— Знаете, я начинаю понимать, откуда у вас такая репутация. Иногда вы пугаете до дрожи. Причем, уверена, делаете это нарочно. — Я залпом выпила лекарство и поморщилась: вкус у него оказался премерзкий. Вязкая горечь прокатилась по горлу и скользкой жабой застыла в желудке. — Что за гадость! — Надеюсь, последнее относилось не ко мне. — Джонатан усмехнулся. — Легкая сонливость после этого лекарства вполне нормальна. Кстати, ваш питомец понемногу оживает. Уверен, через пару часов он отойдет от дурмана окончательно. Я с тревогой обернулась, высматривая на подоконнике Плющика. Тот по-прежнему лежал, свернувшись браслетом, и я успокоилась. Джонатану можно было верить. Если он говорит, что все нормально, значит, так оно и есть. Задумавшись, я чуть вздрогнула, когда его пальцы задели мои, чтобы забрать пустой фужер. Это простое прикосновение послало по телу волну мурашек. Инстинктивно я подалась вперед, желая оказаться еще ближе, а затем, поняв, как глупо выгляжу со стороны, отпрянула. Джонатан ничего не сказал. По-моему, он даже не заметил моей реакции. Слава богу! — Вы расскажете, что произошло на выставке? Джонатан вернул фужер на каминную полку и неторопливо обернулся. Отблески огня играли на его лице, придавая ему еще больше притягательной загадочности. Рукава белой рубашки были закатаны, и почему-то вид его сильных рук по-настоящему волновал и вызывал учащенное сердцебиение. Пришлось сделать глубокий вдох, чтобы напомнить себе о том, что действительно важно, — о пропавшем артефакте. — Я помню лишь то, что отключилась, — торопливо вставила я. — А когда очнулась, чаша уже пропала. Распорядитель выставки тут же вызвал полицию. — Видите, — уклончиво ответил Джонатан, — вы и так знаете довольно много. — Хотелось бы знать больше. Он вздохнул и опустился в кресло, жестом предложив мне сделать то же самое. Я приняла его приглашение, с непривычной тщательностью следя за тем, чтобы в полах халата не промелькнуло ничего лишнего. Прям-таки поборница нравственности, не иначе! Джонатан закинул ногу на ногу, чем ненадолго отвлек меня, и не очень охотно вернулся к разговору. — Тот, кто похитил артефакт, воспользовался дурманом. На полу, под одной из витрин, полиция обнаружила крошечный ртутный шарик — остатки того самого наркотического зелья. Предполагаю, что достаточно было открыть стеклянный флакончик и незаметно капнуть дурман на паркет, чтобы добиться столь масштабного обморока у посетителей. Тем более что время было выбрано на редкость удачно. Распорядитель выставки как раз перестал пускать людей и готовился к закрытию. — Да, о чем-то таком он нас и предупреждал, — рассеянно согласилась я и, задумавшись, подтянула коленки к груди. Так сидеть было гораздо удобнее и привычней. Джонатан потрясенно моргнул, ненадолго отвернулся, а затем вновь уставился на меня, старательно не опуская взгляд ниже моего подбородка. Я, погрузившись в воспоминания, этого не заметила. Помнится, на выставку последними зашли двое мужчин. Могли ли они оказаться пособниками преступника? — Полиция опросила всех свидетелей? — спросила я. — Да, — ответил Джонатан, и его голос прозвучал чуть глуше, чем обычно. — Всех одиннадцать посетителей выставки. Даже рина Оуэна, хотя на момент кражи он как раз вошел в здание больницы. Его беседу с врачом готовы подтвердить сразу несколько людей. Я кивнула с облегчением. Ну хотя бы ему не пришлось хлебнуть проблем из-за нашей с Гвен прогулки. И то хорошо! — Что особенного в этой чаше? — поинтересовалась я, постукивая по подлокотнику кресла. — Кому она может пригодиться? По губам Джонатана скользнула усмешка. Он склонил голову и коснулся пальцами губ, словно стирая ее. — Я бы задал другой вопрос. — Какой? — Кто хочет подставить вас? Я потрясенно замерла. Мысли в голове разлетелись, словно кегли, падающие под ударом тяжелого шара. — Что-о? Джонатан чуть сместился. Теперь он подался вперед, его локти упирались в колени. Я запоздало поняла, что сижу несколько фривольно, бесстыдно демонстрируя фиктивному мужу обнаженные ноги (что в этом мире наверняка сочли бы вульгарным!) и поспешно опустила ступни на пол. — Знаете, почему я согласился на брак с вами? Его глаза смотрели так прямо и неотрывно, что я судорожно сглотнула. Но несмотря на это, ответ вышел довольно ироничным: — Наверное, я ошибусь, если предположу, что вы решили помочь деве в беде? Он едва слышно хмыкнул. Его взгляд весело вспыхнул, а затем медленно потемнел. Впервые с момента нашего договора я задалась вопросом, а зачем же Джонатан и правда в это ввязался? Прежде я старалась не думать об этом, подсознательно понимая, что здесь скрыт подвох. А ждать подвоха от человека, который протянул мне руку помощи, не хотелось. — После пропажи первого артефакта я подозревал вас, — спокойно сказал он. Его пальцы сплелись в замок. — Поэтому дал послушать, о чем болтают другие студенты на вечеринке у рина Далтона, — хотел увидеть вашу реакцию. — И как? — негромко спросила я, пытаясь понять, обижают меня его слова или нет. — Это помогло вам? — Пожалуй. — Джонатан