– Да, продолжают, – ответил Блох. – Согласно стандартному протоколу, поиски будут вестись еще двадцать четыре часа. Двадцать четыре часа. Сердце Аннабель сжалось: до этого она как-то не думала, что поиски могут прекратиться. По крайней мере, не так скоро. – Мне кажется, заканчивать еще рано, – нахмурился Джулиан. – Поговорю с Йонасом о частном финансировании. Тогда мы сможем продолжить поисковые работы. – Пожалуй, мне сейчас лучше прилечь. Я неважно себя чувствую, извините, – сказала Аннабель. Блох встал, уловив намек. – Думаю, это пойдет тебе на пользу, дорогая, – сказал Джулиан. – Отдохни немного. Я сам провожу агента Блоха. У двери в спальню Аннабель остановилась. Из фойе доносились приглушенные голоса, и она повернула голову, пытаясь хоть что-то расслышать. – Поиски, скорее всего, закончатся уже завтра. Готова ли к этому миссис Вернер? – В голосе Блоха слышалась озабоченность. Аннабель представила себе напряженное выражение его лица: нахмуренные брови, скрещенные на груди руки. Она заметила, что, когда Блох нервничает, он машинально поправляет очки, и подумала, что сейчас он, наверное, тоже так сделал. – Неужели кто-то вообще может быть готов к подобным вещам? – откликнулся Джулиан. – Ради бога, ей все-таки тридцать лет. – Да, конечно. Простите. Я не хочу показаться бесчувственным, просто имел в виду, что… – Значит, вы считаете, что его тело не будет найдено? Я думал, что это могло бы принести Аннабель хоть какое-то облегчение. – Мы на это не надеемся. Обычно при таких технических неполадках самолеты еще в воздухе сильно разрушаются от взрыва горючего. – Если дело в деньгах… – Нет. Лично я считаю, что в интересах семей погибших было бы лучше как можно быстрее закрыть это расследование. Затягивание разбирательств – очень тяжелое испытание. Это может заронить зерно сомнения там, где никаких сомнений быть не может. – Выходит, в вашей организации уверены, что это была техническая поломка, система вышла из строя? Это никак не связано с преступлением? Вы в этом убеждены? – Да. К счастью, нам удалось найти черный ящик неповрежденным. Это была трагическая случайность, не более того. Я понимаю, что миссис Вернер от этого не легче. Но она, по крайней мере, может утешать себя тем, что никто не пытался причинить вред ее супругу. Джулиан что-то ответил, но Аннабель не разобрала слов. Она на цыпочках прошла дальше по холлу, пока не оказалась в каких-то десяти футах от агента Блоха и Джулиана. – Семья Амиров занимается организацией поминальной службы. Вы не знаете, собирается ли миссис Вернер предпринять то же самое? – Я поговорю с ней, когда она немного отдохнет. – Спасибо. Есть еще один момент весьма деликатного свойства… – Вы можете говорить прямо. – В Лондоне, в доме у мисс Амир, были обнаружены кое-какие личные вещи мистера Вернера. Переслать их сюда? Не хотелось бы расстраивать миссис Вернер. Аннабель тихо охнула. Слова Блоха были для нее как удар под дых. Она поняла, что в Лондоне Мэтью останавливался не в отеле, а дома у Фатимы Амир. Это показалось ей очень интимным и фамильярным – неопровержимое доказательство их романа. – Я могу сам об этом позаботиться, – сказал Джулиан. – Просто скажите мне, с кем там связаться. – Хорошо, я так и сделаю. Спасибо за помощь. – Пожалуйста. Если у вас появится еще какая-то информация, свяжитесь, пожалуйста, со мной. Аннабель сейчас очень ранима. Если вы обнаружите что-то подозрительное либо у вас появятся основания усомниться в том, что это был несчастный случай, дайте сначала знать об этом мне. Все это стало для нее ужасным потрясением. Для всех нас, разумеется, тоже, но для Аннабель в особенности. Она так преданно любила Мэтью. Думаю, ей легче будет услышать новости от человека, к которому она испытывает доверие. – Миссис Вернер повезло, что у нее есть такой друг, как вы, мистер Уайт. Вы ей сейчас очень нужны. Аннабель услышала, как щелкнул замок входной двери, и, беззвучно скользнув обратно, исчезла в своей спальне, прежде чем Джулиан успел ее заметить. В комнате Аннабель извлекла из шкафа коробку с записками. Она разложила их ровными рядами на кровати – получилось что-то вроде лоскутного одеяла, скроенного из маленьких кусочков бумаги. Билеты на концерт, который они посетили на третьем свидании. Полароидный снимок спящего Мэтью, который он оставил у себя на подушке, когда однажды улетал в командировку ранним утром. Спички из отеля, где они провели медовый месяц. Страничка, вырванная из ежедневника, на тот день, когда Мэтью сделал Аннабель предложение. Она смотрела на каждую из этих реликвий, пока ей на глаза не навернулись слезы. Тогда Аннабель легла прямо на них и долго и пристально смотрела в белый потолок. В конце концов она провалилась в глубокий тяжелый сон без сновидений. Через несколько часов Аннабель вдруг резко проснулась. Ей приснился жуткий сон, и сейчас