– Вот и посмотрим, – протянул Грималкин, ни капли не встревоженный. – Для начала, полагаю, следует разгадать остальные шифры. Кажется, Принц уже нашел свой элемент. Что насчет тебя, Плутишка? – Он посмотрел на Пака, махнув хвостом. – «Лето огнем обжигает внутри». Какое слово лучше всего опишет тебя? Знания никогда не были твоей сильной стороной. Сила… может быть. – Сожаление, – вздохнул Пак и покосился на меня. – Сожаление огнем обжигает внутри. Это сожаление, так что заткнись и переходи к остальным. – Он отошел к противоположному от меня столбу, облокотился на него и скрестил руки. Скорпионы шумели все громче, становились безумнее, словно понимали, что мы подбираемся к разгадке. Они лапами и панцирями царапали камень, походя на окружавший нас бушующий океан. Грималкин фыркнул и обменялся взглядами с Волком. – По-моему, остальные два признака довольно очевидны, не так ли? – протянул он, вальяжно направившись к столбу со словом «Знания». – Согласен, знания порой тяжкое бремя. А последний столб твой, пес. Полагаю, никто не станет оспаривать твою силу. Твои умственные способности – возможно, но только не силу. – А что насчет Ариэллы? – Я посмотрел на нее, она стояла на краю платформы и казалась потерянной. – Она тоже несет тяжкое бремя знаний, ты такой не один, кайт ши. – Ариэлла – Зимняя фейри, а у нас уже есть Зима, – с легкостью парировал Грималкин, вскочил на срез полуразрушенного столба «Знания» и смерил нас всех взглядом свысока. – Да и мне думается, разрешить этот ребус побыстрее в твоих же интересах, принц. В любом случае мы должны встать на эти столбы вместе. По сути, так эти загадки и работают. Волк зарычал и вскочил на свой крошащийся столб, как можно сильнее стиснув огромные лапы и уцепившись ими за края. – Если из этого ничего не выйдет, кот, я постараюсь сожрать тебя быстрее, чем это получится у скорпионов, – проворчал он, едва балансируя на крошечном срезе. Грималкин не обратил на него внимания. Мы с Паком повторили за остальными, с легкостью взобравшись на разрушенные столбы, пока скорпионы под нами трещали и копошились. Пару секунд ничего не происходило. Затем сфинксы распахнули кристально голубые глаза, и их голоса эхом разнеслись по всему помещению. – Вы… – они выдохнули, посылая по песку рябь силы, – …сделали… неверный выбор. – Что?! – закричал Пак, но его вопль заглушило яростное жужжание миллионов обезумевших скорпионов. – Нет, не может такого быть. Комок шерсти не ошибается! Погодите… – Вы… – сфинксы снова выдохнули, – …умрете. Я мгновенно достал свой меч, намереваясь спрыгнуть, как только скорпионы хлынули вперед, забираясь на платформу и перебираясь через край. Ариэлла резко вдохнула и попятилась. Живой ковер из когтей, лап и жал начал укутывать платформу. – Всем оставаться на местах! – разнесся по комнате зычный голос Грималкина, раскатистый и властный. Мы застыли, а кот со вздыбившейся шерстью, обнажив зубы, обратил золотистые глаза на Ариэллу. – Время! – выпалил он, прижимая к голове уши. – Пятый ответ – время, винтик, что вращает колесо! Быстро становись в центр! Ариэлла помчалась к середине помоста, а я стиснул кулаки, скорпионы наступали со всех сторон. Они ползли по столбам, цепко перемещались по одежде, лапами и клешнями впиваясь в мою плоть. Я сорвался и раскидал с десяток паразитов, но, разумеется, прибывало еще. Они не жалили… пока. Но я чувствовал, как секунды утекают, и знал – если существа настигнут Ариэллу у сердца платформы, нам конец. Наконец она добежала до центра помоста, Пак стал выкрикивать проклятия, бешено размахивая руками, а Волк яростно зарычал. Только ее ступня коснулась середины, по воздуху прокатилась дрожь, вспыхнувшая в центре и растекшаяся в стороны, подобно кругам на пруду. Поток