еще хочу посмотреть, как это будет с Астрид и… — Категорически нет. — он обрывает меня, вставая. — При всем моем уважении, мы с Астрид не имеем никакого отношения к тому, что произошло в прошлом, или к вражде между вами и дядей. Мы сами себе люди и заслуживаем, чтобы к нам относились как к таковым. — Ты не настолько наивен, чтобы так думать, разве нет? — он выходит из-за стола и встает передо мной. — Вражда между мной и этим ублюдком Кингом возникла из-за обвинений матери Астрид в аварии, где говорилось, что она убила твоего отца. Я пытался доказать, что произошло что-то неправильное. Жасмин была осторожным водителем и никогда в жизни не получала штрафов. — Это был несчастный случай, в котором они оба погибли. — я скриплю зубами. — Все кончено. Это в прошлом. Он вздыхает. — Скажи это моей дочери, которая уже несколько дней закрылась в своей комнате с тех пор, как вспомнила об аварии. Я медленно встаю. — Она вспомнила? — Да. — Позвольте мне поговорить с ней, — я сглатываю и произношу слово, которое никогда не думал, что произнесу. — Пожалуйста. — он качает головой. — Астрид и я, мы похожи. В ту ночь мы оба лишись родителей. Я понимаю ее лучше всех. — Ты ничего не понимаешь, сынок. Астрид запирается, потому что думает, что ее мать убила Джеймса. Она чувствует себя виноватой перед тобой. Видеть тебя это последнее, в чем она нуждается. — Черт, — ругаюсь я себе под нос, используя край стола в качестве опоры. Значит ли это, что я потерял ее раз и навсегда? Нет, я этого не приму. — Один раз, — снова спрашиваю я Лорда Клиффорда. — Позвольте мне увидеть ее один раз. — Увидев твое лицо, она только вспомнит о своей вине. Это причинит ей боль, и я обещал, что этого больше не случится. — он делает паузу. — Кроме того, это косвенно, но ты соучастник в ее аварии. Будет лучше, если вы оба пойдете разными путями. — Я не хочу этого, — выдавливаю я. — Ты никогда не получаешь того, чего хочешь. Добро пожаловать в жизнь. Дома я стою перед стеклянной шахматной доской и смотрю на фигуру черного Короля. Папа всегда любил играть черными, и я перенял эту привычку с тех пор, как он научил меня играть. Выходя из дома Лорда Клиффорда, я стоял снаружи, глядя на все окна, надеясь, что Астрид выглянет из одного из них. Она не выглянула. — Мне так жаль, отец, — говорю я фигуре Короля. Я предпочел будущее прошлому, но потерял их обоих. — Только посмотрите, кто удостоил нас своим присутствием. Мои плечи опускаются, когда дядя садится рядом с белым Королем. Должно быть, он только что вернулся, проведя всю ночь у себя в кабинете. Или две ночи, судя по его небритому лицу и отсутствию галстука и пиджака. — Хочешь сыграть? — спрашивает он. Я сажусь и перестраиваю последнюю игру Эйдена с самим собой. Дядя протягивает руку за спину и наливает нам два стакана коньяка. Я поднимаю бровь, когда он предлагает мне. — Что я сделал, чтобы получить напиток от самого Джонатана Кинга? Он чокается со мной. — Ты родился Кингом. — Я люблю больше водку, но хорошо… Он прищуривается. — Теперь я знаю, куда пропали все эти бутылки. Я поднимаю плечо и делаю первый глоток. Горький вкус оставляет жжение в горле. Поставив стакан на стол, я толкаю вперед свою первую пешку, подражая первому движению дяди. Приятно получить известие о падении в ад во время игры в шахматы. — Мне звонил заместитель комиссара. Вот мы и пришли. — Полагаю, это не потому, что я избил его сына до полусмерти? — Ты избил его — он, прищурившись, смотрит на меня, вертя в руках стакан. — Что я говорил о насилии? — Это ничего не решает. — я ухмыляюсь. — Но определенно даёт ответы на вопросы. Он качает головой. — Ты так похож на Джеймса, что просто сверхъестественно. — Мой отец не был жестоким человеком. После нескольких ходов пешек я двигаю своего коня вперед. — Конечно он был, будучи панком твоего возраста. Хах. Может, мы с отцом похожи больше, чем я думал. — Ты ненавидел его за это? — спрашиваю я. — Джеймс был моим старшим и единственным братом. Я никогда ненавидел его. — Но ты всегда дышал ему в спину. — Потому что он медленно совершал самоубийство со всеми этими наркотиками, вечеринками и тд. — Дай угадаю, ты держал меня на поводке, чтобы я не вырос таким, как он. — Конечно. — он убивает моего коня. — Как думаешь, что это было? — Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что у тебя дерьмовый способ проявления заботы? Он пожимает плечами и делает глоток коньяка. — Я делаю все возможное ради защиты своей семьи. — Играя роль диктатора? — Методы не имеют значения. Важны результаты. Я в шоке. Некоторые вещи никогда не меняются. Пока он пьет, я замечаю ход и использую свою королеву, убивая его слона. Он поднимает бровь, вероятно с тех пор, как я оставил своего короля без защиты. Это не имеет значения. Моя ладья на месте, и, если он сделает ход, его королева останется незащищенной. — Ты натворил делов, — говорит он, и что-то подсказывает мне, что дело не в игре. — Я готов к последствиям. — Знаешь. — он усмехается с ностальгией. — Я никогда не мог победить Джеймса в шахматы. Это сводило меня с ума. — Ни за что. Ты на самом деле проигрываешь.