– Да, – Борис не понял иронии. – Красота! Никогда не бывал на море. – Шутишь? – засмеялся Гаврила. – Быть того не может! – Вот выйду на пенсию… – мечтательно произнес Борис. – Тогда и увижу мир. Все свои деньги потрачу на путешествия. Не ржи, Говорило! – грозно прикрикнул он. – Рано или поздно все становятся стариками. – Думаешь, тебе захочется в старости таскаться по аэропортам и возить свое дряхлое тело на корм москитам в жаркие страны? – Еще бы! Я ведь, кроме Москвы, ничего не видел. Марат с улыбкой слушал этот разговор и смотрел на Ирину, одиноко сидевшую под сбросившим листву деревом. Он испытывал влечение к этой необычной, по его мнению, женщине. Поначалу он пугался этого незнакомого чувства, потом – привык. Каждое утро начиналось с радостной мысли о том, что сегодня он увидит ее. Марат не мог остановиться, все его размышления были связаны с Ириной, с ее образом. Он уже не контролировал свои эмоции и не замечал, что окружение Никлогорского, да и сам Михаил Андреевич, пытаются докопаться до причин его замкнутости, а порою и раздражительности. Так слежка за Ириной Линдерман из работы превратилась в удовольствие, однако вскоре на смену радости пришла печаль, постоянно напоминавшая Марату, что любое удовольствие имеет свойство обрываться в самый неожиданный момент. – Что-то девка наша совсем раскисла, – хмыкнул Гаврила, указав подбородком на задумчивую Ирину. – Выбирай выражения, – жестко сказал Марат и вжался в сиденье, увидев, что Ирина вдруг встала со скамьи и быстрыми шагами направилась в их сторону. Она приостановилась у машины, в которой они сидели, и настороженно вгляделась в ее затемненные стекла. Потом стремительно повернулась и побежала к подъезду. – Обнаружила! – Гаврила хлопнул себя по коленке. – Смышленая баба. Вроде и мы машины каждый раз меняем, и в разных местах останавливаемся… Вот это интуиция! Ей бы с Резо работать в паре, непобедимая вышла бы команда. – Вряд ли, – покачал головой Борис. – Ей страшно. После той истории ее все пугает: и новые машины, и незнакомые люди. Вспомни, как часто она выходит из дома? Почти все время сидит в четырех стенах. Жалко мне ее. – Что-то к ней давно та блондиночка не заезжала, – томно вздохнул Гаврила и закатил глаза. Борис вдруг громко хохотнул и указал пальцем на въехавший во двор черный Porsche: – Легка на помине! Марат нахмурился: во дворе показалась и машина Дмитрия Каманина. – День посещений какой-то! – Гаврила потер ладони. – Вот и любовничек пожаловал. Похоже, намечается партсобрание. Чует мое сердце, что эта дружная компания замышляет неладное. Что будем делать? – Поищите нового напарника, потому что я больше не намерен играть в частного детектива, – ответил Марат, пристально рассматривая Каманина. – Эта роль мне категорически не подходит. Борис громко фыркнул, показывая, что знает истинную причину намечающейся перестановки кадров. – Я вызываю машину и возвращаюсь в усадьбу к дяде. Вы остаетесь, – заявил Марат. Глава 24 Максим Бурмистров прошелся по кабинету брата, всем своим видом показывая, что ему не нравится окружающая обстановка. Все изменилось с тех пор, как он покинул стены этого офиса, все теперь отвечало вкусам Артура, которые, по мнению Максима, были далеки от идеала. Множество лишних вещей, якобы украшавших пространство, а на самом деле только засорявших его. Статуэтки, вазы, какие-то гадкие цветы в огромных вазонах – как это похоже на Артура, который в душе навсегда останется жалким мещанином, вне зависимости от размеров нажитого им капитала. – А что ты сделал с моим кабинетом? – спросил Максим, взяв в руки рамку с фотографией Людмилы. – Поставил там бильярдный стол, – ответил Артур, забрав у него фотографию. – Знаешь, а я не жалею, что уехал из Москвы. Здесь стало скучно. – Максим демонстративно зевнул и уселся на диван, положив ногу на ногу. – Ладно, не трать зря мое время, да и свое тоже. Для чего я тебе