Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 9 из 43 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Судьи трибунала поднялись, и вслед за ними со своих мест встали сержанты. Ливадов тоже поднялся. – Раб-рекрут учебного взвода штурмового батальона семьдесят третьего полка корпуса морской пехоты Андрей Ливадов признается невиновным, так как действовал в пределах самообороны, – сухо сообщил майор. – Уголовное производство в отношении него прекращено. Андрей был ошарашен. Он не виновен? Это… это… – Рекрут Ливадов должен быть подвергнут дисциплинарному взысканию, – продолжал майор. – Степень дисциплинарного воздействия определяется старшим дрилл-инструктором взвода. Комендор-сержант Дюбува! Забирайте своего рекрута! Дверь клетки открылась, Андрей вышел, с него сняли наручники. Оглушенный оправдательным приговором трибунала, Ливадов услышал, как Француз приказал следовать за собой. – Дело Родриго Гомеса слушается через десять минут! – объявил майор. Гомес? Это же Хорек! Он и его подручные тоже попали под трибунал? Если Ливадов оправдан, им, скорее всего, не повезет. Андрей не чувствовал злобы к ним, но и симпатии тоже нет. Черт с ними! Сами нарвались! – Комендор-сержант! – Майор повысил голос. – Выведите рекрута Ливадова из зала трибунала и возвращайтесь! – Ливадов! Давай за мной! – рыкнул Француз. Старший дрилл-инструктор снова рычит, и, значит, возвращается жизнь, к которой Андрей прикипел за последние две недели, а с ней и надежды на будущее. – Да, сэр! – не скрывая радости, воскликнул Ливадов. Дюбува даже оглянулся и смерил рекрута взглядом, каким частенько смотрел перед тем, как обрушить на тупого тупака водопад слюней и ругани. Однако в присутствии трибунала промолчал. – За мной! – повторил Дюбува. Снова коридор изолятора без окон, только двери в стенах и лампы над головой, но дышится гораздо легче. Андрей не боялся смерти, его страшил только рабский ошейник без шансов когда-нибудь обрести свободу и найти Женьку. Зайдя за угол, встретили Хорька. Три морпеха-тюремщика вели его на новое заседание трибунала. Взор у латиноса был затравленный, он даже не заметил ни Ливадова, ни Дюбува. Будто тронулся умом… Следуя за комендор-сержантом, Андрей размышлял, сочувствует ли он Хорьку или Снежку, и не находил ответа. Когда выбрались из изолятора, взводный инструктор неожиданно обратился к Андрею без уставщины. – Держи, – сказал он спокойным тоном, протягивая гарнитуру. – Надень и не снимай. Без нее нейрообучение буксует. Андрей удивленно смотрел на гарнитуру. Нейрообучение? Что за штука такая? Не потому ли английский стал даваться буквально с первых дней на базе? – Рекрут Ливадов! – В голосе дрилла прорезалось раздражение. – Забирай гарнитуру и сваливай в казарму взвода. С завтрашнего дня ты командир первого отделения! Командир отделения?.. Андрей не знал, нужно ли проявлять сейчас служебное рвение и надо ли благодарить за назначение. Лучше держать эмоции при себе. – Твоя смелость и умения в рукопашном бою произвели на меня впечатление, – добавил Дюбува, – а такое случается редко. Но послушай моего совета – не зазнавайся! Француз набрал в легкие воздуха и заорал, превратившись в прежнего старшего инструктора: – Рекрут Русский! – Я! Сэр! – В казарму бегом! Глава 8 В усиление Рядом грянул выстрел, и тут же раздался девичий крик. Ливадова похолодела. Промелькнул только миг, а Женька успела испугаться и подумать о Томке Тигаловой. В первом отделении второго взвода из девушек лишь она и Женька, и это кричит Тигалова. Ливадова нашла в себе храбрость обернуться на выстрел и крик, что прозвучали в нескольких шагах от нее. Рядовой Тигалова сидела на земле, прижавшись спиной к стенке габиона. Лицо Тамары было белое как снег, искаженное мукой, отчего стало почти неузнаваемым. По нему ручьем бежали слезы. Девушка тихонько выла, схватившись выше колена за выставленную правую ногу, а рядом на утоптанной земле лежал автомат. – Всем рядовым оставаться на своих местах! – оживший динамик шлема довел до личного состава приказ командира роты майора Морова. Женька непроизвольно кивнула и опустила взор на рану. Пуля из АК-233 раздробила ступню, превратив ее в фарш из костей, мяса, крови и ошметков обуви. Полчаса назад вторую роту учебного батальона рассредоточили на полигоне вдоль оборонительной позиции из габионов. Попарно, Женька была вместе с Тигаловой, и сейчас, в данную секунду, рядом никого, кто бы мог помочь раненой, а Ливадова оцепенела. Только и могла что смотреть на страшную рану, не в силах отвести от нее взгляд и, казалось, что и шевельнуться не способна. Пальцы правой руки мертвой хваткой вцепились в ремень, на котором за плечом висел автомат. Ствол нацелен в землю, оружие на предохранителе – это у Женьки, и так должно было быть у всех рядовых в первом и втором взводах. Но автомат Тигаловой каким-то образом выстрелил. «Помоги же ей…» – Женька заскрежетала зубами, чтобы сбросить странное оцепление, но так и стояла окаменевшей статуей в нескольких шагах от Тигаловой. Томка подтянула к себе ногу, согнув в колене. Она попыталась рассмотреть рану, однако лицо перекосило от боли. Тигалова откинула голову на габион и, закрыв глаза, из которых продолжали литься слезы, громко заскулила. – Рядовой Ливадова! – Я! Появление комвзвода и его заместителя вернуло способность двигаться. Только вот вопрос: откуда взялись старший лейтенант Еременко и сержант Горгуа?.. Но что за дурь в голове? Они здесь, потому что им нужно быть здесь. – Рядовой Ливадова! Принять автомат рядового Тигаловой! – приказал командир взвода. Евгения подняла оброненный АК-233. Индикатор показывал, что в магазине тридцать один патрон – одного не хватает. Женька перевела переводчик огня с одиночной стрельбы на предохранитель и закинула оружие на левое плечо стволом вниз. – Тише! Все будет хорошо! Тебя подлатают, – Горгулья присел около Тигаловой. Расстегнув на подбородке ремень, сержант снимал с головы девушки шлем. Старший лейтенант тоже около раненой. Еременко достал из ее разгрузки аптечку и вскрыл упаковку. Тигалова глядела на командиров и часто-часто моргала, слезы перестали литься из глаз девушки, она больше не скулила, только еще скалилась от боли, но явно стала спокойней. Даже перевела осмысленный взор на Женьку. – Плазмокровь? – спросил Горгулья. Командир взвода посмотрел на рану и покачал головой. – Нет, – сказал он. – Плазмокровь затянет рану, но сейчас это преждевременно. – Обезболить и перебинтовать ногу? – Действуйте, сержант, – приказал Еременко и коснулся руки раненой. – Приготовься. Тигалова всхлипнула и кивнула. Горгуа уже приготовил шприц с внушительной иглой. – Давай шприц, – произнес комвзвода. Сержант Горгуа передал шприц старшему лейтенанту и взял раненую за руки. – Смотри на меня, – сказал замкомвзвода. Еременко выдохнул и уверенным движением вогнал иглу через одежду в правое плечо Тигаловой. Девушка дернулась от жгучей боли, что мгновенно растеклась по мышцам вокруг укола. Могла бы и вырвать шприц из руки командира, если бы не крепкая хватка Горгуа. Пока обезволивающее вводилось внутрь, доставляло мучения похлеще раны. Из глаз Томки вновь хлынули слезы, она дернулась еще раз и обмякла. – Потеряла сознание, – сообщил Горгуа. – Такое бывает после обезболивающего, и это значит, что крови потеряла немало, – сказал Еременко. – Сержант, наложите жгут и перебинтуйте рану. – Есть. Женька поморщилась. Ее будто не замечают, а она все видит и слышит. Крови действительно много, бедная Томка… Урча мотором, выбивая из-под колес пыль, подъехал санитарный броневик. Поверх камуфляжа на задней дверце – белый круг с красным крестом. Машина привезла руководство роты: майора Морова и капитана Радулова. Из задней дверцы выпрыгнули старшина роты сержант Кусков и солдаты из полковой медчасти – рядовой и ефрейтор, на правом рукаве у каждого – большая белая нашивка с красным крестом. Они тоже были снаряжены по форме номер три. Бронежилеты, разгрузка, шлемы, наколенники и прочее; вооружены АК-233. Санитары выгружали из броневика носилки. – Доложите о происшествии, – командир роты обратился к старшему лейтенанту Еременко. – Нарушение правил обращения с оружием! Автомат рядовой Тигаловой не был поставлен на предохранитель, в результате чего непроизвольно произведен выстрел. Рядовой получила ранение в ногу. Мрачный более обычного Моров подошел к Тигаловой, которая по-прежнему была без сознания. Сержант Горгуа уже наложил жгут выше раны и обматывал ступню бинтом поверх берца. Майор выругался, не стесняя себя в выражениях. Дождался, когда замкомвзвода закончит с бинтом, а санитары положат раненую на носилки. – Старшему лейтенанту Еременко и сержанту Горгуа объявляю выговор с занесением в личное дело, – холодным тоном сообщил Моров. – Вы должны были убедиться, что оружие рядового – на предохранителе. Ясно? – Так точно! – Еременко и Горгуа ответили в один голос. – Старший лейтенант Еременко отстраняется от командования вторым взводом до завершения расследования этого происшествия, – продолжил Моров. – Капитан Радулов, примите второй взвод! Командир роты также потребовал у Еременко подробный письменный рапорт о случившемся. Женьке стало жаль старлея. Лицо у него совершенно каменное и серое, вытянулся перед Мором, как зеленый новобранец, а ведь тоже офицер. Вместе с медиками и раненым рядовым санитарный броневик увез старшину роты. Майор Моров поручил старшему сержанту Кускову сопроводить Тигалову в медицинскую часть. Затем Моров увел с собой Еременко. Остались только новый командир и его заместитель с приказом проверить оружие у личного состава второго взвода. Евгения подумала, что сейчас прозвучит команда к общему построению.
book-ads2
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!