Юля-мой-надоедливый-двойник не стеснялась быть редкостной занозой и изводила Мишку, беспрерывно вешаясь ему на шею и нахально пытаясь оттереть меня куда-нибудь подальше, а он хмурился и упорно игнорировал некстати свалившуюся на голову поклонницу. Мы обсуждали планы на будущее, отчего она изрядно бесилась и старалась надавить ещё сильнее. В основном мы с Мишкой пытались понять, насколько безопасно для меня будет выйти из квартиры и попробовать найти ближайший портал домой – это для начала, пока в сети не заплывёт случайная рыбёшка, которую не жалко будет бросить на корм, чтобы спасти себя. Нет, такой план мне вовсе не нравился, но Мишка предложил решать проблемы по мере поступления, и я не стала спорить. Нужно было освоиться и ещё как-то избавиться от двойника. Здесь всё было почти таким же, как в моей реальной квартире, но мелочи выдавали фальшь. В комоде полно одежды, но когда захотела переодеться, то сразу же выяснилось, что всё рассыпается в прах по швам – теперь ясно, почему двойник красовался в старой пижаме на выброс. Зато в шкафах на кухне нашлось немного еды – вполне съедобной, кстати. – И как ты ходишь по магазинам? – мне трудно было представить это изнеженное и порхающее создание стоящим в очереди на кассе или волокущим сумки, хотя вряд ли здесь хорошее снабжение в продуктовых лавках – ни покупателей, ни продавцов, лишь тишина, поглощающая всё. – Это ты ходишь по магазинам вместо меня, забыла? Я просто довольствуюсь тем, что выбрала ты. Ненавижу консервированный персик. Зачем ты всё время покупаешь его? Он слишком сладкий. – Ты ешь мою еду, но не можешь носить мою одежду? И какой в этом смысл? – Никакого. На самом деле здесь вообще необязательно есть, потому что тут всё по-другому устроено. Я просто развлекаюсь, вскрывая эти дурацкие банки и делая вид, что проголодалась, а завтра они появляются снова. Целые. Если только их не используют там, наверху, но ты хозяйка квартиры и застряла тут, так что мы можем сколько угодно давиться твоими запасами, пока с той стороны их не выкинут, так что они навеки с нами, класс, да? Добро пожаловать на другую сторону! Здесь ты ничего не решаешь, кроме того, на что смотреть. – И когда, по-твоему, мы поменялись местами? В коляске? И почему ты всё ещё тут, раз я вернулась? Почему не выскользнула наружу вместо меня? Как это работает? Давай, поделись душещипательными подробностями, а то я с лёгкостью смогу делать вид, что ты банальное и пошлое недоразумение, которое привыкло торчать в моём зеркале, а теперь воображает о себе невесть что. – Разве это не очевидно? Помнишь, когда ты получила свои способности? Подсказка – школа, Миша и одна злая девочка. Звучит знакомо? Тогда он был несчастным мальчиком, которого ты предпочла наказать, хотя он был по уши влюблён в тебя, но доброта и сочувствие не из твоих сильных качеств. Я попала сюда, а ты оказалась самой проворной из всех существ, жаждущих заполучить человеческое тело. О, разумеется, память подводит тебя, кому охота долго помнить, что он всего лишь паразитирует на людях. Но есть ещё один момент, которого ты не знаешь. Это повторяется со всеми вами. И с мамой, и с бабушкой. Типа традиции – превращать подростка в нечто могущественное. И кто же толкает бедных детей сюда? Вот тут начинается моя любимая часть, только не отвлекайся, пожалуйста, – и она с восторгом покосилась на Мишу. – Каждый раз ребёнка обрекает собственная мать. Ну как тебе? Глядя на довольную произведённым эффектом девушку, я не могла не вспомнить двойника, рождённого из споры грибницы. Хорошенькая, но простоватая продавщица вряд ли могла бы рассчитывать на особый успех, пока была обычным человеком – если не считать двух-трёх мужей-неудачников и вереницы ничего не значащих случайных эпизодов, но вот её копия радикально отличалась. Она была сногсшибательна и точно знала, как воздействовать на людей, и брала всё, что хотела. Я незаметно присмотрелась к своему двойнику – кто из нас мог бы похвастаться такими качествами? Нельзя отрицать того, что именно она, а не я выглядела хрупкой и усталой, как будто безрадостное существование иссушило её кожу и добавило нездоровый серый оттенок. На её фоне мне можно дать максимум баллов, но я не льстила себе – до великолепия творения из грибницы мне точно далеко, как до луны, но я не знала, сколько нужно скинуть за способности дёргать за нитки судьбы. Возможно, как раз и получится то, что есть. Юля-двойник уверяла с самым невинным видом, что мне можно выйти наружу и свободно разгуливать по пустынным