Я коротко кивнул. – Ч-что ты со мной сделаешь? Я просто… я не… Мы не вместе и ничего такого. Я не знал, что у него есть парень. – Он остановился. Конечно. Вот почему он был здесь. Потому что я хотел, чтобы член Фэрхерста принадлежал только мне. – Залезай, – рявкнул я, прижимая нож к горлу парня. Он юркнул в шкаф, обернулся и выжидающе посмотрел на меня. Я знал, что он был старшеклассником. Я знал, что его зовут Доминик Мейплз, родом из Эдинбурга, и спал он с Фэрхерстом уже в течение года, начиная с того момента, когда это еще считалось незаконным. Конечно, говорить сейчас об этом в лицо своему врагу было бесполезно. Я не хотел причинять вред. Я желал полного уничтожения. И просто запереть кретина Гарри в тюрьме было недостаточно. Как только Доминик оказался внутри, я использовал свои руки в перчатках, чтобы положить его ладони на полки гардеробной, меняя его положение и раздвигая ноги. – Раздевайся, – хрипло сказал я. – Почему… как… Вместо того чтобы ответить на его незаконченные вопросы, я сам стянул с него спортивные штаны. Он послушно сбросил их вместе со слайдами, затем снял толстовку и рубашку. Он повернулся, чтобы посмотреть на меня, и именно тогда я заметил, что он был возбужден. Его чертов член был прижат к ящику, фиолетовый и набухший. Да. Он действительно был парнем Гарри. Они оба были больны. Как только Доминик оказался совершенно голым, я взял баллончик с жидкой краской для граффити и побрызгал ему на спину. Он вздрогнул, когда холодная жидкость плеснула на его кожу, впившись зубами в один из свитеров Гарри, чтобы не шуметь, но его чертов член все еще был прижат к зеркальному ящику, и он все еще был прямым, как стержень. Когда я закончил с черной краской, то отбросил банку в сторону, достал телефон парня и сунул его ему в лицо, стоя за спиной. – Разблокируй. Он уставился в экран, используя функцию распознавания лиц. Я сфотографировал спину парня, отправил фото Фэрхерсту через телефон Доминика и сунул телефон к себе в карман. Шоу начинается, ублюдок, и у тебя место в первом ряду. Глава 16 Вон Я обдумывал, как сообщить Лен, что уезжаю из города, но потом решил, что это не имеет смысла, потому что она не хотела меня слышать. Она не оставила места для размышлений – наши отношения закончились. Ленора не смогла бы выразиться яснее, даже если бы сделала татуировку на лбу «Собственность Поупа» (которого я все равно собирался убить, потому что пошел он куда подальше). Это даже хорошо. Она была глупа, думая, что я никогда не дарил ей подарков на день рождения, поэтому у меня действительно не было ни малейшего интереса к ней. И все же. И все же. Я собирался послать еще одну долбаную корзину в ее комнату сегодня утром, как делал это каждый день с тех пор, как Арабелла отсосала мне в последний день в школе. Сначала я послал шоколад, потому что не хотел, чтобы это было слишком очевидно, но подумал, что она все же догадается, откуда взялись пирожные в ее день рождения, когда я отправил их. Они были ручной работы и разной формы, для ее развлечения. Облака, единороги, звезды, животные, буквы. Что угодно, только не сердце – таково было мое тщательное наставление шоколатье. Каждое пирожное было индивидуально завернуто в обложки книг фэнтези: «Властелин колец», «Песнь льда и пламени», «Гарри Поттер», «Северное сияние». Это стоило немного дороже, но что-то нестоящее было не в моем стиле. Дело было не в желании переспать с ней или, боже упаси, не в том, чтобы заставить ее чувствовать себя лучше. Я даже не оставил записки. Я просто знал, что она любит сладкое с того самого дня за фонтаном, и жалел ее, потому что она была сиротой, без друзей и в полной жопе. Вот и все. Жалость. Я позвонил в шоколадную лавку, и женщина оттуда узнала меня по моему акценту и тому факту, что я пользовался их услугами уже несколько недель. Кроме того, я, вероятно, был единственным идиотом, который позвонил до их открытия, когда они только начинали свой рабочий день. – Еще одна корзина? Настойчивый парень. – Она хихикнула. Я закатил глаза, наблюдая, как английская сельская местность проносится мимо первого поезда в Хартфордшир. Было без четверти шесть. Даже птицы все еще