Один из военных, притащившихся за мной в отель, безучастно ответил: — Его величество скоро освободится. В случае с Вильхельмом «скоро» было понятием растяжимым. Королевская «свита» убралась, оставив меня один на один со злосчастными дверями и подпиравшим их стражником. Слуга тоже попспешил исчезнуть, и я незаметно вернулся к своим тревожным мыслям, чувствуя, как внутри лавиной закручивается гнев на Вильхельма. Сколько заставит ждать на этот раз? Несколько минут, час или, может, полдня? С него станется промариновать меня здесь до вечера, и тут уже надо выбирать: либо терпеливо ждать, либо рискнуть и снова впасть в немилость. Последнего совершенно не хотелось: мне ещё официально не передали Эдвину и злить Вильхельма было не выгодно. Но и покорно сидеть болванчиком я не собирался. Поднявшись, приблизился к стражнику. Тот напрягся, ожидая, что придётся защищать королевский кабинет от вторжения одного нетерпеливого дракона. Но вместо того чтобы туда ломиться, я спокойно выговорил: — Передайте его величеству, что мне как можно скорее нужно добраться до развалин. Среди тех, кто приехал с участниками состязаний, есть подозреваемый, замешанный в текущем расследовании. Находясь здесь, я теряю возможность его арестовать. Оставалось надеяться, что король купится на эту уловку и перестанет заниматься своим любимым делом: проверять на прочность терпение своих подданных. Солдат нахмурился, но упрямиться не стал. Лишь бросил: — Одну минуту, — и скрылся за заветными дверями. Он действительно уложился в минуту, после чего, вернувшись, распахнул створки шире: — Проходите, эйрэ. Облегчённо выдохнув, я постарался взять себя в руки, навесил на лицо маску невозмутимости, словно меня не бесил тот факт, что я вынужден здесь торчать. В кабинете Вильхельма, как и везде, где он проводил время, царил полумрак, а в воздухе витал терпкий, горький запах лекарств. — Эндер, рассказывай, — не размениваясь на приветствия, прохрипел король из дальнего угла. Он не был занят и сидел не за рабочим столом, а в кресле возле камина. Я дёрнул за узел шейного платка в попытке его ослабить: пламя за каминной решёткой ярилось, словно стремилось вырваться, отчего в кабинете было душно, если не сказать жарко. И тем не менее Вильхельм был тепло одет, ноги накрыты пледом. Рядом на диванчике, изображая надменную статую, сидела полураздетая Корделия: платье с пеной кружев где только можно обтекало фигуру правительницы алым шёлком. — О каком подозреваемом речь, эйрэ? — подхватила она и, как мне показалось, с недовольством и раздражением ударила сложенным веером по ребру ладони. — Пока что это только мои предположения, ваше величество, — с поклоном ответил я, заметив, что королева нахмурилась. Хотел поинтересоваться, зачем за мной посылали, но она продолжила расспрашивать: — И откуда же они у вас взялись? Сделав вид, что не услышал, я обратился к королю: — Ваше величество, я так понимаю, дело срочное, раз вы так внезапно решили меня вызвать. Что-то случилось? Чем я могу быть полезен своему королю? Мой голос буквально сочился фальшивым почтением и любезностью. Рискуя поджариться или как минимум весь пропотеть, я приблизился к камину. Взглянул на Вильхельма. Глаза его были полуприкрыты, сухое, сгорбленное тело пробирала дрожь, словно он находился не в жарко натопленной комнате, а на вершине заснежённого утёса. Казалось, любая секунда могла стать для него последней, и могу с уверенностью заявить: таким я видел его впервые. Король Кармара был не просто измождён и стар. Король Кармара умирал. — Ваше величество, вам нужен лекарь, — вырвалось у меня. На этот раз с искренним беспокойством. — Давайте я пошлю... — Не говорите ерунды! — раздражённо перебила Корделия. — Наоборот, королю сегодня намного лучше. Горный воздух идёт ему на пользу. На пользу? И где же проявляется эта самая польза? На изборождённом морщинами лице? В бескровных губах или в затянутых синевой веках? Разве здесь все ослепли?! — Ваше величество... — продолжил я. Но королева резко перебила: — Говорите, Эндер! Кого и в чём вы подозреваете? — Лейфа Флеминга, — вырвалось у меня. Доказательств его причастности к делам Родингера так и не было обнаружено, да