понадобился? Он прищурился и приготовился слушать. Артур почувствовал, что начинает закипать изнутри. Вывести его из себя был способен только Максим – надменный и тщеславный тип, вечно демонстрирующий свое превосходство над собеседником. Артур с детства терпеть не мог своего брата, наверное, оттого, что Максим был любимцем родителей, а Артура они не воспринимали всерьез, считая его слишком скучным и безынициативным. Его прилежание в учебе не шло в расчет, так как отец больше всего ценил в человеке предприимчивость и творческое начало. Будучи известным московским архитектором, он мечтал, что сыновья пойдут по его стопам и прославят род Бурмистровых на всю страну. Поэтому он безгранично радовался успехам младшего сына, бывшего на пути к тому, чтобы оправдать его ожидания, и постоянно смеялся над старшим, ставшим весьма посредственным инженером. Артур вспомнил, как отец натравливал их друг на друга, принижая достоинства одного и восхваляя другого. Жаль, что Максим оказался излишне восприимчив к лести. Он без особых проблем поддавался влиянию отца, вступив с ним в неофициальный сговор, целью которого было намерение окончательно сломить Артура. Подобная жестокость вызывала удивление – сложно было понять, зачем отец старается превратить своих сыновей во врагов, и как вообще одного ребенка можно любить больше другого? Артур долго искал ответы на эти вопросы, наконец сдался и начал яростно сопротивляться, но действовал скрытно, потому что в честной игре справиться с обоими противниками было невозможно. Только благодаря силе своего характера, закаленного опытом постоянной защиты от близких людей, прекрасно осведомленных, куда нужно ударить, чтобы ему было больнее, Артур сумел так высоко взлететь, чем очень удивил отца. Тот никогда не сделал бы ставку на старшего сына, даже при удачном раскладе карт. Более того, Артур привел в недоумение и Максима, не признававшего брата достойным соперником, воспользовавшись умом Макса, его изворотливостью и умением налаживать контакты в сфере бизнеса, а затем избавившись от него, когда их общая компания стала приносить большие прибыли. В отличие от напористого Максима, в силу своей горячности не опускавшегося до просчитывания всех мелочей, Артур был человеком педантичным и осторожным. Максим ко всему на свете подходил с наглой самоуверенностью, Артур не допускал излишних проявлений эмоций и видел всю картинку в деталях. Именно поэтому ему удалось составить контракт таким образом, что брат больше не имел никаких прав на «Kardo Development» – их общее детище. Для Максима это стало откровением – увидеть в Артуре хищника, еще более опасного, чем он сам. Ни жалости, ни уступок, ни братских чувств – три урока, которые братья усвоили от отца и с успехом применяли на практике. Максим даже рассмеялся, когда его поставили в известность об отстранении от дел. – Браво! – аплодировал он тогда старшему брату. В глазах его блестело уважение, а губы кривились от ненависти. Сейчас Артур понимал всю бессмысленность их соперничества, результатом которого стало почти полное прекращение отношений. Они затеяли глупую борьбу за расположение своего отца, умершего много лет назад, и утратили самое важное – семью. Глядя в лицо брата, занявшего оборонительную позицию, словно он выжидал момент, чтобы смертельно ужалить, Артур почувствовал, как что-то неприятно закололо в его груди. Он подвигал плечом, стараясь унять боль, и спросил: – Как жена и сын? – Хорошо, – коротко ответил Максим и замолчал. Артур усмехнулся, понимая, что теплого разговора не получится, поэтому он решил перейти к делу. – Я намерен заполучить «IrVi Group», – прокашлялся он. – Хочу, чтобы ты стал управляющим. – Почему я? – прямо спросил Максим и увидел, что Артур смутился. – Братишка, неужели ты решил вернуть мне долг? – Долг? О чем ты? – в том же тоне ответил Артур и засмеялся. – На то есть особые причины. Я тебя знаю, причем