В последнее время Тэра отказывалась от семейных ужинов, однако в этот вечер Джессика настояла на том, чтобы они поужинали все втроем. Она чувствовала, что это необходимо ей после свидания с Эдди Кэлом. Ей отчаянно хотелось показать своей дочери и себе самой, что у них нормальная семья, тогда как на самом деле этого не было и в помине. Когда Ярдли вошла в дом, Уэсли, стоявший на кухне, поднял брови, собираясь что-то сказать, предупредить ее, но тут открылась дверь в комнату Тэры, и из нее вышел Кевин. Щуплый паренек, настолько бледный, что кожа у него имела зеленоватый оттенок, он постоянно носил на голове круглую вязаную шапочку, какая бы ни была погода. От него несло марихуаной, и налитые кровью глаза свидетельствовали о том, что он недавно ее курил. — Привет, мам, — хихикнула Тэра. Бешенство смело прочь все рациональные мысли. — В моем доме? — Ярдли шагнула к Кевину. — Ты заявился в мой дом под кайфом и вошел в спальню моей дочери, в то время как меня не было дома? — Эй, Джессика, остынь. Я просто… — Убирайся! — Мама! — Убирайся, Кевин! Или я вызову полицию, чтобы тебя выдворили отсюда. Ухмыльнувшись, парень примирительно махнул Тэре и, протиснувшись мимо Ярдли, вышел из дома. — Мама, ну как ты можешь так меня позорить? — Больше ты не будешь с ним встречаться, Тэра. Никогда! Ты разрываешь с ним всякие отношения. — Я не обязана тебе подчиняться! — Я тебя наказала, а ты нарушила мое требование, пустила его в дом, а он под кайфом… Да, кстати, а как он узнал о том, что можно прийти? У тебя ведь нет телефона. — Чушь собачья! — Тэра покачала головой. Шагнув к дочери вплотную, Ярдли посмотрела ей в глаза. — Больше ты с ним не встречаешься. Это ясно? Иначе следующим моим шагом будет забрать тебя из школы и перевести на домашнее обучение. — Ну да, как же, — девочка фыркнула. — Когда ты бываешь дома, чтобы мною заниматься? Эти слова больно резанули Джессику. — Я не собираюсь с тобой ругаться, Тэра. Больше ты с Кевином не встречаешься. Точка. Тэра попыталась протиснуться мимо нее, но Ярдли оттолкнула ее назад. К ним подошел Уэсли. — Девочки, давайте… — Не суй свой нос, козел, это не твое дело! — бросила девочка. — Тэра! — воскликнула Ярдли. Лицо дочери вспыхнуло от ярости. Бессильной ярости. Ярости ребенка, сознающего, что в конечном счете у него еще нет сил противостоять родителям, и потому стремящегося в бессильной злобе уничтожить как можно больше. — Я переезжаю жить к Кевину! Его отец разрешил! — Я добьюсь, что его арестуют за похищение! — Джесс, не надо… — тихо вмешался Уэсли. — Ты меня не остановишь! Оттолкнув Уэсли, Тэра распахнула дверь и выбежала на улицу. Поспешив следом за ней, Ярдли увидела, как ее дочь скрылась в ночи. — Тэра! Вернись домой! Немедленно! Она закрыла глаза рукой, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Сзади к ней подошел Уэсли. — Выпей на балконе бокал вина и постарайся успокоиться. Я ее верну. — Нет, пойду я! — Поверь мне, так будет только хуже. Просто постарайся успокоиться. Джессика проследила взглядом, как Уэсли обулся и вывел из гаража свою машину. * * * Уэсли с Тэрой вернулись домой только через час. Все это время Ярдли просидела на балконе, глядя на звезды и потягивая чай со льдом, приправленный изрядной долей джина. Она вспоминала те времена, когда Тэра была маленькой девочкой. Тогда Ярдли думала, что это для нее как для родителя самая трудная пора: дочь совершенно беспомощна и не может без нее обходиться. В конце дня, отработав полную смену, чтобы было на что жить, а затем отсидев на занятиях в юридическом колледже, Ярдли готова была свалиться без сил и больше уже не вставать. Тогда она не понимала, что когда-нибудь, оглядываясь назад, будет думать, что это время было