Хорошая Девочка думала, что слишком хороша для меня. Возможно, она была права, но пришло время преподать ей урок. Я собирался забрать все, что она любила и о чем заботилась. Не потому, конечно, что она меня интересовала, а потому, что была средством для достижения цели. Всего лишь способом получить то, что я хотел. Оба поцелуя были ошибками. Первый, в комнате уборщика, состоял в том, чтобы успокоить ее, черт возьми, и доказать, что я мог бы заполучить ее, если бы захотел. Второй произошел по вине человеческого фактора. Я был пьян и накачан, как пиньята, а она находилась рядом и собирала меня обратно по кусочкам. Буквально. Не в переносном смысле. Я отказался отращивать вагину, как Найт, который, черт подери, влюбился в Луну, девушку из соседней (с ним) комнаты. Я не собирался совершать третью ошибку, и чем скорее Ленора узнает об этом, тем меньше у меня будет шансов заполучить еще одну жалкую сталкершу. К тому же меня задолбала мысль, что с Элис я не довел дело до конца в комнате уборщика. А я всегда шел до конца, и Ленора не могла продолжать портить мне жизнь. – Спен-сер! Спен-сер! Спен-сер! Спен-сер! – Люди вскидывали свои сжатые кулаки в воздух, скандируя в кругу, образовавшемся вокруг нас. Было девять часов утра, и чертовски рано для всего, что не имело отношения к кофе. Но Арабелла хотела отсосать у меня, и все желали это увидеть. Я взглянул на Хорошую Девочку. Ее глаза сверкали от ярости. Она никогда не видела, как мне делали минет. До сих пор. Ее глаза говорили: «Не смей». Мои ответили: «Отвали». Студенты складывали ладони рупорами, лаяли, выли, хихикали между собой. Это было последнее «ура», прежде чем я навсегда уеду из этого города. Почему нет? Я толкнул носком ботинка в сторону Арабеллы. – Сначала поцелуй его. На этом все должно было закончиться. Я не думал, что она это сделает. Арабелле следовало поддерживать свою репутацию. Но я недооценил, как далеко она зайдет, чтобы причинить боль Леноре. Она с важным видом направилась ко мне на своих шпильках, остановившись, когда мы оказались лицом к лицу. Она опустилась на колени, коснувшись своими блестящими губами кончика моего грязного ботинка. Все фотографировали происходящее. Я переводил взгляд с Леноры на Арабеллу. За этим стояла какая-то история, нечто большее, чем просто этот минет. Дело было не в том, чтобы забраться на чей-то член. Нет, это было личное. Месть. Что Ленора сделала с Арабеллой? Я с ухмылкой взглянул на Асталис. От выражения ее лица меня чуть не стошнило, но она ничего не сказала. Шагни вперед и покончи с этим, мои глаза бросали ей вызов. Она была похожа на огонь, излучая тепло с другого конца комнаты одним только взглядом. Но она не сдвинулась ни на дюйм. Она просто смотрела и позволяла этому случиться. Арабелла подняла глаза и торжествующе улыбнулась мне. – Расстегни молнию, Спенс. – Она положила руку мне на промежность. Я отмахнулся от нее. – Если я не кончу, ты больше не сможешь показаться в этом городе, – предупредил я. Какого хрена Ленора притворялась, что ей не пофиг? Она сказала, что никогда не будет со мной. Но теперь она выглядела так, словно убила бы меня, если бы я пошел дальше. Что, естественно, заставило меня захотеть сделать это еще больше. – Папочка уже купил мне дорогу в крутую школу. После этого я, вероятно, отправлюсь в Майами. В последнее время Калифорния – это так примитивно. Все засмеялись. Все, кроме одной девушки. – Сорен, Хантер, постойте на стреме. – Найт вздохнул, устало потирая глаза. Он всегда прикрывал мне спину. Бросив на меня быстрый взгляд, он неодобрительно покачал головой. – Ты такой засранец, Ви. Я просто жду, когда какая-нибудь телка тебя сломает. И надеюсь, в процессе она надерет тебе задницу. – Не мешай мне хорошо проводить время, Коул, – ухмыльнулся я. Когда губы Арабеллы коснулись меня, я понял, что это было по-настоящему, это происходило. К счастью, мой член затвердел от мысли о перспективы двигаться внутри маленькой английской розы[35]. Неповиновение Леноры привело меня в ярость. Ее отказ разозлил меня. И я все еще хотел немного поиграть с ней, прежде чем мы переедем в Англию, убедиться, что она достаточно унижена. Я посмотрел на Ленору с самым невозмутимым выражением лица, встретившись с ней взглядом, в то время как голова Арабеллы покачивалась взад-вперед у меня на талии, чтобы все могли видеть и смеяться. Она уставилась прямо на меня. Но на этот раз ее лицо говорило о чем-то