скорпионов остановился в нескольких сантиметрах от Ариэллы и пополз назад, покидая платформу и спускаясь со столбов. Я стряхнул с себя последних мелких хищников и уставился на темный ковер, который исчезал под песками. Всего за пару секунд они полностью испарились, и дюны успокоились. – Вы сделали… верный выбор, – прошептали сфинксы и вновь сомкнули веки. Ариэлла тряслась от страха. Я спрыгнул со столба, бросился к ней и без лишних слов притянул поближе. Она пару мгновений дрожала в моих объятиях, но чуть позже мягко из них освободилась и отстранилась, приглаживая волосы. – Ух ты, – выпалил Пак, стряхивая песок со своей рубашки, – а вот это и правда было дико. Думаю, я и не рассчитывал дожить до этого дня… – Он осекся, ухмыляясь. Я смерил его утомленным взглядом. – Ладно, сдаюсь. Речь наверняка не о скорпионах или сфинксах. Мы видели и более странных тварей. – Нет, ледышка. Я думал, что не доживу до дня, когда Грималкин ошибется. Грималкин, все еще восседавший на срезе столба, не отреагировал, но, когда он зыркнул на нас, я заметил, как ощетинились его усы. – Плутишка, – заговорил он, демонстративно зевая. – Чувствую своим долгом отметить, что, ошибись я, вы бы все сейчас были испещрены кучей крошечных дырок. Но это неважно, нечего тратить минуты впустую. Полагаю, следует двигаться вперед, и живо. Мне определенно не хочется застрять здесь до скончания времен с любым из вас. – И, прежде чем кто-либо успел ответить, он соскочил со столба и унесся в направлении новой распахнутой двери, прошествовав между сфинксами с высоко задранным хвостом. Я хмыкнул и посмотрел на Пака. – Кажется, ты его обидел, Плут. Он фыркнул. – Если бы меня это заботило, я бы никогда не открывал рот. Глава 14 Отражение Открывшаяся за сфинксами дверь вела в очередной узкий коридор, на этот раз без изрыгающих огонь драконов, но не менее странный. Он тянулся вперед, во тьму, которую разгонял лишь оранжевый свет, отбрасываемый свечами. Огни пламени, казалось, парившие в воздухе, отражались на поверхности сотен огромных зеркал, расставленных по обеим сторонам коридора. Взглянув на собственное отражение, я в удивлении замер, потому что увидел в зеркале незнакомца. Бледное, темноволосое отражение в одежде, рваной по краям, мрачно на меня пялилось, а в его глазах читалась измождение. Я едва себя узнавал, но, может, оно и к лучшему. Все-таки потому я сюда и пришел: чтобы измениться, стать кое-кем другим. Если все пойдет по плану, Эшэлин’дарклин Таллин, третий принц Неблагого Двора, окончит свое существование. «Каким я буду человеком? – спросил я у своего отражения. – Останусь ли по-прежнему собой? Буду ли помнить что-нибудь о своей жизни при Зимнем Дворе, или все воспоминания испарятся?» Я покачал головой. Бессмысленно задаваться этими вопросами сейчас, когда мы подобрались к цели так близко, и все же… – Идем, красавчик. – Пак положил руку мне на плечо, но я скинул ее. – Хватит прихорашиваться. Кажется, мы почти пришли. Пока мы двигались по коридору, опасаясь ловушек, ям и засад, я размышлял о Меган, которая осталась в Железном Королевстве. Окажется до ужаса иронично, если, заслужив душу, я вдруг забуду о своей жизни в качестве фейри и лишусь всех воспоминаний о ней. Конец такого рода выглядит довольно трагично. Влюбившийся фейри становится человеком, но забывает, зачем вообще этого желал. В прежние времена обожали сказки с подобным ироничным концом. «Этого не случится, – заверял я себя, сжав кулаки. – Если сложится так, что Паку придется мне все пересказывать, даже если он будет вынужден выложить всю нашу историю, я найду способ вернуться к ней. Я не стану человеком лишь для того, чтобы забыть ее». А коридор все тянулся. Пляшущие огни свечей странно отражались в зеркалах напротив, создавая