кивнул. — Я сделал вывод, что вы либо действительно здесь ни при чем, либо очень хорошая актриса. — Мне лестно, спасибо, — на автомате, почти без сарказма огрызнулась я. Джонатан чуть передернул плечами. Мол, не стоит благодарностей. — Я не собирался связывать с вами свою жизнь, но когда вы предложили брак… — Фиктивный, — вставила я. — Да, тот самый, — с легкостью согласился он, — я подумал, что это неплохой способ понаблюдать за вами, ведь оказаться ближе уже попросту невозможно. Мне припомнилось, как Джонатан первые дни ночевал в других места, будто избегая наших встреч, и я усомнилась в его словах. Кажется, все было не совсем так. Но спорить я не стала. — Чем больше я узнавал вас, тем сильнее уверялся в мысли, что вы тут ни при чем, — продолжил он. — Не то чтобы расследование исчезновения кинжала было моим заданием, но, скажем так… — Оно вас заинтересовало, — закончила я и сдула упавшую на лоб мокрую прядку волос. Джонатан кивнул, а затем потянулся ко мне и, опустившись на колено рядом с моим креслом, осторожно заправил прядку за ухо. Костяшки его пальцев обожгли, словно открытое пламя, и я, растерявшись, замерла. Его лицо оказалось прямо напротив моего, но ни один из нас не торопился отодвинуться. — Вы успели неплохо изучить меня, — негромко сказал он. Его пальцы все еще касались моей щеки. — Иногда не понимаю, кто тут за кем наблюдает… Носа коснулась его легкая туалетная вода с горькими нотками полыни. Я дернула ноздрями, погружаясь в этот аромат и абсолютно греховную фантазию, вдруг промелькнувшую в голове. Глаза Джонатана казались непривычно темными, а взгляд — голодным. Это было так легко — ухватиться за ворот его белой рубашки и, притянув к себе еще ближе, поцеловать. Можно было скользнуть ладонью по его затылку, запутаться пальцами в волосах и найти его губы. Именно это подсказывало мне сердце. Но разум занудно напоминал, что не стоит переносить свои чувства на других, тем более на Джонатана. Это мне кажется, что он не против такого исхода, но кто знает, что у него на уме на самом деле? В конце концов он ни разу не намекнул на что-то подобное. А еще это все усложнит. Да, нужно помнить об этом. — Не отвлекайтесь, — пробормотала я, вспоминая таблицу умножения, чтобы заставить мозг заработать. — Вы как раз подошли к той части своего рассказа, где поняли, что я не преступница. На лице Джонатана промелькнуло разочарование, от которого на мгновение что-то внутри меня сжалось. Я почти пожалела о своих словах, когда он кивнул и разом будто помрачнел, впрочем, всего на пару секунд — те самые, что ему понадобились, чтобы вернуться в кресло. Застыв напротив меня, Джонатан снова стал собранным и… равнодушным. Разделяющий нас пушистый ковер на полу казался пропастью. — Собственно, добавить уже особого нечего: вы второй раз оказываетесь возле артефакта, который похищают сразу же после вашего появления. За время нашего знакомства я успел сделать вывод, что вы не глупы. Импульсивны, да, но обладаете довольно проницательным умом. Так откровенно рисковать и привлекать внимание полиции вы бы не стали. — Но зачем кому-то меня подставлять? — негромко спросила я, пытаясь не смотреть на пальцы Джонатана, сплетенные в замок. Я вспомнила их теплоту на своей щеке, и по телу разлилось чувство потери. — Хороший вопрос. На него я и ищу ответ. Я помедлила, прежде чем задать следующий вопрос: не знала, имею ли на него право. Признание Джонатана о мотивах, движущих им при заключении брака, не вызвало протеста. Возможно, только чуть-чуть задело женское самолюбие, которое у меня все-таки было, пусть я и не хотела об этом вспоминать. — Вами движет только азарт… или что-то еще? Речь идет о расследовании пропажи артефактов, — после паузы пояснила я. Он заколебался и не успел ответить. На дверь обрушился град ударов, и почти тут же раздался взволнованный голос Оуэна: — Ари, ты там? — Кажется, у нас гости, — заметил Джонатан и вопросительно добавил: — Ари? — Гвен так сокращает мое имя, а он подхватил от нее. — Понятно. Вам не подходит. Я с трудом спрятала улыбку — настолько не к месту, уверенно и по-собственнически это прозвучало. — Защитное заклинание, — напомнила я. — Оуэн так просто не уйдет. Спохватившись, Джонатан щелкнул пальцами, выводя руну, и дверь, вспыхнув золотым огнем, пропустила гостей. На пороге застыл Патрик, смущенно рассматривавший меня через стекла очков, а Оуэн метнулся ко мне, наплевав на все правила этикета. — Ну как ты? — встревоженно бросил он и, заметив Джонатана, не подумал притормозить. — Добрый день, рин Эйверли. — Добрый, — откликнулся тот и легко поднялся. — Прошу простить, меня ждет работа. А вы располагайтесь поудобнее. Проводив удаляющуюся спину моего мужа, друзья резко повернулись ко мне. — Рассказывай! — выдохнул Оуэн. — И как ты во все это вляпалась? — Что ты имеешь в виду? — Тебя подозревают в краже артефакта, — тихо проговорил Патрик, бочком устраиваясь на стуле. — Вся академия только об этом и говорит. Я страдальчески вздохнула. Ну, конечно! Разве могло быть иначе?