— Я не нуждалась в подробностях. Он смеется. — Увидимся, сумасшедшая. — Да, сумасшедший. Takeaway — The Chainsmokers заглушают внешний мир, когда Дэн выскальзывает наружу и закрывает за собой дверь. Я продолжаю стоять, прислонившись к столу, уставившись на противоположную стену и столкновение белого и черного. Это как инь и ян. Добро и зло. Ангел и демон. Я пытаюсь сосредоточиться и вчитаться, но все, что я вижу, — это самодовольная ухмылка Николь и мрачная улыбка Леви. Должно быть, он сошел с ума от страсти к ней. Возможно, он уже занимается с ней сексом прямо сейчас. Я закрываю глаза, призывая образы исчезнуть. Слишком поздно. Я нарисовала образ, и теперь он отказывается исчезать. Не могу поверить, что я беспокоилась о нем сегодня утром. Почему? Только с чего бы мне беспокоиться об этой мрази? Я должна сосредоточиться на более важных вещах. Например, на моей аварии и попытке вспомнить какие-либо фрагменты той ночи. Хаос от вечеринки просачивается обратно в комнату. Я открываю глаза, радуясь, что Дэн вернулся за мной. Может, он слишком много выпил и решил поехать домой. У меня перехватывает дыхание, когда дверь закрывается и Леви приближается ко мне уверенными широкими шагами. Хаотическая цепочка чувств пронзает меня. Я хочу ударить его и вцепиться когтями. Хочу закричать на него, но это только покажет, что мне не все равно, поэтому я делаю вид, что смотрю картину добра против зла, и спрашиваю: — Разве ты не должен быть с Николь? Он хватает обе мои руки в свою более сильную. — Я должен быть здесь прямо сейчас, черт возьми, принцесса. Глава 24 Астрид Это не я, это ты. — Не прикасайся ко мне, — выдавливаю я. Его тело толкается в меня, руки сжимаются вокруг моих запястий. Поясница ударяется о стол, когда он нависает надо мной, весь твердый и мощный. Однако я не испытываю никакого запугивания. Дерьмо, я даже не вижу в нем неотразимого Викинга. Он просто чертов мудак. — Я же сказал, что погублю тебя, — в его голосе слышится злоба. Острота, которая должна резать. — Говорил, что сломаю тебя, но ты все равно не отступила. Ты продолжала дразнить меня, словно прося отомстить ещё сильнее. — Пошел ты, Леви. Пошёл. Ты. Все, чего я когда-либо хотела, это закончить свой последний учебный год в мире, но нет, ты должен был все разрушить. Разве я просила тебя заинтересоваться мной? Я тебя заставила? Это ты решил уничтожить меня в своих дурацких играх. — И ты единственная, кто отказалась проиграть. Его лицо напрягается, будто это он злой, а не наоборот. — Я родилась не для того, чтобы проиграть или стать пешкой на твоей доске. Он наблюдает за мной, весь напряженный, словно разрезает меня и заглядывает внутрь. При других обстоятельствах это было бы неприятно, но сейчас я чувствую только презрение. Я хочу погубить его так же сильно, как он погубил меня. На этот раз я хочу быть хищницей, а не добычей. — То, что ты увидела, не то, о чем ты подумала, — говорит он холодным тоном, словно мы обсуждаем погоду. — Конечно. Я определенно не видела, как Николь сосала тебе член, Кинг. — Не обращайся ко мне так. — Разве не этого ты хочешь, чтобы все называли тебя так, Кинг? — Только не ты. Как будто это возможно, его грудь становится еще ближе. С каждым вздохом моя грудь задевает его куртку. Я стараюсь не сосредотачиваться на том, насколько полными и тугими они кажутся или как болят мои соски в ответ. Его свежий запах, смешанный с отдаленным запахом водки, наполняет мои чувства. Его присутствие подобно стихийному бедствию; его невозможно избежать, и он всегда оставляет за собой разрушение. И я отказываюсь быть побочным ущербом. Я борюсь с ним, пытаясь ударить его головой, но он легко отходит в сторону. — Ты считаешь меня шуткой? — Шуткой, — медленно повторяет он, продолжая безжалостно сжимать мои запястья. — Или я завоеватель? Война, которую необходимо выиграть. — По сравнению с тобой, принцесса, война просто детская забава. — Скольким девушкам ты это рассказывал? Это относится и к Николь? Ты же знаешь, что она заботится о капитане и все такое. Его губы кривятся в волчьей ухмылке. Черт бы побрал его и то, как нереально он выглядит. — Почему ты так расстроена, принцесса? — Я не расстроена. — Быть может, ты ревнуешь? — Пошёл. Ты. И пошла к черту Николь, и мое сердце, вечно бьющееся из-за этого ублюдка. Он направляет свою нижнюю часть тела туда, где мой топ встречается с юбкой. Что-то твердое и толстое давит мне на живот через брюки. Я не могу сдержать дрожь, которая пробегает по моему позвоночнику. — Ты чувствуешь это, принцесса? Я больше ничего не хочу делать, кроме как раздвинуть твои ноги и трахнуть тебя до крови. Его грязные слова вызывают напряжение в животе. Это как воспоминание о той ночи, и я едва удерживаюсь, чтобы не потереться о него всем телом. Затем я вспоминаю, что не так давно одна блондиночка терлась о него всем телом. Я кусаю нижнюю губу так, что почти до крови. — Неряшливые секундантки Николь не входят в мой список дел. — К черту Николь. К черту всех. Ни одна из них не имеет значения. — А я имею? — я усмехаюсь.