другом. Война. Я услышал, как Арабелла сосет и стонет вокруг моего члена, и затвердел еще больше, когда смотрел на Ленору, представляя ее губы на мне. Подчиняется. Прячется. Поднимает белый флаг. Вокруг нас стоял шум. Так много шума. И все же каким-то образом я отчетливо слышал ее молчание. Громко. То, как она все переваривала. «Подтолкни меня, Вон, и я буду давить сильнее. Я не та девушка, которой ты угрожал в замке Карлайл», – предупредила она после того, как наложила на меня швы. Я поверил ей. – Сделай все, что в твоих силах, – сказал я вслух, глядя прямо на нее, игнорируя, когда Арабелла изо всех сил старалась заставить меня кончить. Я даже не мог ее чувствовать. Ленора улыбнулась, но огонь в ее глазах погас. Это была единственная война, которую Англия не собиралась выигрывать. Глава 8 Ленора Той ночью мне приснилось, что я воин в мире фейри. Во сне у меня был меч с шипами, плащ охотника цвета воронова крыла и перчатки. Мои натуральные светлые волосы танцевали на ветру, как змеи. Мы находились в волшебном лесу. В таком, где оранжевые и желтые солнечные лучи просачиваются сквозь зеленые ветви, а бабочки свободно парят в воздухе. Вон и Арабелла были моими пленниками, запертыми в плюще у толстого ствола дерева, их руки были связаны вместе. Сначала я пронзила мечом сердце Вона, наблюдая, как кровь хлынула у него изо рта, когда он боролся за свой последний вздох, его лицо все еще оставалось холодным и вызывающим. Следующей была Арабелла. Я несколько раз ударила ее ножом в грудь. Она смеялась, смеялась и смеялась, а я просто продолжала колоть ее. – Умри! – заорала я. – Почему ты не хочешь умереть? – Теплые слезы обожгли мои щеки. Но Арабелла отказывалась умирать. Она разорвала цепи плюща и двинулась на меня, как зомби, оставив мертвого Вона прикованным к стволу. Она схватила меня за плечи и встряхнула. – Ленни! – закричала она. – Ленни! Ленни! Ленни! Мои глаза распахнулись, и я вскочила в постели, тяжело дыша. Поппи сидела на краю моего матраса, глядя на меня со смесью ужаса и жалости. На ней был один из ее маленьких атласных пижамных комплектов. Она нахмурилась, проведя большим пальцем под моими глазами. – Ты плакала во сне. Я неловко сдвинулась с места и закашлялась. Горло саднило, все тело было чужим, как будто меня поймали в ловушку внутри него. Так много для новой меня. Я отсосала – конечно, не так сильно, как Арабелла, но все равно отсосала[36]. Потребовался лишь один толчок от Вона, и я впала в отчаяние. Приступ ревности, который я почувствовала после того, что Арабелла сделала с Воном сегодня утром, потряс меня до такой степени, что я подчинилась. Я чувствовала себя беспомощной, слабой и безумно несчастной. Моя лихорадка усиливалась каждый раз, когда я думала о том, как они прикасаются друг к другу. А я все время думала об этом. Было кое-что, о чем я никому не рассказывала. Даже Поппи. Ссора с Элис, Арабеллой и Сореном вскоре после инцидента в бассейне с Поппи. Которая произошла на следующий день после того, как Арабелла и Вон вернулись из Индианы. Это случилось после урока физкультуры, в раздевалке для девочек – обычное клише, американский школьный кошмар, завернутый в бант из колючей проволоки. Я переодевалась рядом со своим шкафчиком, кое-как вылезла из спортивного лифчика и шорт после того, как надела черное платье. Это было крайне неудобно, но это лучше, чем если бы меня увидели голой хоть на полсекунды. Я не доверяла людям, они могли ворваться и сфотографировать. Я знала, что являюсь мишенью, и отказывалась давать кому-либо в этой школе больше шансов, чем у них уже было. Я как раз закрывала свой шкафчик, когда кто-то другой сделал это за меня. Рука вылетела из-за моей спины, захлопывая металлическую дверцу. Она отлетела от удара, врезавшись мне в лицо. Мой нос онемел до того, как появилось ощущение жжения, и я почувствовала, как теплая кровь капает из него. Я моргнула, слишком ошеломленная, чтобы понять, что происходит. – Привет, Друзилла, – протянула Элис. С тех пор как произошел инцидент в кладовке уборщика, она чередовала это с Вампиршей. Казалось, все приняли эти прозвища. Не то чтобы меня это волновало. Лучше быть Друзиллой, чем пустоголовой идиоткой, чья единственная роль в шоу заключается в том, чтобы показывать свою грудь и говорить глупые односложные фразы для комического эффекта. Я повернулась, отказываясь съеживаться, морщиться или зажимать нос, чтобы остановить кровотечение.