сердце лихорадочно стучало в груди. На улице было тихо, в окно светила полная луна. Аннабель оглядела спальню, стараясь сориентироваться и прийти в себя. На спинке стула у письменного стола висел свитер Мэтью. На кушетке лежал роман, который она читала. На миг ей показалось, что все произошедшее за последние несколько дней было каким-то адским кошмаром, от которого она наконец-то очнулась. Наверное, Мэтью был в Цюрихе. Наверное, сейчас он едет домой. Наверное, все это просто ужасная ошибка. Аннабель села. Из гостиной доносился чей-то голос. Мужской. Она окончательно проснулась и насторожилась. Может быть, это Мэтью? При этой мысли сердце у Аннабель екнуло. «Это абсурд, – сказала она себе. – Прекрати немедленно!» Тем не менее она вскочила с кровати и неуверенно поковыляла к двери спальни. Когда Аннабель открыла ее, голос стал четче. Она остановилась в коридоре и прислушалась. – Здесь что-то не так, – тихо сказал Джулиан. – У меня дурное предчувствие. Аннабель на цыпочках подкралась поближе и осторожно выглянула из-за угла. Он стоял к ней спиной, прижав мобильный телефон левым плечом к уху. Руки у Джулиана были заняты – в них он держал фотографию в рамке. – Ну не знаю, – продолжал он. – Просто такое ощущение, что расследование произведено второпях… Да. Именно. Я тоже это чувствую. Я хочу сказать, что все-таки погибли два человека. Два очень важных человека. Джулиан повернулся и поставил фотографию обратно на книжную полку. Увидев, что на ней запечатлено, Аннабель закусила губу. На этом снимке были они втроем, взявшись за руки, стояли перед креслом горного подъемника в Церматте. Мэтью был посередине. Его голова была чуть склонена набок, рот приоткрыт в улыбке. Аннабель любила это фото. Это был один из самых счастливых моментов в их жизни, после того как они уехали из Нью-Йорка. Тогда они остались в шале у Джулиана, только они втроем. В тот уик-энд Мэтью был таким беззаботным, таким расслабленным. На фотографии он смеялся в ответ на слова Джулиана. Аннабель припомнила, что это была шутка про Йонаса. Джулиан умел очень забавно копировать выражение лица их босса, особенно когда хорошенько выпьет. Аннабель увидела, что он снова взял фото и осторожно провел по нему пальцем. – Йонас в шоке. Как и я, – сказал Джулиан кому-то в телефон. – Да, он согласен. Послушай, сделай мне одолжение. Пробей агента Блоха из федеральной службы полиции. Найди о нем все, что сможешь, и дай мне знать. – Он сделал паузу, во время которой кивал головой невидимому собеседнику. – Ладно, спасибо. Это было бы очень хорошо. И, разумеется, все это строго между нами. Аннабель чуть сдвинулась с места, и половица под ней скрипнула. Джулиан оглянулся. – Я перезвоню тебе, – тут же сказал он и снова поставил фотографию на книжную полку. – Прости, я не хотела подслушивать. Просто шла налить себе стакан воды… – Не говори глупостей. Ты в своей квартире. Надеюсь, это не я тебя разбудил? – Нет. Я сама проснулась. И рада, что ты до сих пор здесь. – Я не хотел оставлять тебя одну. Подумал, что в крайнем случае могу поспать и на диване. – Не думаю, что сегодня ночью нам удастся выспаться. – Аннабель села на диван и похлопала ладонью по подушке рядом с собой, приглашая Джулиана присоединиться к ней. – Люблю эту фотографию. – Я тоже. Какой замечательный выдался уик-энд! – Я тогда впервые почувствовала себя здесь как дома. Собственно говоря, это был один из очень немногих таких моментов. – Правда? По тебе не скажешь. – Когда я переехала в Гринвич-Виллидж, там я сразу же почувствовала себя как дома. Но тут… Джулиан понимающе кивнул. И похлопал ее по колену. – Экспатом быть нелегко. Особенно в Женеве. Но ты хорошо с этим справлялась. – Не знаю. С другими женами банкиров я не сошлась. – Может быть, именно поэтому ты мне так нравишься. – Потому что я склочная выскочка из рабочего городка? Джулиан рассмеялся. – Нет, потому что ты умная, крутая и интересная. – Ну не знаю. Тогда, в Церматте, я в первый раз почувствовала себя собой. Как будто я уже не разыгрываю шоу для непонятно кого. Знаешь, честно говоря, я чувствовала себя потерянной, пока не встретила тебя. – Ты и представить себе не можешь, сколько женщин говорили мне то же самое. Аннабель улыбнулась. – С кем ты разговаривал? – спросила она, и ее голос вновь стал серьезным. – С одним другом. У него есть связи в федеральной полиции. – Зачем? – Ты правда хочешь это знать? – Да. – Я не уверен, что агенту Блоху можно полностью доверять. Или, по крайней мере, я не уверен, что он хорошо выполняет свою работу. – Ты считаешь, что эта авиакатастрофа не была несчастным случаем. – Я считаю, что они поторопились с выводами, заявив, что это был несчастный случай. Не хочу тебя пугать, Аннабель, но Мэтью был моим другом. И если кто-то это подстроил, я хочу знать, кто это был. – Я тоже. И к тому же я тоже не доверяю Блоху.