Закипающий чайник засвистел. Аннабель подняла голову и сделала последний глубокий вдох, перед тем как налить кипяток в чашки. Затем она поставила чашки на поднос рядом с пакетиками чая и коробкой печенья, присланной вице-президентом «Свисс юнайтед», которого она ни разу не видела. Зои взглянула на поднос и благодарно улыбнулась. И сразу же потянулась за печеньем, как только Аннабель поставила все это на журнальный столик. – Спасибо, – сказала гостья. – На самом деле я целый день ничего не ела. Просто не осознавала, как я голодна. Аннабель кивнула. – Как и я, – призналась она и тоже взяла себе печенье, хоть до этого и не собиралась есть. – Угощайся. Съев одно печенье, Зои взяла другое. Потом вытерла губы и посмотрела на Аннабель. – Мы с Мэтью пришли в «Свисс юнайтед» в одном и том же месяце, – начала она. – Он сразу же мне понравился. Мэтью был очень обходителен со всеми, даже с секретаршами. И еще он очень любил тебя. Постоянно говорил о тебе. Он был одним из немногих мужчин, которые держат фото жены на рабочем столе, где все могут его увидеть. В отличие от некоторых, которые провожают тоскливым взглядом каждую юбку. Я знала, что на высокую должность Мэтью устроил Йонас. Все об этом говорили. Мэтью был умницей и трудягой. И Йонас ему доверял. Обычно должно пройти немало времени, прежде чем Йонас начнет кому-то доверять, но с Мэтью все было по-другому; думаю, это было связано с тем, что Йонас дружил с отцом Мэтью. Я обрадовалась, когда меня назначили секретарем Мэтью. Я знала, что он будет хорошо ко мне относиться и, если я достойно проявлю себя, моя карьерная звезда будет восходить вместе с его. Секретарша Йонаса, Тереза, проработала с ним семнадцать лет. Она зарабатывала больше, чем многие ведущие сотрудники банка. Я думала, что, возможно, и я так смогу, если буду достаточно усердно трудиться. Поэтому я всегда готова была помочь Мэтью и изо всех сил старалась выполнять все, о чем он просил. Сначала работа в «Свисс юнайтед» казалась мне волшебным сном. Я зарабатывала больше, чем мои сокурсники по университету. Во время деловых поездок мы с Мэтью всегда останавливались в самых дорогих отелях и ели в лучших ресторанах. Я выросла в небольшом городке на юге Франции. Тамошние жители никуда не ездят. Большинство моих друзей детства до сих пор живут на прежнем месте. Поэтому для меня полеты в Монако, Нью-Йорк и Париж были захватывающим приключением. Хоть я и понимаю, что это звучит довольно глупо… – Вовсе нет. Я тоже выросла в маленьком городке. И одной из причин, по которой согласилась переехать в Женеву вместе с Мэтью, была как раз возможность путешествовать. Нас ждала романтичная жизнь. По крайней мере, так мне казалось… Зои кивнула. Похоже, она испытывала облегчение оттого, что Аннабель ее не осуждает. – Нагрузка, конечно, была ужасной. Я все время работала. Ты сама знаешь, каково это, потому что с Мэтью было то же самое. На моей должности никто никогда не уходит в отпуск. Мы должны быть наготове в любой момент, когда бы наш банкир нам ни позвонил. Среди ночи, на выходных – не важно. Насколько я понимаю, поэтому нам так много и платят. Несколько месяцев назад я вошла в кабинет к Мэтью и застала там Йонаса. Они не на шутку разозлились друг на друга. Как только я появилась, они тут же умолкли, а я постаралась как можно скорее уйти. Потом Мэтью выглядел очень расстроенным, и после работы я пригласила его пойти выпить. И он слегка перебрал, что было на него совсем не похоже. Вот тогда я и узнала, что в банке что-то не так. Аннабель нервно заерзала на месте; она то закидывала ногу за ногу, то ставила ее обратно. Ей не очень-то это понравилось: Мэтью откровенничал со своей секретаршей. Но Аннабель лишь кивнула головой и ничего не сказала. – Он сказал