спали. – Может быть, на этот раз вам стоит придать корзине индивидуальность? Ей явно нужно немного оттаять. Вы посылаете их уже довольно давно. Записка была плохой идеей. Она бы подумала, что мне не все равно, но, черт возьми, мне было наплевать на нее. Было жестоко притворяться, что это не так. Особенно сейчас, когда все было кончено. – Пустая записка – это нормально, – отрезал я. – Правильно, – пропела она нараспев. Так чертовски бодро для утра. – Это все? – Да. – Много шума на заднем плане. Вы направляетесь в какое-нибудь особенное место? – Она попыталась разрядить обстановку. Могу ли я вычесть чаевые за то время, которое она потратила впустую, пытаясь пообщаться со мной? Потому что притворяться, что ей не наплевать, казалось выше ее зарплаты. – Хартфордшир, – сказал я. – Святой Олбанс. – Вы должны посетить Лондон, если вы еще этого не сделали. Это довольно близко. – Отличная идея. Я бывал в Лондоне больше раз, чем вы, леди, когда-либо гадили. Я отключил звонок, откинулся на спинку сиденья и постучал себя по колену. Гарри Фэрхерст сделал именно то, что я думал, как только я отправил ему фотографию его голого любовника с граффити на спине и заднице с надписью «ГАРРИ ФЭРХЕРСТ – РАСТЛИТЕЛЬ МАЛОЛЕТНИХ». Он схватил ключи и помчался обратно в Подготовительную школу Карлайл, где Доминик все еще был заперт у его в шкафу, потому что – да ладно, оцените иронию – его любовник-гей был заперт в шкафу. В попытке спасти свою задницу (и, возможно, задницу Доминика, хотя я и не был заинтересован в подобном), он забыл свой ноутбук у себя дома. Я знал это, потому что я установил небольшой маячок на вещь этого придурка, когда однажды пробрался в его кабинет, и теперь мог следить за его передвижениями в любой момент. И знаете что? Кто-то просто случайно перекрыл шоссе, по которому он ехал в Карлайл, на случай, если до него дойдет, что меня там нет, и он решит вернуться домой. Этому кому-то хорошо заплатил ваш покорный слуга – более чем достаточно, чтобы заменить паршивую «Альфа-Ромео» 2001 года, которой он врезался прямо в грузовик «Сейнсбери», чтобы остановить движение. Да благословит Господь хедж-фонды. Что касается ключей от дома Гарри? Что я могу сказать? Я сделал копии в тот день, когда поставил жучок на ноутбук Фэрхерста, это было так просто, все равно что отнять конфету у ребенка. Поезд остановился на станции Святой Олбанс, и я вышел, чувствуя себя свежим, как маргаритка, если не считать тупой головной боли, которую вчера доставила мне Хорошая Девочка. Но это, вероятно, было ничто по сравнению с тем адом, через который она прошла тем утром. Я написал женщине из шоколадной лавки и добавил к своему заказу две бутылки воды. Почему бы и нет? Лен все еще думала, что шоколад присылает кто-то другой. Посмотрев вниз, я увидел три пропущенных звонка от отца. «Он может подождать», – подумал я, продолжая действовать без всякой осторожности. * * * Мне не нужно было взламывать ноутбук. Но как только я просмотрел файлы, имеющие отношение к маме – все ложь, все фотографии, все свидетельства, ее письма, которые она никогда не писала, заказы, насчет которых она понятия не имела, тем более что внутри рам от картин было что-то спрятано – я считал, что это мой маленький, финальный, сгори-в-аду прощальный подарок. Как только я удалил все из облака Фэрхерста, сняв на его камеру уничтожение улик, я врезал ботинком в ноутбук и положил его на аккуратно застеленную кровать Гарри. Я закончил тем, что обоссал всю его кровать и ноутбук, на случай, если он плохо разбирался в намеках. После этого все еще оставалось несколько часов до моего следующего поезда в Беркшир. Папа звонил еще пару раз. Мама тоже, но мне не хотелось разговаривать с ними из дома Фэрхерста. Я был слишком взвинчен, когда отец беспокоился. Я ограничился тем, что устроил себе экскурсию по дому Гарри. Я никогда не был там раньше. Я взял на себя смелость отключить его холодильник и открыть морозилку, дать мясу оттаять. Затем открыл заднюю дверь на случай, если какие-нибудь дикие животные захотят угощения. Я закончил тем, что взял несколько его дорогих фирменных часов, чтобы это выглядело как обычная кража со взломом.