настолько хорошо, что могу прогнозировать твое поведение. Это первое и главное. Доверия у меня к тебе нет, но ты – хороший управляющий и доказал это на примере «Kardo Development». – Которую ты отнял у меня. – Все еще обижен? – приподнял бровь Артур. – Это бизнес, Макс. Ты сделал бы то же самое, не так ли? – Верно говоришь, – хищно оскалился Максим. – А теперь – подробнее. Хочу знать, что ты можешь предложить мне взамен на услугу – стать сторожевым псом твоей новой собственности. Какова будет моя доля? Постой, – он поднялся и подошел к брату, – я сам озвучу цену. Пятьдесят на пятьдесят! – Не зарывайся! Артур насмешливо рассмеялся при виде подобной наглости. Впрочем, зная Максима, можно было предположить, что он запросит именно такую цену. Естественно, с этими условиями Артур не был согласен, однако ему требовалась деловая хватка Максима, которую тот успешно и демонстрировал в данный момент. – Двадцать процентов. – Слишком мало, – покачал головой Максим. – «IrVi Group» переживает тяжелые времена, – сказал Артур. Максим хмыкнул и неопределенно помахал рукой в воздухе. – Не смеши меня глупыми баснями, – попросил он. – За последний год оборот компании составил полтора миллиарда долларов, из них чистая прибыль – почти семьсот миллионов. В портфеле «IrVi Group» более миллиона квадратных метров жилой и коммерческой недвижимости. Компания реализовала одиннадцать крупных девелоперских проектов, их общая площадь – миллион шестьсот тысяч квадратных метров. Я уж не говорю о текущих проектах, об объеме инвестиций и дочерних предприятиях. – Максим прошелся по кабинету и остановился напротив брата. – Поэтому не стоит говорить мне о трудных временах! Смерть Азарова ничего не изменила и не изменит в этом хорошо отлаженном механизме. – Ты прекрасно осведомлен. – Я слежу за ситуацией на рынке недвижимости, – слишком резко ответил Максим и тут же улыбнулся. – У меня на руках двадцать процентов акций твоей компании. Я получаю ежегодный отчет о деятельности «Kardo Development» и интересуюсь тем, как обстоят дела в строительном бизнесе в целом. Но дело не в этом, а в том, как ты собираешься заполучить «IrVi Group»? Купить ее ты не сможешь, по крайней мере в данный момент, она слишком дорого стоит, даже для тебя. – Для начала я получу сорок процентов. – Каким образом? Артур коротко изложил ему суть дела. – Ясно. Если Ирина окажется настолько глупой, чтобы поверить в твое искреннее участие в ее будущем, то акции – у тебя в кармане. Но Заимис… Здесь у тебя нет шансов. Он не продаст тебе ни одной акции, даже по самой высокой цене, которую ты только ему предложишь. – Утоплю его. – В прямом смысле или в переносном? – рассмеялся Максим. – Разумеется, это метафора. – И тебе понадобился я, – задумчиво произнес Максим. – Что ж, я подумаю над твоим предложением, если ты повысишь планку до тридцати пяти процентов. На меньшее я не соглашусь, потому что работать придется грязно. Заимис – тертый калач. С него просто так корону не снимешь. – Договорились, – Артур протянул ему руку, и Максим ее пожал. – Какие планы на вечер? – Лечу домой, в Прагу. Обдумаю план действий, а ты тем временем постарайся не упустить эти акции, которые пока что принадлежат Ирине, иначе все мои усилия пойдут прахом. Глава 25 Никлогорский вышел из бани полностью обессиленным. Впервые он ощущал себя таким разбитым, словно жизненная сила ушла из него, оставив в теле лишь немощность и пустоту. Он вспомнил одного старого банщика, которого хорошо знал в юности. Тот любил приговаривать: «В который день паришься, в тот день не старишься». Михаил Андреевич недоверчиво усмехнулся: сегодня в парилке он потерял минимум десять лет из тех, что были ему отпущены на жизнь. Травяной чай, искусно заваренный Гаврилой, немного взбодрил его, но все же упадок сил был очевиден. Причинами этого послужили и смерть сына, и то, что после его похорон он практически не спал.