13.3 После казни Родингера, исчезновения его сыновей и Кастена жизнь начала налаживаться. Теперь все газетчики Гратцвига, да и всего Кармара, только и говорили что о Гиллеане и его преступлениях. Но самый сильный ажиотаж, а также тревогу, вызвала новость о сговоре с правителем Вокрэйна. Последний попытался пойти на попятную, сделать вид, что не обещал никакой поддержки мерзавцу, но магическая экспертиза подтвердила подлинность письма. Его величество, Гавин Пятый, действительно ждал государственного переворота в Кармаре. Теперь во всех столичных клубах и дворцовых кулуарах шептались о возможном начале военных действий и о том, хватит ли сил престарелому королю развязать, а главное, выиграть эту войну. Такие прогнозы откровенно пугали, и ещё больше пугала мысль о том, что Эндер будет одним из первых, кто отправится на фронт. Оставалось надеяться, что война так и останется страшилкой, которую с таким удовольствием смаковали журналисты. С не меньшим удовольствием они теперь полосками грязное бельё Родингеров. И что самое приятное — наконец оставили в покое Раннвей Делагарди. Я бы тоже с удовольствием хотела о ней забыть (казалось, её душа притихла, как будто затаилась), но… увы. В день казни Родингера прямиком из дворца мы отправились в управление. Рейер уже был там, знакомился с отчётом из лаборатории. — Это было ожидаемо, — протянул он с довольной усмешкой и передал листок Эндеру. Встав рядом, я жадно впилась в мелкие строчки взглядом. Оказалось, что зелье, найденное в каюте капитана, полностью совпадало по своему составу с тем, что обнаружили в крови Лувиса Келлера и других искажённых. — Вот вам и доказательство, что убийцы были от Родингера. — Но теперь мы так и не узнаем, откуда была поставка, — мрачно заметил Делагарди. — Если бы не король… Таубе тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла: — Слышал уже. Вильхельм решил с утра пораньше припугнуть знать и показательно расстрелял мерзавца. Жаль, что не удалось его допросить. Но, признаться, я рад финалу, что постиг эту драконью заразу. 13.4 Мы, бесспорно, тоже были рады, что ублюдка, посягавшего на жизнь Эдвины, не стало, но поговорить с ним я бы всё равно не отказалась. Не факт, конечно, что дух Гиллеана согласился бы со мной откровенничать, но всё же... Жаль, его сын исчез и жаль, что Эндер категорически против того, чтобы я имела с наследником Родингеров хоть какие-то точки соприкосновения. В день отъезда из Гратцвига мы снова затронули эту тему, и Делагарди, как это водится, снова выглядел мрачнее пасмурного неба. Неба, в которое сегодня после обеда должен был подняться дирижабль, гимназисты и всё их сопровождение. — Вольмар и так слишком много о тебе знает. Не хватало ещё, чтобы узнал о твоём даре, — отрезал Делагарди за завтраком. Мы были одни в столовой. Прислугу дракон отпустил, а Эдвина, даже толком не поев, убежала, как она выразилась, собираться. Хоть её багажом и занимались служанки, было видно, что от волнения девочка не способна усидеть на месте. За столом она то нервно дёргала себя за рыжую прядку, то непроизвольно кусала губы, а то начинала в предвкушении улыбаться. «Племянница» надеялась, что после испытаний ученики и преподаватели взглянут на неё по-другому. Перестанут считать безымянной полукровкой и наконец зауважают. Хотелось верить, что так и будет, и эта поездка закончится для Эдвины триумфом. — В деле Родингера осталось столько прорех и вопросов, — резонно заметила я. — Именно поэтому расследование продолжается, — ответил Эндер. После чего, спустя короткую паузу, добавил: — Возможно, мне придётся ненадолго уехать. Мне и Рейеру. Нам удалось выйти на посредников, через которых Родингер закупал наркотик для создания ручных искажённых. Найдём и первоисточник. — Всё это замечательно, но… Мне вот что ещё непонятно. — Я задумчиво размешала сахар в чае, тёмно-зелёные лепестки которого тут же завертелись вокруг серебрянной ложки, а потом медленно осели на дне чашки. — Родингер убрал лорда Карриша и лорда Карпентри, потому что те выступали против него в парламенте. Тут всё логично. Но зачем было убивать того ультора в борделе... Как там его звали? — Стенбока, — подсказал дракон. Я кивнула: — Он, кажется, был напарником Нильса Польмана... А, и кстати! Криста тогда обмолвилась, что до Эдвины Родингер рассматривал меня в качестве жертвы. Если это так, почему Келлер пытался до меня добраться, когда мы летели в Гратцвиг? Почему Родингеру вдруг понадобилось избавиться от Раннвей? Как он вообще о ней, обо мне, так быстро узнал? — Насчёт Стенбока у меня пока только предложения. Знаю, что незадолго до своей смерти он встречался с