мне, что обеспокоен из-за некоторых клиентов Йонаса. Видишь ли, очень многие наши клиенты не совсем… как сказать это по-английски? Прости, когда я устаю, мой английский начинает меня подводить. Не совсем открытые и честные? Я имею в виду, они обращаются к нам, чтобы спрятать свои деньги. От правительства, от своих супругов, от кого угодно. Этим мы и занимаемся: прячем чужие деньги на номерных счетах, чтобы никто не узнал, кому они принадлежат. Ты меня понимаешь? – Думаю, да, – медленно ответила Аннабель. – Ты хочешь сказать, что вы делаете это нелегально? Зои пожала плечами: – Швейцарских законов мы не нарушаем. Если к нам обращается клиент, например, из Штатов и кладет на один из наших номерных счетов десять миллионов, с которых не уплачены налоги, то это он преступник, а не мы. – О’кей. Выходит, вы можете помогать человеку уходить от уплаты налогов в другой стране, но здесь, в Женеве, то, что вы делаете, законно? – Формально – да. Но есть и исключения. И именно по этому поводу у Мэтью возникли разногласия с Йонасом. – Что значит «исключения»? – Есть те, с кем банк вообще не должен вести никаких дел. Люди из санкционных списков. Террористы. Торговцы оружием. Диктаторы. «Свисс юнайтед» в принципе не может вести бизнес с такими людьми. Как и остальные банки. В нашей фирме имеется специальный отдел надзора за нормативно-правовым соответствием, который должен тщательно это проверять. – Однако Йонас игнорировал эти правила? – Да. Потому что это очень прибыльно. Возьмем для примера Башара аль-Асада. – Сирийского диктатора? – Да. Сам Асад, члены его семьи, все его министры и чиновники находятся в санкционных списках. Эти санкционные списки – один из способов, которым ООН, ЕС, США могут оказать воздействие на таких людей. Другими словами, это означает: если ты ведешь бизнес с кем-то из этого списка, у тебя могут быть большие проблемы. – Таким образом получается, что, если «Свисс юнайтед» имеет с ними дело, он тем самым нарушает нормы международного права? – Да. Но «Свисс юнайтед» все равно идет на это. Неофициально. А фактически Йонас является персональным банкиром семьи Асада. Аннабель передернуло. Фотографии и видео, поступавшие из Сирии, были ужасающими. Химические атаки. Города, превратившиеся в руины. Горы трупов. Люди, голодающие, обожженные, повешенные, брошенные в тюрьмы. Как кто-то может вести бизнес с таким человеком, как Асад? И как Йонас после этого может спокойно спать по ночам? – А Мэтью… – начала она, но запнулась. – Мэтью был… Зои покачала головой: – Нет. Начинающим банкирам они таких клиентов не поручают. Но Мэтью опекал сам Йонас. Он вводил его в курс дел. Для начала Йонас захотел, чтобы Мэтью курировал счета Фатимы Амир, двоюродной сестры Асада. Она не фигурировала в санкционных списках. Вела легальный бизнес. Но когда Мэтью узнал, кто она такая, он почувствовал себя некомфортно. И еще ему не нравилось, как Йонас относится к проверке клиентов на соответствие международным требованиям. Мэтью нервничал из-за того, что шеф пренебрегал санкциями. Это было незаконно, и Йонас, конечно, это знал. – Тогда почему же Мэтью согласился, чтобы Фатима стала его клиенткой? Зои натянуто улыбнулась: – Если Йонас делает какое-нибудь распоряжение, его выполняют. – Но Мэтью мог бы уволиться… – Возможно. Но все не так просто. У Йонаса обширные связи. В его силах сделать так, чтобы Мэтью никогда не смог найти себе работу в Штатах. – Ты не можешь говорить об этом серьезно. Йонас относился к Мэтью как к родному сыну. Зои нахмурилась. – Тебе известно, как умер отец Мэтью? – У него случился сердечный приступ, – сухо ответила Аннабель. – Он покончил с собой. – А ты откуда об этом знаешь? – резко бросила Аннабель. Мэтью редко говорил о своем отце. До этого момента