бесконечные пламенные ряды, устремлявшиеся в бесконечность. Краем глаза я заметил собственное отражение, шедшее со мной рядом. С ухмылкой на губах. Только я не ухмылялся. Остановившись, я медленно развернулся к зеркалу и положил руку на рукоять меча. Мое отражение в стекле сделало то же самое… но это был не я. Кто-то очень похожий на меня, бледный и высокий, с темными волосами и серебристыми глазами. Но в черных доспехах и рваной накидке, с ледяной короной на голове. У меня сперло дыхание, ведь я его узнал. Это был я, тот, что из сна, – Эш, который сдался тьме. Убил Мэб, заявил права на трон и проложил кровавый путь через Небыль и другие Дворы. Зимний Король Эш. Он улыбался мне той самой холодной, пустой усмешкой, демонстрировавшей скрытое безумие. Вот только двигались мы одинаково, идентично. Отступив, я посмотрел на компаньонов, которые тоже обнаружили в зеркалах новые отражения. Рядом со мной Ариэлла уставилась на себя в ужасе, бледную и статную, в элегантном царском наряде. Худощавыми руками она ухватилась за скипетр. Но в глазах на безразличном лице застыли лишь пустота и жестокость. В отличие короны на Неблагом Короле на ее голове сверкала диадема. Королева Зимы смотрела с холодностью и равнодушием, пока Ариэлла, встрепенувшись, не отвернулась. – Принц, – пробормотал Пак, подошел ко мне и встал спиной к зеркалу, лицом к моему плечу. Его голос, хоть и легкомысленный, странно дрожал. – Ты видишь то же, что и я, или это мерещится только мне? Я глянул на Пака в зеркале и с трудом подавил резко возникшее желание оттолкнуть его и достать меч. Голова Пака выглядывала из-за моего плеча, его губы растягивались в порочной ухмылке, практически животной, а зубы сверкали в огнях от свечей. Глаза его были радостно сощурены, но от подобной безумной радости по телу бежали мурашки. Обладатель такой безумной радости находил смешным утопление котят или отравление замка. Передо мной стоял шут, чьи проделки стали смертельными. Любитель подсунуть в наволочку гадюк, свести волков с овцами и выбросить все светлое с обрыва. В этом голом выше торса, босом и диком Робине Плутишке я узнавал версию Пака, которую подмечал, когда тот по-настоящему злился или стремился отомстить. Версию Робина Плутишки, вызывавшую у всех беспокойство. Ведь все понимали, что он вполне может стать вот таким. – Тоже это видишь, а? – спросил Пак, не дождавшись от меня мгновенного ответа. Я отрывисто кивнул. – Что ж, твое отражение тоже не воодушевляет, ледяной царевич. Вообще-то, довольно странно видеть нас вот такими, потому что создается впечатление, что ты действительно жаждешь отсечь мне голову. Я оттолкнул его, и наши отражения повторили за нами. – Не обращайте на них внимания, – сказал я, направившись к Ариэлле. – Они лишь отражения тех, кем мы можем стать. Они ничего не значат. – Ошибаешься. – К нам подошел Грималкин и уселся перед зеркалом, обхватив лапы хвостом. Он лениво рассматривал меня золотистыми глазами. – Это не те, кем вы можете стать, Принц. Это уже – вы. У вас внутри живут эти отражения. Просто вы предпочитаете их подавлять. К примеру, возьмем пса. – Выплывший Волк вальяжно передвигался, а шерсть на его загривке стояла дыбом. Ариэлла резко вдохнула и прижалась ко мне, а Пак выругался себе под нос. Отражение Волка поражало своими размерами, оно занимало три мостившихся рядом зеркала: исполинское, пыхтящее чудовище с пылающими глазами и бешеным оскалом. Оно сверлило нас голодным взглядом, лишенным осмысленности, и красным языком водило по острым клыкам. – Чудовище, – резюмировал Грималкин спокойно, пока настоящий Волк злобно скалился. – Истинное чудовище, дикое по своей природе. Никакого интеллекта, связных мыслей, морали, лишь животные инстинкты и желание