Гиллеаном. Возможно, что-то выяснил, и Родингер поспешил от него избавиться, пока тот не поделился информацией с другими следователями. Делагарди поднялся и, приблизившись, вдруг наклонился и поцеловал меня в висок. Быстрое, незначительное прикосновение губ — проявление заботы мужа к жене. Фальшивой. Рядом не было служанок, перед которыми следовало бы играть любящую пару, и это выражение чувств... Пальцы дракона скользнули по плечам, на миг легонько смяли укрывавшую их бархатную ткань. — Уверен, из тебя получился бы отличный следователь, но сейчас, прошу, сосредоточься на другом: на Эдвине и испытаниях. А я продолжу искать правду. Я бы поджала губы, с недовольством, и наверняка проворчала бы что-нибудь в ответ (опять всё сам, а я не при делах), вот только прикосновения пальцев к плечам отвлекали, а дыхание на щеке и близость губ, горячих и мягких, толкали к другим образам и мыслям. Далёким от расследования, искажённых и проклятой души Гиллеана Родингера. Кашлянув, поспешила подняться: — Пожалуй, мне тоже стоит пойти… Вещи собрать… Продышаться. Остыть немного, другими словами, и взять в узду чувства. Обернувшись, оказалась лицом к лицу с драконом. Его ярко-зелёные глаза, казалось, вобрали в себя приглушённый свет бра. А может, в глубине этих глаз медленно, постепенно разгоралось пламя. То самое, что уже бесконечно долго точило что-то внутри меня, снова и снова толкая в его объятия. Но каждый раз, когда искушение сделать это становилось непреодолимым, я вспоминала о своём положении, о Раннвей, обо всей этой истории с делёжкой тела, и желание почувствовать тепло его губ тут же заглушал холод страха. Её страх по отношению к Эндеру и мой собственный от того, что будущего у нас быть не может. — Постой... Не надо убегать. Он попытался меня удержать, а я, как обычно, отступила. Сделала два шага назад, наблюдая, как гаснут отблески света в зелёных глазах, и быстро проговорила: — Увидимся... за обедом... Кажется, это грозило стать нашей традицией: его попытки приблизиться и мои побеги. От него, от неясности и бесконечных опасений. От любви к дракону, которой в моём сердце стало слишком много. Глава 14 — Пожалуйста, проходите. Да, вот сюда, прошу. В зоне посадки на дирижабль нас встречал мейст Гастфер и преподаватели. Директор щедро дарил улыбки драконам и драконицам, с не меньшим энтузиазмом отдавал приказы своим подчинённым, при этом успевая косо поглядывать на тех пассажиров, что не имели никакого отношения к драконьим игрищам, но тоже решили слетать на выходные в горы. — Куда это вы собрались, мейст?! — Глава гимназии преградил дорогу долговязому господину с билетом. — Здесь садятся только ученики Тьюрильской гимназии и их родители. Ваша очередь — там! — Вскинув руку, он ткнул длинным пальцем в шеренгу в хвосте дирижабля, куда более длинную и внушительную. После чего перевёл взгляд на нас и просиял. — О, эйрэ! Сюда, пожалуйста! Леди Делагарди… Выглядите замечательно! Глава 14 Помимо обязательных сборов, которые взимались с семьи каждого ученика, мой «супруг» выступал одним из спонсоров мероприятия. Поэтому на нас почтенный директор сейчас смотрел как на снизошедших к нему Найву и Великого дракона. А вот тех, кто подошёл следом, поприветствовал с таким видом, словно был внезапно атакован харгами. — Лорд Левенштерн? — протянул удивлённо. И поспешил добавить, обращаясь на этот раз к Данне: — Вы же приобрели один билет. Для себя. — Кикки наотрез отказалась лететь без отца. — Данна и не думала теряться. Наоборот, стрельнув в нас косым взглядом, нагло продолжала: — Девочка и так сильно переживала из-за испытаний, а уж после случившегося с ней по милости Эдвины кошмара… Кикки нуждается в нас. Не меньше чем Эдвина нуждается в обоих своих опекунах. А скорее, даже больше. Мы ведь её родители. Вот бы на стерву рухнул сейчас один из левитационных подъёмников. А лучше все сразу, чтобы уже точно не поднялась. — Не обращай внимания, — шепнула я «племяннице». А та, хмыкнув, с показным безразличием пожала плечами: — Даже не собиралась. Лучше опекуны, чем такие родители. Данна вспыхнула, Кикки тоже покраснела. Рангель буркнул что-то насчёт паршивых манер, но так как здесь он исполнял роль «зайца», то чувствовал себя не слишком уверенно. Громко не вякал и явно предпочитал, чтобы со всеми бодалась Данна. Что же касается мейста Гастфера, ему вообще не хотелось бодаться. Махнув рукой, он мрачно бросил: — Проходите. — И тут же поспешил послать вдогонку: — Но на большой номер не рассчитывайте! Отель переполнен! — Поместимся, — величаво прошествовала мимо него «тётя». — Как всегда, Данна, общаться с тобой одно удовольствие, — весело бросил ей Делагарди.