Аннабель считала себя единственным человеком на свете, которому было известно о том, что Том Уэрнер совершил самоубийство. Для остальных он был весьма успешным филантропом, которого все любили. У него была недвижимость на Манхэттене, в Саутгемптоне и на Палм-Бич. Том входил в состав совета директоров ряда крупных корпораций и одно время даже был президентом нью-йоркского бейсбольного клуба «Никербокер». Только Мэтью знал, что у его отца в конце концов возникли серьезные финансовые проблемы. Остаться без гроша было для него уже слишком. И поэтому Том повесился у себя в апартаментах на Пятой авеню. Его тело обнаружил Мэтью. Он и рассказал Аннабель о том, что произошло, но всем остальным говорил, что у его отца случился сердечный приступ. Они повторяли об этом так часто, что в конце концов Аннабель почти забыла, что это ложь. – Мне рассказал об этом Йонас. – Йонас? – изумленно переспросила Аннабель. – А он откуда все узнал? – Том Уэрнер был одним из клиентов Йонаса. Он украл несколько миллионов долларов, скрывая прибыль своего взаимного фонда, а потом передал их Йонасу, чтобы тот припрятал деньги в «Свисс юнайтед». Том Уэрнер покончил с собой, когда IRS уличила его в неуплате налогов. – Боже мой! – прошептала Аннабель. – Я знала, что у него были финансовые проблемы, но о таком даже не догадывалась. – В Штатах об этом вообще никто не знал. Все считали, что он умер от сердечного приступа. Йонас позаботился об этом. В противном случае расследование коснулось бы и «Свисс юнайтед», а семья Мэтью была бы опозорена. Мэтью был в долгу перед Йонасом… – Я думала, что Мэтью и Йонас друзья. И все. – Когда Мэтью начал спорить с Йонасом по поводу семьи Асада, тот пришел в ярость. Я даже в коридоре слышала, как они орут друг на друга. Йонас кричал, что он может уничтожить Мэтью и отобрать у него наследство. Он грозил предать гласности подробности смерти Тома Уэрнера. – Это ужасно. – Да. Но именно так Йонас и действует. У него есть своя команда частных детективов, которые ищут компромат на каждого из банкиров, работающих на него. Детективы с самого начала следят за ними, так что частная жизнь перестает быть их личным делом. Йонас знает их секреты и использует их в качестве рычага давления. Вот почему все так ему преданны. А если таких секретов нет… – И что же тогда? – Он подсылает к сотрудникам своих людей. Находит человеческие слабости, а потом использует их. – Что ты имеешь в виду? Зои закрыла глаза и поморщилась: – Он соблазняет своих подчиненных. Действует, как дьявол, Аннабель. Как настоящий дьявол. – Ты уверена? – Я сама ему в этом помогала. – Каким образом? Зои нервно заерзала на месте и уставилась в пол. – Я этим не горжусь. Но когда я только начала работать в фирме, Йонас как-то повез нас в Монте-Карло – развеяться. Мы все много выпили. Некоторые из банкиров также употребляли кокаин. Думаю, Йонас сам снабдил их наркотиками. Я была новенькой и не хотела «выпадать» из общей веселой тусовки. А потом вдруг поняла, что плохо вижу и едва стою на ногах. Они меня отравили. Йонас потом настоял, чтобы один наш банкир отвел меня наверх. Сама я мало что помню, но очнулись мы в постели вместе. Мой коллега этого не хотел – он был женат. Но он был в отключке, как и я. Думаю, они и ему что-то подсыпали. Я не помню, что там произошло. Но кое-кто сделал фотографии… – Господи! Мне так жаль. – О чем ты? Это не твоя вина, а моя. После этого мне следовало бы уволиться. Сама не знаю, почему я этого не сделала. Это ужасное место. – Зои часто заморгала, чтобы прогнать подступающие к глазам слезы. – А ты знаешь, кто вас фотографировал? Зои покачала головой: – Я мало что запомнила. Просто… мне всегда хотелось извиниться перед женой этого человека. Но не хватало духу. Аннабель кивнула: