— Здесь есть еще один человек, о котором ты не подумала, а он единственный действительно ненавидел Гленду. Я имею в виду Трента Макинтайра. Я возмущенно вскочила и потянулась за своим халатом. — Это абсурд! Трент не из тех, кто может прибегнуть к насилию. — Даже если считает, что его обожаемому сыну угрожает опасность? Даже когда знает, что Гленда может расстроить планы Пандоры? У него был мотив, и не один! Колтон любил ее. А Номи, хотя она давно ненавидит Гленду, никогда не делала ей ничего плохого. Я сидела на краю кровати и в отчаянии трясла головой, пока Гленн не положил руку мне на плечо. — Это тебе пора взглянуть в лицо реальности, — кричал он. — Как много значит для тебя Трент Макинтайр? Насколько вероломной и лживой ты можешь быть? Когда-то я думал, что ты — единственная женщина, которой я могу доверять. Но теперь все изменилось. Я узнал правду, когда держал тебя в объятиях сегодня ночью. Мои плечи бессильно поникли. — Я старалась быть тебе хорошей женой, Гленн. Ты сказал, что нуждаешься во мне, и я согласилась остаться. Но ты требуешь слишком многого. Я ничего не могу с собой поделать и не знаю, как мы сможем жить вместе. Его глаза стали яркими и темными. В них появился блеск черного янтаря, как когда-то у Гленды. — А что, если я смогу доказать тебе, что именно Трент унес этот шарф? — Ты не сможешь этого сделать, — прошептала я, — потому что это не так. — Оденься, — приказал он. — Встань и оденься. Я покажу тебе, что произошло, чтобы ты больше никогда не сомневалась. Мне придется пойти с Гленном, сказала я себе, для того чтобы опровергнуть новую безумную идею, овладевшую его сознанием. Я быстро натянула теплую верхнюю одежду и надела ботинки. Гленн накинул свой леопардовый жакет, и мы вместе спустились по лестнице в раннем утреннем свете. Я услышала какое-то движение, но увидела только Джезебел, которая вышла в нижний холл, когда мы спустились туда. Обычно Гленн обращал мало внимания на кошку, но на этот раз он остановился и внимательно посмотрел на нее, держась одной рукой за перила. С животным действительно происходило что-то странное. Ее уши прижались к голове, она оскалила зубы, шерстка ее встала дыбом, и она зашипела, выпустив когти. Гленн засмеялся и перепрыгнул через перила, приземлившись почти рядом с ней. Джезебел в ужасе взвыла и пулей влетела в открытую дверь гостиной Номи, в то время как Гленн продолжал хохотать. — Ты видишь? Джезебел все знает! Она более чувствительна, чем ты, любовь моя. Спускайся ко мне. Он сейчас напоминал энергичного оживленного мужчину, в которого я когда-то влюбилась, но в его возбуждении появилось что-то жутковатое. Когда я спустилась по ступенькам, он схватил меня в объятия и прижался лицом к моей щеке. — Ты видишь, Дина, кошка наконец почувствовала, что мы близнецы — Гленда и я. Мы сейчас близки, как никогда раньше. — В его глазах появилось такое дикое выражение, что я в ужасе отпрянула, но он схватил меня за руку и потащил к дверям, прежде чем я успела что-либо возразить. — Достаточно этих глупостей, — вдруг совершенно другим тоном сказал Гленн, и я увидела, что он снова стал самим собой. — Показать тебе, что случилось на самом деле, не займет много времени, дорогая. На этот раз мы пойдем по верхней тропинке. Это будет быстрее. Там лед заметен снегом, но не очень толстым слоем. Пойдем, Дина, и я докажу тебе, что такое Трент Макинтайр. И мы вышли на снег, окрашенный в этот ранний час в золотистый цвет зари. 15 Снег действительно был не очень глубоким, и идти было довольно легко. Время от времени моя нога проваливалась и скользила по льду, но такое случалось не очень часто. По верхней тропинке было действительно легче идти, чем по берегу, где снежный покров был более глубоким. Гленн шел осторожно, отводя назад покрытые снегом ветви, чтобы они не ударили меня по лицу, и беря меня под руку, когда тропинка становилась неровной. Длинные тени лежали поперек дороги. Я окликнула его, чтобы узнать, куда мы направляемся, но он, похоже, не услышал меня. И только когда мы достигли скал-близнецов на Серых камнях и Гленн начал спускаться вниз через лес по направлению к седловине между ними, он обернулся, чтобы ответить на мой вопрос. — Нам нет необходимости спускаться на берег озера, — сказал он. — От Серых камней видно далеко, и я смогу показать тебе, как все произошло. Я все еще не