Марина вздрогнула, почувствовав на талии чью-то руку. Рядом с ней стоял ее будущий свекор в смокинге и с радушной улыбкой на лице. – Эта девушка – драгоценное приобретение моего сына, – сказал он Леону. – И мы не можем позволить, чтобы кто-то украл ее у нас. – Вы слишком добры ко мне, – ответила Марина, выжимая из себя улыбку. Слово «приобретение» ее покоробило, но она постаралась не подавать виду и немного отодвинулась в сторону, отстраняясь от ладони Джеймса. – Джеймс, это Леон Диас, мой друг из «Пресс». – Друг Марины – мой друг, – сказал Эллис, протягивая фотографу руку. – Это большая честь для меня, сэр, – ответил Леон. Марина сделала глубокий вдох, заставляя себя сохранять улыбку на лице. Ей казалось абсурдным, что люди начали раболепствовать перед Джеймсом, когда стало известно, что он намерен баллотироваться в президенты. Марина уже не в первый раз задумывалась над тем, действительно ли ему нужна эта должность или он просто хотел популярности и власти, которые должны были прийти вместе с ней. – Можно я сделаю снимок? – взволнованно поинтересовался Леон, и в его глазах появился голодный блеск. – Для журнала. – Разумеется. Марина почувствовала, как Джеймс снова обнял ее за талию. Они замерли с застывшими улыбками. Кто-то из проходивших мимо с любопытством таращился на них, другие, не стесняясь, перешептывались. Пульс у Марины участился. Ей ужасно хотелось, чтобы Леон побыстрее закончил. Марине показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он наконец сказал: – Спасибо. Это было замечательно. Коротким кивком Эллис отослал Леона. Марина надеялась, что теперь отец Гранта смешается с толпой, чтобы пообщаться с более значительными людьми, чем его будущая невестка. На экране ее телефона, спрятанного в украшенной ювелирными камнями сумочке, было текстовое сообщение от Оуэна. – Марина, нам нужно поговорить, – сказал Джеймс. Улыбка исчезла с его лица, и теперь он выглядел озабоченным. Отец Гранта указал в сторону восемнадцатифутовых окон в дальнем конце бального зала: – Давай полюбуемся видом. Марина проследовала за ним через всю комнату. Они остановились у окна, откуда открывалась впечатляющая панорама Центрального парка и сияющих зданий Среднего Манхэттена. В отсветах городских огней очень четко был виден суровый профиль Эллиса. В смокинге со старомодными пуговицами из черного дерева и запонками, с гривой аккуратно уложенных седых волос он выглядел исключительно по-президентски. – Я хотел тебя поблагодарить. – Поблагодарить? За что? – искренне удивилась Марина. – За то, что делаешь моего сына таким счастливым. Марина улыбнулась: – Боже мой! Не знаю, что и сказать. Это он делает меня счастливой. Я считаю, мне очень повезло, что он хочет взять меня в жены. – Грант хороший человек. Возможно, лучший из всех, кого я знаю. – Полностью с вами согласна. – Эта кампания – моя предвыборная кампания – будет для него нелегким испытанием. Я чувствую себя виноватым перед сыном. Он-то меня об этом не просил. Вся эта публичность… и репортеры – прости, я знаю, что ты тоже относилась к их числу, – все эти репортеры, которые теперь будут его преследовать. Да еще и пост, который ему теперь придется занять в «Эллис энтерпрайзес». Я осознаю, что попросил у Гранта слишком многого. А он отнесся к этому с таким великодушием. – Мы все очень гордимся вами… – Приятно слышать это от тебя. Но я думаю, что Грант согласился на все только потому, что сейчас очень счастлив. А счастлив он благодаря тебе. – Что ж, я рада, – пробормотала Марина, густо краснея. – Я и от тебя прошу многого. Может быть, даже больше, чем ты думала. Находиться в центре внимания непросто. Конечно, ты красивая и уравновешенная женщина. У тебя отличная семья, прекрасная родословная. У тебя есть все, чтобы стать женой политика. Но я хочу быть уверен: ты знаешь, что тебя ждет. – Я и не подозревала, что выхожу замуж за политика, – усмехнулась Марина. – Да, пока что Грант не политик. Но если я выиграю выборы – а я действительно думаю, что мои шансы весьма велики, Марина, – я надеюсь, что мой сын задумается над тем, чтобы пойти по моим стопам. Ты готова к этому? Марина взяла паузу, чтобы обдумать ответ. Она не была уверена в том, что правильно поняла суть вопроса. Что именно интересует Джеймса? Комфортно ли ей среди селебрити? Или же он спрашивает, нет ли у нее скелетов в шкафу, которые могли бы бросить тень на него самого и его семью? – Думаю, я готова – насколько к этому можно подготовиться, – осторожно произнесла Марина. – Я люблю Гранта и буду поддерживать его, какую бы карьеру он для себя ни избрал. – Это хорошо, хорошо. – Значит, вы уже решили, когда объявите о том, что выдвигаете свою кандидатуру на пост президента? – спросила Марина. Она вдруг поняла, что прежде никогда не разговаривала так долго со своим будущим свекром наедине. Джеймс кивнул. – Сегодня вечером, – сказал он. – Во время своей речи. – Сегодня вечером, – с удивлением повторила Марина. – Это было решено в последнюю минуту. Но, думаю, время подходящее. Мне будут вручать награду от полицейского управления Нью-Йорка. Аудитория тут дружелюбная. А завтра все газеты Америки опубликуют историю о внебрачном сыне сенатора Мерфи, которого десять лет назад родила его экономка. Которая, кстати говоря, находится в нашей стране нелегально. У Марины отвисла челюсть. – Ох, – прошептала она. – Ничего себе! – Не могу не согласиться. – Что ж, тогда примите мои поздравления. В такой волнующий вечер. – Волнующий для всех нас. – Да. Для всех нас. – Грант говорил мне, что тебе кажется, будто за тобой следят. – Джеймс повернулся и посмотрел Марине прямо в глаза. – Знаешь, ты должна была обратиться с этим ко мне. Причем сразу же. – Простите, – запинаясь произнесла Марина. – Я не понимала… – Извиняться не нужно. Я просто хотел, чтобы ты знала, что ты можешь всегда прийти ко мне, если у тебя появятся проблемы. Любые проблемы. – Конечно. Спасибо. – Грант переживает из-за твоей безопасности. Я сказал ему, что это, наверное, кто-то из репортеров пытается раскопать какую-нибудь грязь о нашей семье. Они занимаются такими делами, сама знаешь. Как только человек попал в поле зрения общественности, за ним начинают следить день и ночь. – Знаю. Я и к этому готова. – И все же Грант сказал мне, что ты тревожишься. – Мне просто показалось, что кто-то преследовал меня, когда я ездила к родителям в Коннектикут, и это меня немного напугало, – пояснила Марина. Теперь она уже жалела о том, что рассказала об этом Гранту. Ей и в голову не пришло, что он может поделиться этим со своим отцом. Джеймс кивнул: – Вам обоим теперь нужно быть осторожными. Поэтому я хочу, чтобы с завтрашнего дня вы оба начали проводить собеседования с группами обеспечения безопасности. У меня на примете есть немало прекрасных ребят, которые уже выстроились в очередь. Вы сможете выбрать тех, с кем вам будет наиболее комфортно. Все они бывшие нью-йоркские полицейские, все прошли отличную подготовку. Они никак не будут вмешиваться в вашу повседневную жизнь, но при этом будут вас охранять. То же самое я делаю и для себя. Надеюсь, что такие меры тебя успокоят. – Не уверена, что в этом есть необходимость, но все равно – спасибо. – Необходимость есть, поверь. Мне не нравится, что за моей будущей невесткой следят. – Может, ничего такого и не было… – Может. А может, и было. – Я очень ценю вашу заботу. – Мы ведь теперь одна семья, Марина. – Я рада, что вы так обо мне думаете. – Надеюсь, ты тоже кое-что для меня сделаешь. Раз уж мы заговорили о безопасности. – Конечно. Все что угодно. – Грант как-то упомянул о том, что ты работаешь над сюжетом для «Пресс». Сказал, что почти не видит тебя с тех пор, как вы вернулись из Парижа. Марина отвела взгляд, избегая смотреть Джеймсу в глаза. – Он прав, – тихо ответила она. – Я была занята.