убивать. Вот что вам показывают отражения – вас в незамутненном виде. Даже не смейте думать, что они ничего не значат. Вы таким образом лишь введете себя в заблуждение. – Он поднялся на лапы и дернул усами. – А теперь поторопитесь. У нас нет времени прохлаждаться и бездействовать. Если зеркала вас расстраивают, логично не смотреть в них. Идем. Он замахал хвостом и поскакал дальше по коридору, во тьму. Пока он бежал, ни разу не обернувшись, я заметил, что отражение кайт ши ничем не отличалось от настоящего Грималкина. И отчего-то не удивился. Мы мчались за котом, и я решил еще раз покоситься на свое отражение, но впал в шоковое состояние. Оно исчезло, как и отражения остальных. Свечи, мерцавшие огнем, оставались на прежних местах, тянувшись в бесконечность, но наши копии испарились. – Быстрее! – послышался зычный голос Грималкина, разносившийся по тьме. – Время истекает! Мы мгновенно рванули и бросились мимо сотен пугающе пустых зеркал, шаги эхом отскакивали от стен узкого коридора. Вокруг нас переливались тысячи оранжевых языков пламени, плясавших в стеклянных обиталищах помещения. Но кроме них и стен напротив в зеркалах не отражалось ничего. Словно нас даже не было. Мы добрались до перекрестка, еще один коридор вел в противоположную сторону, хотя тоже устремлялся в бескрайнюю тьму. Посередине сидел Грималкин, спокойно вылизывавший переднюю лапу. Он удивленно моргнул, когда мы остановились, и встретил нас ошеломленным выражением лица. – Да? – В каком это смысле «да»? – возмутился Пак. – Твой кошачий мозг наконец не выдержал напряжения? Ты сам велел торопиться, а теперь восседаешь как ни в чем не бывало. В чем дело? – Выход чуть дальше. – Грималкин зевнул, обернул хвост вокруг лап и загадочно улыбнулся. – Но сомневаюсь, что вы его найдете. Забавно, как свободно вы рассуждаете об интеллекте, хотя сами не можете отличить реальность от фантазии. – Чего? – Пак выглядел сбитым с толку, но Волк зарычал, отчего волоски у меня на затылке встали дыбом. Я вытащил меч и стал оглядываться в поиске скрытых атак. Из отражения мне, скрестив руки, дьявольски улыбался Робин Плутишка. Я бросил быстрый взгляд на Пака и увидел, как тот пятится и достает свои клинки. Его двойник больше не повторял его движения. Отражение весело помахало… …и вышло из зеркала. – Куда это ты собрался? – Плут ухмылялся и, направившись к настоящему Паку, наставил на него собственное оружие. – Веселье только начинается. Позади меня возникло движение. Я развернулся и тут же отскочил в сторону – из рамы вынырнула огромная голова Волка, ринувшись ко мне. Я ощутил его горячее дыхание и услышал, как челюсти щелкнули всего в нескольких сантиметрах от моей головы. Попятившись, я схватился за меч, а чудовищное создание с горящими глазами медленно выбиралось из зеркала в коридор, слюна с его острых зубов свисала лентами. От его воя задрожали зеркала, он уже пригнулся, приготовившись нападать, как со спины на него напрыгнул настоящий Волк. Я убрался в сторону, и два гигантских волка пронеслись мимо, впиваясь когтями, вгрызаясь друг в друга, исчезнув в соседнем коридоре. Воздух наполнил запах крови, к хаотичному гомону добавился рев. Повернувшись, я заметил, что Пак сражался со своим близнецом, но вдруг из зеркала за его спиной выступил еще один Робин Плутишка и занес кинжал над Паком. Воздух рассекла стрела, поразившая второго фальшивого Пака в грудь, и он взорвался вихрем листьев. Ариэлла с угрюмым выражением лица решительно подняла лук снова, но тут из стеклянной поверхности за ее плечами скользнула бледная высокая фигура. Я завопил и кинулся к ней, но фальшивая Ариэлла занесла скипетр и обрушила его на затылок своего близнеца. Ариэлла рухнула на пол, а двойник нависал над ней со злобной ухмылкой.