верила ни в то, что ему все известно, ни в то, что в этом замешан Трент. Но мне нужно было выслушать его обвинения, для того чтобы опровергнуть их. Если же он действительно представит серьезные доказательства вины Трента, то тому придется ответить мне на некоторые вопросы. Гленн поднялся на седловину, с которой ветром смело почти весь снег, и протянул руку, чтобы помочь мне взобраться туда. Солнце поднималось над озером из-за темных холмов, отбрасывая зеленый отблеск на заснеженные ели и покрытое льдом озеро. — Пойдем, — сказал Гленн. — Мы поднимемся на самый верх. Было очень холодно, и я не испытывала ни малейшего желания мерзнуть на площадке, открытой всем ветрам в это морозное утро, но когда я заколебалась, Гленн подтолкнул меня вперед. — Давай, — велел он. — Не будь такой робкой. Здесь совсем не скользко. Эта часть скалы свободна от снега и льда. К тому же я буду подниматься следом за тобой и подстрахую тебя. Это совсем легко. Не бойся. Он не знал, что я уже однажды побывала в его тайном убежище, но я не стала рассказывать об этом. Вцепившись в выступы скалы, я шаг за шагом начала подниматься вверх, пока не очутилась на самой вершине. Там я на мгновение забыла о Гленне и подошла к парапету, чтобы полюбоваться открывшимся перед моими глазами великолепным видом на озеро. Над ним как раз вставало солнце, окрашивая заснеженное дерево в желтоватый цвет. Внизу на льду появился ранний конькобежец, и я успокоилась, узнав в нем Трента. Он был далеко от нас, катаясь по свободной от снега полоске льда, но его присутствие придавало мне смелости. Мне еще не нужна была его помощь. Я не боялась. Пока еще не боялась. Воздух был кристально чистый и холодный, и я глубоко вдохнула его, прежде чем повернуться к Гленну, поднимавшемуся на вершину скалы вслед за мной. Я не чувствовала страха, пока не увидела его лица. Его леопардовая куртка распахнулась, и на шее ярко горел медальон на золотой цепочке. Но это был не тот медальон, который подарила ему Гленда, а его собственный подарок ей — голова леопарда. Лицо, которое он поднял ко мне, неуловимо изменилось, и мне сразу стало ясно, что почувствовала Джезебел. Они были слишком похожи — эти двое. Ко мне поднималась Гленда! Я ощущала это каким-то шестым чувством. А когда Гленн заговорил со мной, моя страшная догадка получила свое подтверждение. Его голос был слегка охрипшим, но уже не напоминал мужской. На вершине Серых камней из уст моего мужа зазвучал голос его погибшей сестры! Мне показалось, что я схожу с ума. — Ты думаешь, я не знаю, что случилось? Да я могу рассказать тебе о том, что произошло на берегу озера, в мельчайших деталях! О, можешь забыть о том, что мы говорили о Тренте! Это была просто хитрость, чтобы заманить тебя сюда. Но сейчас ты окажешься перед лицом того, что сделала, Дина, любовь моя! Он поднялся и встал рядом со мной, очень близко, но не вплотную. С одной стороны от меня поднималась к небу отвесная каменная стена, с другой начинались ступени, по которым мы поднялись сюда. Это был Гленн — и все же не Гленн. Я никогда не верила в колдовство и оборотней. Но сейчас прямо на моих глазах изменилось не только выражение лица Гленна, но и его голос. Гленда смотрела на меня из его глаз, это она наслаждалась моим ужасом. Но потом началось самое ужасное. В речи Гленна появилось жуткое местоимение «мы», словно слияние близнецов стало полным и они превратились в одного человека — с внешностью брата и сущностью сестры. Я отпрянула к парапету, бросила отчаянный взгляд в сторону фигуры, катающейся на озере и, сложив руки рупором и поднеся их ко рту, выкрикнула имя Трента. Конькобежец остановился, посмотрел в моем направлении и махнул рукой. Но я не успела махнуть ему в ответ, потому что в этот момент Гленн схватил меня, пытаясь перебросить через парапет. Трент был слишком далеко, чтобы помочь мне. Никто не придет мне на помощь. А сама я могла бы справиться с Гленном… но не с Глендой. Я сопротивлялась изо всех сил, но Гленн прижимал мои руки к туловищу, в то время как мягкий хрипловатый голос продолжал говорить: — Сейчас я покажу тебе, что случилось в тот день, когда мы с тобой пошли кататься на коньках на озеро. Ты проделала тот же самый трюк, из-за которого утонула наша мать, не так ли? Ты каталась в опасном месте, но под твоим легким весом лед не мог треснуть. А когда мы прибежали