улицам Москвы, не опасаясь атак её обитателей, но Мишка думал иначе, хотя и соглашался попробовать. Соседние здания мы проверили, пристально изучив их из окон моей квартиры, и не нашли ничего подозрительного на стенах – ни пятнышка. Даже возле продуктовой лавки, где раньше был настоящий рассадник вызревающих спор, сейчас было удивительно буднично, несмотря на царящий вокруг полумрак. Хуже всего оказалось то, что настырная девушка увязалась за нами. Лезть в лифт не рискнули, хотя он без приглашения поднялся на наш этаж и приветственно распахнул створки дверей, обнажив заросшую мхом кабину с дырой вместо зеркала, но мы переглянулись и даже двойник отрицательно покачал головой, указав пальцем на лестницу. Ступени пружинили под ногами и несколько раз мне показалось, что нога вот-вот увязнет в лестничном марше, но обошлось, хотя лифт бесшумно следовал за нами вниз, так и не закрыв створки. В моём доме такого не было, но здесь лестница не заканчивалась первым этажом и вела в подвал, и когда я почти спустилась, то почувствовала, как что-то зовёт меня из-под земли и сама не заметила, как свернула туда, проскочив мимо выхода. Юля-двойник резко дёрнула меня за руку, возвращая обратно, и прошептала: «Даже не думай», а Мишка впервые с благодарностью улыбнулся ей. Она аж зарделась от счастья и осуждающе покачала головой, объяснив, что всё самое страшное прячется в глубине, так что даже самые смелые призраки избегают откликаться на их зов. – А почему тогда я ничего не слышу? – Мишка с сомнением обернулся на сгущающуюся в подвале темноту и отступил на шаг, удерживая меня за локоть. – Даже в голову бы не пришло туда соваться. – Потому что ты им не нужен. Я слышала перешёптывания, так что думаю, что очень глубоко под Москвой скрывается Праматерь всех ведьм, и она зовёт своих дочерей, – двойник пребольно сжал мою кисть и грубо потянул к выходу из подъезда. – И почему ты остановила меня? Я же тебе мешаю, – она явно избегала даже смотреть вниз, в манящую бездну. Очертания лестницы растворялись во мраке, плотно укутывая любые тайны туманной завесой. – Ты настолько плохого мнения обо мне, да? – она смутилась и отпустила руку, а потом отколупала от стены комок мха и швырнула его в черноту. Тот с протяжным всхлипом исчез, чуть-чуть задержавшись на границе тумана, как на гладкой поверхности болота, попробовавшего добычу на вкус и забравшего своё. – Я же лучше тебя. – По-моему, жуткое место. Пошли отсюда, – Мишка кивнул двойнику и толкнул дверь, впустив внутрь горьковатый запах мокрого асфальта и неминуемого дождя. Всё не так уж и плохо – нужно лишь шагать по улице и делать вид, что я не слышу этот неразборчивый шёпот. Мишка и симпатичная и повеселевшая человеческая версия меня бодро двигались рядом, оживлённо болтая, хотя он не переставал непрерывно оборачиваться даже после того, как убедился, что ни одна обезумевшая или оголодавшая тварь не спешит выскочить из-за угла или спикировать с крыши. А моя копия быстро училась. Как девочка, которая вдруг сообразила, что выклянчивать подарок – не самая лучшая затея, и гораздо перспективнее сделать так, чтобы сами захотели и принесли, да ещё и уговаривали принять. Она словно забыла, что только что увивалась вокруг Мишки и теперь активно притворялась закадычной подружкой, изо всех сил жаждущей выручить меня. Обеспокоенно спрашивала, как я себя чувствую, и без умолку пересказывала разнообразные слухи о призраках, выскользнувших отсюда. Странно, но я запомнила эту Москву иной – пустой и по-настоящему безмолвной, так что этот шёпот сводил меня с ума. Каждое подвальное окно манило заглянуть, зайти в подъезд и спуститься вниз, но я ловко притворялась, что ничего не происходит. А кое-что мой двойник всё же пропустил, пристально наблюдая за жизнью по ту сторону. Она проговорилась, что лишь однажды видела, как я была здесь – сидела в магазине напротив с кучкой перепуганных людей. Этот портал мы проверили первым, но – сюрприз – там не было ни единой завалящей души на обмен, так что проход был наглухо закрыт. Больницу она и не упоминала, а ведь как раз там у меня получилось вернуться во второй раз, и помогла в этом женщина, о которой я старалась не думать. А что, если она снова там? Загадочная древняя сущность, наконец встретившаяся со своими брошенными детьми – мурашки по коже. Кто знает – может, она проводник, способный вытолкнуть обратно незадачливых пассажиров? И если вежливо попросить… Стоило рискнуть. Я ожидала чего угодно, но только не того, что запросто наткнусь на