лучшим, недоумевая, почему оно утекло так быстро, словно песок в часах… К ней подсел Уэсли. — Как она? — спросила Ярдли. — Все будет хорошо. Просто обыкновенный подростковый страх. Я в опекунском совете постоянно такое вижу. Но в данном случае Тэре повезло в том, что у нее такая мать, как ты, которая ее очень любит. — Отпив из ее стакана, он спросил: — Это что, чистый джин? — Захотелось что-нибудь покрепче вина. — Это уж точно… — Отпив еще глоток, Уэсли вернул стакан. — Как ты? — Уэсли, когда я потеряла дочь? Кажется, вот только что она обвивала мне шею руками и говорила, что любит меня, — а теперь на дух не переносит… — У всех дочерей сложные взаимоотношения со своими матерями. — Он помолчал. — А ты какой была в ее возрасте? Ты никогда не рассказывала о своем прошлом. Ярдли чувствовала, как у нее от спиртного горят лицо и желудок. Она выпила как раз столько, чтобы у нее не возникло желания менять тему — что мастерски получалось у нее на трезвую голову, когда Уэсли пытался завести разговор о ее прошлом. — У меня не было времени, чтобы бунтовать против своей матери и ненавидеть ее. В четырнадцать лет я работала на двух работах да еще ходила в школу. На одной работе — с двух до шести дня, затем на другой — с семи до одиннадцати вечера. Потом еще пару часов делала уроки, и так повторялось изо дня в день. — Почему так много? Джессика пригубила коктейль. — Если б я не работала, мы бы очутились на улице. Мать пропивала пособие по безработице до последнего цента, а когда в пособии ей отказали, остались одни социальные выплаты. Она продавала продуктовые карточки за полцены, чтобы покупать водку и пиво, потому что спиртное на них покупать нельзя. Ни на квартиру, ни на еду денег не оставалось, и это ложилось на меня. На бензин, одежду и все остальное мне не хватало, но я гордилась тем, что могу обеспечить крышу над головой и еду́ в холодильнике. Какое-то время Уэсли молча смотрел на нее. — А твой отец? — Он бросил нас, когда мне было тринадцать. Вероятно, сейчас его уже нет в живых. Запрокинув голову, Уэсли уставился на звезды. — Помнишь, как я впервые спросил у тебя про твоих родителей? Ты тогда сказала лишь, что не хочешь говорить о них. Я рад, Джессика, что ты мне все рассказала. Теперь мы вместе. Ярдли наслаждалась теплом алкоголя в желудке. Она прониклась к Уэсли благодарностью за то, что тот был рядом. Он относился к Тэре с уважением и по мере своих сил оберегал ее, в то же время не осуждая слишком строго, что у самой Джессики получалось плохо. Как найти равновесие, следя за тем, чтобы твой ребенок не сделал себе самому плохо, при этом не превращая его в неврастеника постоянными мелочными придирками? У Уэсли это выходило как-то естественно. Из него получился бы замечательный отец. — Чуть больше чем через два года Тэре исполняется восемнадцать. Что я буду делать, когда она уйдет из дома? Она спутается с худшими из худших мужчин. Это все наследие ее отца. Тэра уже давно пытается разузнать про него. Я надеялась избавить ее от этого, но не могу. — Взяв стакан, чтобы сделать очередной глоток, Ярдли с удивлением обнаружила, что он уже пуст. — Я сегодня встречалась с Эдди. — Ты шутишь. Она покачала головой. — Кейсону была нужна не моя помощь: ему нужна помощь Эдди. Но тот его отшил, сказав, что поможет только в том случае, если за дело возьмусь я. Вот почему Кейсон обратился ко мне. — Что Эдди от тебя нужно? — Кто знает… Возможно, он просто хочет развлечься. Находит это забавным. — Ярдли шумно втянула воздух. — Мне очень хочется, чтобы он поторопился поскорее умереть. Уэсли постучал себя пальцами по бедру — подсознательная привычка, свидетельствующая о том, что он глубоко задумался. — Эдди просил увидеться с Тэрой? — Да. Как ты догадался?