— Нам грозит опасность, только если она вспомнит, а она не помнит. Крис постукивает ногой, наблюдая за окружающим, прежде чем прошипеть: — Если она это вспомнит, нам конец. — Она не вспомнит. Теперь все в моих руках. Забудь об этом. В ту ночь, когда Астрид смотрела на меня слезящимися, измученными глазами, ища душу, которой у меня нет, я не мог спать. И в ту бессонную ночь я придумал другую тактику. Если проблема в ее памяти, то я займусь этим вместо того, чтобы заботиться о ней. — Мы должны пригрозить ей, что изнасилуем, — бормочет Крис. — Быть может, на этот раз сука поймет, что нужно отступить. В одно мгновение Крис говорит, а в следующее я швыряю его в шкафчики, прижимая руку к его гребаному горлу. Он хрипит, его лицо краснеет, пока он борется. Я напрягаю руку, перекрывая ему доступ воздуха. — Ты не приблизишься к ней, не прикоснешься к ней и даже не взглянешь на нее, — рычу я ему в лицо, когда его глаза вылетают из орбит. — Когда я говорю забудь об этом. Ты. Блядь. Забываешь. Об. Этом. Из его горла вырываются хрипящие звуки, и цвет его лица из красного становится синим. Где-то в глубине души я понимаю, что он задыхается и что я передал ему свое сообщение и должен отпустить его, но расстроенная часть хочет видеть, как жизнь утекает с его лица капля за каплей. — Отпусти его, Лев, — Эйден хватает меня за руку, и тут я понимаю, что еще несколько человек из команды тянут меня прочь от Криса. Или пытаются. Я отпускаю его, и он сползает на пол, кашляя и хватаясь за горло. Брови Эйдена хмурятся, когда он смотрит на меня с той расчетливой искрой. Я, как известно, не очень, то волнуюсь за команду, так что это, должно быть, ставит Эйдена в тупик. — Ни хрена больше здесь не появляйся, если не собираешься стоять на своём, — рявкаю я на Криса и вылетаю из раздевалки. Мне нужно уехать и покурить. Или несколько. Будет лучше, если я сегодня не вернусь домой. Лицо Джонатана, последнее, в чем я нуждаюсь. Убийственная энергия нависает над моей головой, как густой туман, из которого нет выхода. На парковке я останавливаюсь, когда замечаю маленькую фигурку, задержавшуюся возле выхода, прямо под светом. Должно быть, она ждет Дэниела. Надев наушники, Астрид держит в руках альбом. Когда она полностью сосредоточена, ее верхняя губа слегка кривится. Это очаровательно. Очаровательно. Блядь. Не помню, когда я в последний раз думал о чем-то столь же очаровательным. Астрид не из тех девушек, которые носят форменные юбки как можно короче или пиджаки в обтяжку. Она носит свою форму с тихой элегантностью, соответствующая ее миниатюрной фигуре и бунтарскому характеру. Только… она вовсе не бунтарка. Она вернулась в школу после того, как я ворвался в ее дом, но с тех пор держалась от меня подальше. Больше никаких неприятных выходок. Никаких проблем. Ничего… абсолютно ничего. Она относится ко мне как к несуществующему человеку с тех пор, как вернулась в школу. Я думал, что хочу, чтобы она отступила и знала свое место, но теперь, когда я думаю об этом, внезапное отсутствие ее борьбы, это часть того, что меня раздражает. Я питался ее негативной энергией, как голодный хищник, и теперь, когда она заперлась внутри, я испытываю искушение вцепиться в нее когтями и вырвать. В ней есть что-то такое, что тянет меня, и я не из тех, кто отступает, пока не увижу, чем все закончится. Пора взглянуть, сколько еще осталось сражаться принцессе. Глава 17 Астрид Можете ли вы бороться, когда дьявол тянет вас в ад? Уф. Только не снова. Я хмуро смотрю на рисунок в руках. Мама была мастером тату и делала свои лучшие работы, когда клиенты давали ей полную свободу. Она говорила, что спонтанное искусство, лучшее искусство. Настоящая муза не спрашивает разрешения, прежде чем может засиять. Похоже, моя муза, чертова идиотка. За последнюю неделю единственное лицо, которое мне удалось нарисовать, — это лицо Леви. Его бледные, слегка опущенные глаза. Прямой, высокий нос. Острый подбородок. Легкий изгиб его шеи с пульсирующими сухожилиями и венами. Я даже не упустила маленькую родинку на его ключице. Со мной что-то серьезно не так. Я уже готова разорвать лист, когда надо мной нависает тень. Я поднимаю голову и одновременно снимаю наушники. Super Massive Black Hole — Muse продолжает тихо играть, когда я встречаюсь взглядом со старшекурсником. У него растрепанные каштановые волосы и крепкое телосложение, особенно плечи и грудь. Его зовут Джерри Хантингтон, если я правильно помню, и он член команды по регби. — Да? — спрашиваю я, не понимая, зачем он ко мне подошёл. Он улыбается, как персонаж из мультиков. Уверена, что он хочет позвать меня на свидание или что-то в этом роде. В таком случае, его ждёт эпический провал. — Мы с ребятами идем выпить пива, не желаешь присоединиться? — спрашивает он с намеком. — Нет, спасибо. Я кладу рюкзак вперед и засовываю в него альбом и наушники. — Давай, малышка, тебе понравится, — краем глаза замечаю, как он облизывает губы. — Обещаю. — Я сказала, нет. Я стараюсь говорить как можно тише, надеясь, что он поймет чертов намек и свалит. Не то чтобы меня не интересовали парни, но регбисты никогда не привлекали меня. Кроме моей долбаной музы, конечно. Я застегиваю молнию рюкзака, когда его рука цепляется за мое запястье. Его голос становится угрожающим, когда он произносит: — Я сказал, что тебе понравится. Не притворяйся, что ты недоступная, все знают, что ты мелкая шлюха. — Довольно! — я толкаю его и пытаюсь вырвать запястье из захвата. — Отпусти меня. Он этого не делает. Если уж на то пошло, его хватка сжимается до боли. Я стону, мое горло сжимается от крика, шипя, чтобы освободиться. Лицо пылает от напряжения, и, хотя я пытаюсь сдержать свою реакцию, я не могу сдержать дрожь страха, сковывающий мои плечи. Во имя любви к Викингам, это не должно повториться. В одну секунду я пытаюсь освободиться от хватки Джерри, а в следующую большое тело врезается в Джерри и толкает его прямо на бетон. Я ошеломленно наблюдаю, как Леви швыряет Джерри на землю. Хотя регбист крупнее, Леви не собирается отступать. Он наносит последовательные удары по лицу и животу Джерри, как по боксерской груше. Джерри требуется долгие секунды, чтобы собраться и нанести ответный удар. Он использует свою верхнюю часть тела, отталкивая Леви на землю и фиксирует свое колено на животе противника, прежде чем начнет бить его снова и снова. Что-то скручивается в моей груди от постоянных ударов плоти о плоть. Но, может, это не из-за насилия. Может, это из-за чего-то другого.