неё в холле больницы. Лена расхохоталась, непринуждённо обняв меня за плечи, и спросила, указывая на дружно побледневших спутников: – Привет! Ты снова здесь? Но почему? И зачем якшаешься с кем попало? – Лена скептически оглядела их, укоризненно покачав пальцем. – Тебе не стоит водиться с ними. – Это мои друзья. То есть он – друг. Она – нет. Я вообще не знаю, кто она. – Юля, – Лена весело встряхнула меня и снова обняла, – пожалуйста, научись получше выбирать себе друзей. – Очень постараюсь. А ты почему тут? Слышала краем уха, что вы помирились с Царёвым. – А, да. Всё в порядке. Я слегка срезаю углы, когда перемещаюсь по городу. Наверху слишком много любопытных глаз, так что я люблю проскочить, чтобы сразу вынырнуть в нужном месте, – Лена протянула раскрытую ладонь и подняла уголки губ. – Тебя подбросить? – Да, конечно, спасибо. А что будет с ними? – и показала на Мишу. – Я бы хотела вернуть и его. Лена изумлённо подняла брови. – А ты всё-таки рисковая. Он может и сам себе помочь, а вон та крошка со смазливым личиком, как две капли воды похожая на тебя, ей совершенно нечего делать наверху. Юля-двойник опустила глаза и прижалась к краю грандиозного мозаичного панно, украшающего холл. – Почему? – я буравила её взглядом. – Потому что отражение должно оставаться там, где ему самое место. В тени. – Она не человек? – Смеёшься? У каждого человека есть такая тень. Не у всех настолько нахальная, чтобы таскаться за тобой по пятам по всему городу, ну так и ты не совсем обычная девочка. Не обращай внимания, она безобидна. Юля двойник вжала голову в плечи и начала погружаться в толщу стены, как в воду. – А Миша? Я бы хотела иногда возвращаться сюда, чтобы… Побыть с ним. – Ему наверху опасно, я правильно уловила суть проблемы? И ты хочешь заходить сюда, когда тебе вздумается? Я кивнула. – Забавно. Скажи, а ты слышишь зов Праматери? – Да. – Тогда я могу помочь тебе, но тебе всё равно не понравится результат. Она была права – мне не понравилось. По правде говоря, я чуть не выжила из ума, когда всплыли подробности. Лена презрительно оглядела Мишку с ног до головы и процедила сквозь зубы: – Ну что, красавчик, следуй за нами, – и развернулась, чтобы подойти к скромной и узковатой дверце под массивной мраморной балюстрадой главной лестницы, – ты у нас главное блюдо в меню. Мишка занервничал, ещё когда увидел, как испуганное лицо моего потрёпанного двойника растворилось недалеко от собранного из мозаики огромного колоска пшеницы, красующегося на неприлично большом панно – явное наследие советских времён, и я рискнула предположить, что он волнуется не за девушку, а за собственную шкуру. Похоже, её вот-вот подпалят, а я ощущала непонятный холод в груди, как будто уже знала, что будет дальше. Мы уже спускались по мрачноватой винтовой лестнице, начинающейся сразу за дверцей и затянутой паутиной настолько, что её ошмётки пружинили под ногами, когда Мишка окликнул нас: – А что с ней? Она исчезла насовсем? – меня резануло искреннее беспокойство, проступившее в его голосе. Похоже, всё-таки не за свою шкуру переживает. – Не психуй, мальчик, – Лена хмыкнула. —Твоя драгоценная девушка просто утекла отсюда куда подальше, но ты всегда сможешь найти её по текущему домашнему адресу Юли, так что не беспокойся. Хочешь сбегать и проверить прямо сейчас? Она будет в восторге. – Но она не моя девушка, – он подошёл ближе и взял меня за руку, – а вот моя. – Смешно, – Лена продолжила спуск, больше не оборачиваясь, но снисходительно бросила через плечо, – но мы ещё поглядим, что ты скажешь завтра. Лестница оборвалась в пещере, чьи своды терялись в темноте. Земля мокрая и ледяная, но у меня совсем не было страха. Пожалуй, больше всего это напоминало полузабытое ощущение счастья, когда я совсем маленькой пробиралась в мамину кровать и обнимала её перед сном. – Ну что, ты это чувствуешь? – её глаза сверкнули любопытством. – А ты? – мне вдруг захотелось, чтобы все вокруг разделили пьянящую эйфорию, разлившуюся по всем клеткам. – Ты тоже? – Нет, – она рассмеялась свободно и радостно, не сводя с меня пристального взгляда. – Тогда скажи, ты и есть Праматерь? Это правда? Ты вспомнила именно это, когда попала сюда? – Что? Нет. Конечно, нет, – она покачала головой. – Тогда кто же она? Здесь больше никого нет. – Она? Ты думаешь, что Праматерь – это какой-то конкретный и очень старый человек? Всё не так. Это сама Природа, её тёмная сторона. Она создаёт таких, как ты. И таких, как он. И находит баланс между мирами. Лазейку, чтобы взять своё.