— Но посмотри, как они обтягивают топ. Держу пари, они хотят, чтобы я к ним прикоснулся, а? Он проводит большим пальцем по соску поверх ткани. Его грязные словечки и прикосновения вызывают массу ощущений. Все ощущается в десять раз острее. Дерево стола подо мной слишком твердое. Мягкий свет вдруг стал слишком ярким. Его пьянящий запах стал опиумом или глотком алкоголя. — Лги сколько хочешь, но я чувствую твое возбуждение, принцесса. Я уже собиралась возразить, когда он щипает меня за сосок. Моя голова откидывается назад со стоном. — О Боже. Он продолжает играть с соском, а затем крутит его, словно это орудие пытки. И в каком-то смысле так оно и есть. Горячее дыхание щекочет мое ухо, когда он шепчет: — Хочешь сказать, что, если я прикоснусь к тебе прямо сейчас, ты не будешь мокрой? — Л-Леви… Это должен был быть протест, но я слишком одурманена его грязными словами. Не говоря уже о том, что двойная атака на мою грудь и ухо делает меня слишком одурманенный, для мыслей. — Скажи мне, принцесса, если я проберусь сквозь твои складки, моя рука будет мокрой? Я не успеваю ответить. Схватив меня за волосы, он отталкивает меня назад и дергает юбку, обнажая мои бедра и черные шорты под ней. Искра похоти в его глазах смешивается с этой странной чернотой. — Леви, ты… Мои слова умирают, когда он прикасается ко мне поверх шорт. Я прикусываю нижнюю губу, чтобы не застонать. Как будто все мои нервы собрались под его рукой. — Ты вся мокрая. — его волчья ухмылка заставляет меня судорожно вздохнуть. — Как я сделал тебя влажной, принцесса? — его пальцы скользят к поясу моего нижнего белья. — Это то, как я прикасаюсь к тебе здесь? — он проводит пальцем по ткани, вверх и вниз. — Хочешь, чтобы я вошёл в тебя? Ты примешь меня, как хорошая маленькая принцесса? Хотя его прикосновения и грязные слова сводят с ума, именно взгляд его глаз заставляет меня захотеть освободиться от греха. Он смотрит на меня так, словно я самая аппетитная вещь, которую он когда-либо видел. Он голоден, и его непримиримый, грубый голод терзает меня. — Ты ведь кончишь для меня? — рычит он. — Будешь кричать так громко, что обрушишь весь чертов дом, да? Все будут знать, что тебя очень хорошо трахают, так ведь? Ох, ради любви к Викингам, почему каждое его слово заводит меня еще больше? — Но сначала ты хочешь, чтобы я тебя увидел, не так ли? Хочешь, чтобы я увидел эту киску, которая скоро будет принадлежать мне. Держу пари, она вся распухла, порозовела и готова для меня, не правда ли? Я сглатываю, не в силах дышать. Потому что, возможно, я хочу. Может, я сошла с ума и хочу, чтобы он меня увидел. Всю меня. Приподняв мои ноги, он спускает вниз шорты, не прерывая зрительного контакта. Эти очаровательные бледные глаза. Эти голубые, голубые глаза. Интимность этого момента сводит меня с ума. Затем его взгляд останавливается на том, что он обнаружил. Я облизываю пересохшие губы, глядя на дикое выражение его лица. Но я не могу долго наблюдать за тем, как он смотрит на меня. Я не могу поставить момент на паузу и сохраниться. Потому что он у меня между ног. — Что ты… Все мысли исчезают, когда он проводит языком от правого нижнего края до верхней части моего клитора. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но издаю только «О». Он снова повторяет атаку, не давая мне времени вздохнуть. Я хватаюсь за край стола, когда моя голова падает на поверхность. Он сосет и тянет мои складки зубами, его щетина царапает внутреннюю сторону бедер. Этого ощущения достаточно, чтобы подвести меня к краю. — Ты на вкус. — облизывание. — Как. — облизывание. — Чертов грех. Я чувствую, как погружаюсь в него. За его словами. За его ауру. Леви владеет мной так, что даже я не могу объяснить. Я не могу понять. Он покусывает мой клитор зубами, и я дергаю стол, как одержимая. Он прижимает меня обеими руками к бедрам. Мои пальцы находят золотые пряди его волос, и я дергаю — или тяну — я не совсем уверена. Он продолжает сосать, покусывать и погружать свой язык в мою киску, будто он изголодался по мне. Словно я была создана для того, чтобы он меня пожирал. Что-то дикое и необузданное накапливается во мне так быстро, что я не могу это заметить, не говоря уже о том, чтобы сдержать. Нет никакого предупреждения. Никакого проклятого замедления Леви и его грубого, необузданного языка. Я кончаю так сильно, что моя голова ударяется о дерево, и черные звездочки формируются за веками. Вспышка движения мелькает в моем боковом зрении. Или, может, это ореол оргазма. Я возвращаюсь в мир живых с губами Леви на моих и его языком, проникающим в мой рот. Те же губы и язык, которые только что довели меня до пика. Я снова почти кончаю. На этот раз я целую его в ответ. Сталкиваюсь с его языком и зубами, и возвращаю дикость, которую он вызвал во мне. Я становлюсь войной, которую он пытается победить. Глава 25 Астрид Если судьба свела нас вместе, то будь она проклята. Я на цыпочках иду к заднему входу в домик у бассейна. Это стало эпической техникой ускользания, которую я совершенствовала. Ни за что на свете я не стану завтракать со своей злой мачехой и ее дочерью. Это звучит очень по-золушкиному — в плохом смысле. Я провела все выходные с Дэном у Элли или играла в бильярд у него дома. Ох, и я полностью украла булочки тети Норы и оставила Дэна ни с чем. Тем не менее, я не могла сказать ни слова о произошедшем на вечеринке Ронана. Зак, старший брат Дэна, отвез нас домой в тот вечер. К тому времени я уже убежала из кабинета мамы Ронана и спряталась в саду. Хорошо, я могла бы позвонить и Заку, чтобы он приехал за нами. Я имею в виду, что меня нельзя винить. Любой бы испугался, если бы был таким распутным и громким в своем первом оргазме. Оргазм, который случился прямо на лице Леви. Дерьмо. Не знаю, что, черт возьми, овладело моим телом. Он не преследовал меня в ту ночь — к счастью, но прислал мне сообщение.