и Лейф явно не тянул на злодея года. И тем не менее я снова и снова возвращался мыслями в день нападения искажённого в «Кармарском пламени». Как и в то первое наше путешествие с Женей-Раннвей. «Где Лейф, там и искажённые» — почему-то вертелось в мыслях. В мыслях, которые под пытливым взглядом Корделии мне пришлось озвучить. — Его имя уже не раз всплывало в расследовании, и я склонен полагать... — Так допроси его, — неожиданно прохрипел монарх. — Сам или с дознавателями. Любыми способами выбей из него признание. — Вздохнув, он немного помолчал, после чего с усилием вытолкнул из себя: — Я хочу, чтобы заговор против меня был вырван с корнем как гнилой сорняк. Сожжён. Уничтожен! Я не доверяю никому, кроме тебя, Эндер. Никому в этом месте нет доверия... Удивлённый столь неожиданными откровениями, я поклонился и заверил: — Сегодня же произведу арест. После турнира. — Лучше сейчас, — возразил правитель. — Пока он ещё что-нибудь не выдумал... Но королева и его перебила: — Дорогой мой супруг, вы, кажется, запамятовали: у эйрэ сегодня выступает племянница. Несколько часов ничего не изменят. Позвольте ему быть рядом с Эдвиной в столь важный для неё день. — Разве с ней сейчас не герцогиня Делагарди? — с оттенком недовольства отозвался правитель Кармара. — Я вхожу в число драконов, отвечающих за безопасность детей, — самолично переназначил я себя в охранники. И Вильхельм, к счастью, сдался: — Хорошо. Отправляйся на развалины, а после займись Флемингом. Этот слюнтяй мне никогда не нравился... Дважды просить не пришлось. Королевскую резиденцию Морнбьера я покинул едва ли не бегом, ещё надеясь успеть на поезд, на котором уезжала моя семья. К досаде и разочарованию, не успел, опоздал и снова был вынужден ждать. Неподалёку находилась кофейня, в которой пришлось убивать время до прихода следующего экспресса. Кофе оказался отвратным, но мутный напиток был последним, что сейчас вызывало досаду. Странное приглашение во дворец больше походило на попытку удалить меня от Эдвины. И ведь получилось же! Кто был инициатором? Сам Вильхельм? Или вечно крутящаяся рядом правительница? Бросив нетерпеливый взгляд на часы, допил бурду и, расплатившись, вышел. Ещё полчаса промаялся на перроне, чувствуя себя последним идиотом. Надо было отказаться, не ехать во дворец. Остаться с ними! А если бы попытались утащить силой... Хотя кого обманываю? Досадливо поморщился. Не попытались бы, а утащили. И я так или иначе потерял бы время. Дневной поезд, проезжавший мимо развалин, был почти пуст. В вагоне-ресторане оказались заняты всего три столика. Одна супружеская пара, один джентельмен, увлечённый чтением газеты, и ещё двое, занятых разговором. Опустившись за столик в самом конце вагона и получив от официанта меню, я заскользил по спискую блюд рассеянным взглядом. Есть не хотелось, наливаться кофе тоже. Скорее бы добраться до руин. Скорее бы увидеться с Эдвиной и Женей. Экспресс тронулся, быстро набирая скорость. Оставляя позади перрон и маленький заснеженный город. — Давно не виделись, Делагарди. Я замер с папкой в руках. Медленно поднял на заговорившего со мной взгляд. Не дожидаясь приглашения, Вольмар Родингер опустился за мой стол. Улыбнулся, как ни в чём не бывало, а встретившись со мной взглядом, которым я уже успел его убить и собирался повторить то же самое своими руками, добавил: — Советую поберечь силы для собравшейся здесь душевной компании. Все они убийцы, севшие на этот поезд с одной целью: чтобы ты с него не сошёл. Как минимум двое — искажённые. — Родингер распахнул карман пиджака и с невозмутимым видом достал портсигар. — Не удивляйся, что не заметил на них изломов. Они только приняли наркотик, и лучше нам убрать их сразу. Сейчас. Пока ещё не начали меняться. — Нам? — Я бросил взгляд на супружескую пару и, на миг прикрыв глаза, ощутил, как оттуда начинает нести вонью. Такой запах, неощутимый для простых людей и не наделённых даром ультора драконов, могут источать только искажённые. Сунув сигарету в рот, Вольмар неторопливо затянулся: — Ну, раз уж я здесь, меня они тоже не выпустят. Поэтому или мы с тобой их прикончим, или они с нами разберутся. Первый вариант мне нравится больше.