спасать тебя, то провалились в полынью. Тогда ты притворилась, что хочешь спасти нас, и привязала к дереву свой шарф, но, улучив подходящий момент, забрала его обратно. Ты принесла его в дом и спрятала среди вещей Колтона. Ты знала, что он годами не заглядывает в свой старый сундук… — Нет! — закричала я. — Все было совсем не так! Гленн, послушай меня! Гленн! Но он не слышал меня, потому что в его сознании снова главенствовала она. Это Гленда осторожно наблюдала за мной глазами моего мужа, на его губах играла ее улыбка и говорил он со мной ее голосом! Вдруг он отпустил меня, и я судорожно осмотрелась в поисках того, что могло бы мне помочь. Трента уже не было видно. Огромные камни лежали с наружной стороны парапета, так что я не могла использовать один из них для своей защиты. Гленн и Гленда и по отдельности всегда были сильнее меня, а сейчас их силы удвоились, и я остро ощущала свою беспомощность. И тем не менее, я должна бороться с ними, пока у меня хватит сил. — Не прикасайся ко мне, — предупредила я. — Здесь не место для борьбы, но если ты тронешь меня хоть пальцем, я буду сопротивляться — даже если в результате мы оба свалимся со скалы. — Мы не будем прикасаться к тебе, — сказал он милым голосом Гленды. — Не беспокойся, здесь не будет никакой борьбы. Ты сама все сделаешь, Дина, дорогая. Ты перелезешь через этот парапет. Ты сделаешь это, потому что больше не хочешь жить. Тебя замучило сознание своей вины, ведь правда? Зачем тебе жить, если ты потеряла все, что любила? Ты навсегда потеряла своего мужа и знаешь это. Ты позволила его сестре утонуть в озере. Ты вероломно выдернула шарф у нее из рук и оставила ее барахтаться в ледяной воде. Но тебе не удастся выйти из воды сухой! — Гленн! — закричала я снова. — Гленн, вернись ко мне! Это было бесполезно. Он удалился в какие-то тайные темные глубины своего поврежденного сознания, и я не могла достучаться до его разума. — Пойдем, Дина, — позвал он. — Я помогу тебе перелезть через парапет. Ты просто одной ногой ступишь в мою ладонь, и все будет кончено. — Я отчаянно отбивалась, но он железной хваткой сжал мою лодыжку. — Если ты будешь сопротивляться, нам придется применить силу. Давай поднимайся! — Он снова использовал это чудовищное местоимение «мы». Ему удалось подтащить меня к стене, но в этот момент раздалось характерное щелканье передернутого затвора, и пуля ударилась о ближайшую скалу. Гленн отпустил меня, и мы оба с удивлением посмотрели в направлении выстрела. Кейт Макинтайр поднялся на вторую ступеньку Серых камней и с ружьем в руках уселся верхом на гребне скалы, почти на нашем уровне. — Брось ружье! — приказал Гленн голосом Гленды, и я увидела, что мальчик вздрогнул. И тем не менее его ружье не дрогнуло. — Я хороший стрелок, Гленн, и ты знаешь это, — сказал Кейт. — Так что отойди от Дины и дай ей спуститься вниз. Если ты сделаешь хоть одно движение в ее направлении, я буду стрелять снова. Гленн не испугался. — Ты не сделаешь этого, мальчик. Ты не сделаешь нам ничего плохого, ты сам это знаешь. Да и с какой стати? Какое тебе дело до Дины? Ведь это она убила твою мать! — Я знаю, кто убил Гленду! — Голос мальчика задрожал, но ружье он держал крепко. — Я помню, в каком бешенстве ты был, когда я послушался Дину и рассказал тебе, как Гленда заставила меня подпереть алебастровой головкой дверь вашей комнаты. Она хотела поссорить вас. Я выполнил то, что велела мне мать, а потом перелез через перила и по парапету балкона добрался до окна гостиной тети Номи, чтобы через него забраться обратно в дом. Я помогал Гленде, потому что вынужден был это делать. Она пригрозила, что иначе не возьмет меня с собой в Нью-Йорк. Но я видел, как ты рассовывал ведьмины шары по всему дому, притворяясь, что это моя мать кладет их туда. — Это и была твоя мать, — сказал Гленн. — Я даже пытался свести с тобой счеты. Ведь это я тогда сбросил со скалы камень! Мальчик почти кричал, и ружье тряслось у него в руках. Я осторожно пододвинулась к вырубленным в скале ступеням, но Гленн снова схватил меня за руку, и мне показалось, что через мгновение я буду лежать далеко внизу с разбитой головой. Но тут Кейт поднял ружье и снова выстрелил. Гленн с криком упал и прижал руку к плечу. Пятно крови проступило на рукаве его куртки. — Спускайся вниз, Дина, — закричал мне Кейт. — Беги с этой скалы — быстро!