На оставшуюся часть игры четыре «всадника» вступают во владение полем. Эйден, Ксандер, Коул и Ронан, кажется, чувствуют себя комфортно в своей собственной шкуре, и толпа приходит в сумасшествие, когда они завладевают мячом. Леви часто возвращается назад. По словам Кимберли, это для обороны, так как они выиграют всего на одно очко. — Леви так играет? — спрашиваю я Кимберли. — Капитан? Никогда. Хотя Кимберли говорит о Кинге, ее глаза не отрываются от номера 19, Ксандера Найта. — Им заинтересована Премьер Лига. Это его худшее выступление за последние годы. — Подожди. Он хочет играть профессионально? Она поднимает плечо. — Именно это я и слышала. Они следили за ним со второго курса, но я думаю он хочет закончить сначала школу… О боже, да! Сделай это! Мои мышцы напрягаются, когда Леви бежит к воротам. Эйден справа. Тот поднимает руку, но капитан, не обращая на него внимания, пробивается вперед. С каждым метром, который он сокращает, мое сердце бьется так громко, будто это я бегу и задыхаюсь. Успокойся, сердце. Мы даже не занимаемся бегом. Когда Леви приближается к опасной зоне, кто-то из другой команды бросается на него. Леви с глухим стуком падает на землю. — О-о-ох, — разочарованно произносит толпа. Мои руки потеют, когда Леви остаётся лежать на земле, не двигаясь. Дыхание становится прерывистым, когда товарищи по команде Леви собираются вокруг него. Проходит секунда… две… три… четыре. Он встает, опираясь на Эйдена, и все делают глубокий вдох. Я ошеломленно смотрю, как он стряхивает пыль со своей формы, словно ничего не случилось. Помимо облегчения, что-то болезненное и противное находит убежище внутри меня. Я встаю, хватаю рюкзак и выбегаю со стадиона. Кимберли машет в ответ, когда я бормочу «пока». Мое сердце стучит так громко, когда я иду прямо в коридор, направляясь в художественную студию. Я захлопываю дверь и прислоняюсь к ней. Что, черт возьми, все это значит? И почему меня это так беспокоит? Глава 22 Леви Я еще не решил, будешь ли ты моим проклятием или спасением. — Это не мой капитан, Кинг. Вытащи голову из своей задницы, — шепотом кричит тренер, так что только я могу услышать, когда он выходит из раздевалки. Ребята радостно скандируют, неся Эйдена на плечах. Они ставят его, хлопая по спине и взъерошивают волосы. Он ухмыляется, но улыбка фальшивая. На самом деле ему все это не нравится. Он делает это только для видимости. Своего рода защитный механизм. Я молча застегиваю рубашку. Знакомая, мрачная энергия окружает меня, как четырехстенная тюрьма. Это не из-за игры и даже не из-за ноющей боли в плече. Потому что эти чертовы зеленые глаза не оставляли меня со вчерашнего вечера. Я мог бы провести бессонную ночь, пробивая боксерскую грушу в спортзале. Я мог бы тысячу раз остановить себя от того, чтобы ворваться в ее дом посреди ночи и все испортить, если даже ее отец прикончит меня. Эта одержимость становится опасной и испорченной. Я не из тех, кто позволяет кому-то другому завладеть моими мыслями, моим разумом и даже моими гребаными снами. И все же все вращается вокруг Астрид Клиффорд. Словно этого было недостаточно, и она должна была появиться на игре и все испортить. Не знаю, что меня больше разозлило. Тот факт, что она пришла на игру не ради меня, или то, что она подбадривала другого парня прямо передо мной. Как бы то ни было, это испортило всю мою игру во втором тайме. И теперь неизбывная энергия продолжает гудеть в венах, требуя освобождения. Возможно, мне придется подраться сегодня. Или выпить. Или и то и другое. Чей-то палец постукивает меня по плечу. Я слишком поглощен своими мыслями, что простой жест застает меня врасплох, и я сжимаю кулаки. Справа от меня появляется нахмуренное лицо Эйдена. — Ты быстро переобулся, не так ли? — Отвали, — рычу я ему в лицо. Он даже не вздрагивает от моей открытой враждебности. — Дело даже не в игре, так ведь? — Нет, кузен, дело не в игре. Дело никогда не было в игре. Все дело в моих испорченных генах, не забыл? Несколько секунд он молчит. Это Эйден. Все должно быть составлено по буквам, включаю его проклятые мысли. — Если шахматная доска не в твою пользу, ты единственный, кто может изменить ее направление. — Эй, мои Кинги! — Ронан прерывает нас с насмешливым акцентом, обнимая одной рукой Эйдена за плечо, а другой, за мое. — Вечеринка у меня дома. Никаких возражений. Договорились? По рукам. Он тащит нас обоих в центр и объявляет: — Вечеринка в честь победы у единственного и неповторимого номера 13! Капитан дал добро! Парни кричат и несут Ронана на плечах. — Разве ты не говорил, что больше не будешь устраивать для нас вечеринок? — насмехается Ксан. — Заткнись, Найт. — Ронан бросает на него и Коула злобный взгляд. — Это моя компенсация за то, что у меня не будет девушек в заичьих костюмах, выходящих из торта. Я, наверное, должен остановить их, так как они нуждаются в восстановлении сил, но я не в настроении портить им веселье в выходные. Кроме того, мне нужно выйти из этого транса или напиться до чертиков. — Мы можем пригласить людей? — спрашивает Дэниел из угла. — Mais oui (с французского: Да!)! Чем больше, тем веселее, mon ami (с французского: Друг мой). Дэниел ухмыляется и достает телефон. Я прищуриваюсь, глядя на его руки. Он пишет Астрид? При одной мысли об этом кровь в жилах стучит сильнее. Мне это не нравится. Мне это чертовски не нравится. Я высвобождаюсь из-под руки Ронана и иду к Дэниелу. — Это Астрид была на игре? — спрашиваю я небрежным тоном. Как будто я мог ошибиться в ее мальчишеском поведении, ее мягком голосе или этих проклятых сверкающих зеленых глазах.