– Рядовой! – капитан Радулов подошел к Женьке. – Проверка оружия! Ливадова продемонстрировала временному комвзвода свой автомат и автомат Тигаловой. У Женьки полный магазин, в оружии Томки не хватает одного патрона. Оба автомата стоят на предохранителях, лампочка-индикатор патрона в патроннике не горит. – Все в порядке, – сказал капитан и добавил, что Ливадова остается на месте и отвечает за автомат Тигаловой до его передачи в оружейную комнату. – Будь молодчиной! Молодчиной? Ливадова даже заморгала, она уже забыла, что между людьми можно общаться на человеческом языке, а не по-уставному. Капитан Еременко и сержант Горгуа ушли, а Женька разместилась на своей позиции в траншее перед габионами. Томкин автомат за спиной, ее АК нацелен на стрельбище. Собственно, это все. В одиночестве время тянулось невыносимо долго. Единственным развлечением были переклички, что проводились Еременко или Горгуа каждые тридцать минут. В шлеме оживала коммуникационная система, рядовые ждали, когда прозвучит их фамилия. Короткий доклад с обозначением номера позиции, и затем слушаешь остальных. Дальше снова одиночество, потому что изломанная линия траншей и габионы закрывали обзор слева и справа – ты никого не видишь. Другим легче, сидят каждый с напарником и травят байки. Солнце припекает. Когда фляжка с водой начала пустеть, Ливадова услышала урчание мотора. К ее позиции подъехал автомобиль. «Кухня» подвезла сухпай. – Воду можно пополнить, – бросил через окно водитель джипа, – у нас есть. Воде Ливадова обрадовалась гораздо больше, чем обеду. Без него проживет, да и есть не особо хочется, а без воды никак. Женька набрала полную фляжку холодной воды из бочки с краником в багажном отсеке джипа. Вдобавок получила две литровые бутылки с газированной минералкой. – Бери, не стесняйся, – сказал сержант-тыловик, протягивая рядовому пару пластиковых бутылок. – Нам приказали по две штуки выдать. Если дают дополнительную воду, значит, сидеть на жаре еще долго. Первоначально в траншее была тень, но сейчас солнце светит так, что никакой прохлады в земле не осталось. – Спасибо, – произнесла Ливадова. Думала спросить, как Тигалова, но откуда на кухне знают о раненом рядовом? Так и не поинтересовалась. Автомобиль уехал к следующей точке, а Ливадова заняла свое место. Ствол АК-233 направлен в поле, она ждет «появления противника» – так им было сообщено перед распределением по позициям. В случае бомбардировки они должны укрыться на дне траншеи – это тоже инструктаж, доведенный до личного состава на построении после прихода на полигон. Понятно, для чего загнали в траншею вторую роту учебного батальона. Чтобы сохранить жизни, если террористическая угроза окажется не только угрозой. – Тут ничего, – пробормотала Женька, – только пить хочется. Открыла первую пластиковую бутылку и сделала несколько жадных глотков. Пить разрешается по своему усмотрению, а вскрывать коробку с сухим пайком без команды нельзя. – Позиции номер двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, – в ожившем динамике шлема зазвучал голос капитана Еременко, – посты пять, шесть, семь, восемь, девять! Приступить к приему пищи! Обед – пятнадцать минут. Женька никогда не любила борщ… ну то есть до заключения военного контракта. Теперь она лопала все без исключения, с удовольствием, и не толстела. Борщ и в самом деле неплох, он быстро подогрелся, когда рядовой надавила на дно запечатанной пластиковой миски. На второе была рисовая каша с мясом также в саморазогревающейся упаковке. Хлеб, горячий чай и шоколад. Мятная конфета. Ливадова управилась за отведенные пятнадцать минут, и снова продолжился монотонный тягучий день. Казалось бы, прекрасная возможность обдумать свои чувства, свое волнение, что испытала, когда увидела вчера на плацу Владимира Воронцова. Оказалось, он служит командиром разведроты! Неожиданность так неожиданность! С другой стороны, она ведь собиралась вернуться к нему в постель. Женька покраснела… Но только после получения финансовой независимости!.. Козел! Самый настоящий козлина этот Воронцов! Президентский сынок точно все так подстроил, чтобы она служила в одном полку с ним! Ливадова злилась. Но недолго. Скоро солнце расплавит ее мозги… Мысли о Воронцове ушли сами собой. Она так и не решила для себя, как реагировать на новое появление президентского сынка в ее жизни. Потом все обдумает… Кажется, день стал бесконечно длинным. Лучше бы их гоняли. Скука невыносимая… Как же Ливадова обрадовалась, когда в шесть часов прозвучала команда строиться у контрольно-пропускного пункта! Личный состав роты побежал на построение. Женька увидела изможденные и одновременно довольные лица рядовых. Долгое безделье утомило сильнее, чем обычный день в учебке, и не только ее одну. Рота построилась быстро. Командир первого взвода старший лейтенант Комаров и исполняющий обязанности командира второго взвода капитан Радулов доложили майору Морову о проведенном на полигоне времени. – Информация о террористической угрозе не подтвердилась, – сообщил майор Моров после команды «Вольно». – Однако в роте все равно не обошлось без чрезвычайного происшествия! Командир роты обвел свирепым взглядом первый и второй взвод и начал долго песочить рядовых за халатность и неуважение к инструкциям по техники безопасности. – Кровью! – зарычал Мор. – Каждая строчка в инструкции по ТБ написана кровью ваших предшественников, а теперь и кровью рядового Тигаловой! Про устав вообще не хотел напоминать, но вижу, что придется! Майор разошелся не на шутку и долго продолжал учить роту технике безопасности. Но можно и постоять в строю, если лично тебя не расчленяют. В случившемся была виновата только Тигалова, и пока ты лично не накосячишь, гнев майора на тебя не обратится… Но это не точно. Женька выругалась про себя. Стоит лишь подумать о чем-нибудь нехорошем, и вот оно: «Заказывали?» – Завтра лично приму у вас дополнительный зачет по технике безопасности! Кто не сдаст, получит наряд вне очереди. – Моров припас это на сладкое, к завершению разноса личного состава. Майор вновь оглядел роту, словно искал дрогнувших. Однако рядовые только таращились перед собой. Ни у кого нет желания поймать взгляд Мора. – Все очень плохо, – произнес майор свою излюбленную фразу. – Рядовой Тигалова в госпитале. Я общался с дежурным врачом, и, по его словам, Тигалову поставят в строй, но это займет время. Когда вы… конечно, если не прострелите свою или чужую башку – покинете учебку и начнете настоящую службу, Тигалова только вернется в учебную часть. Женька позволила себе улыбнуться – это можно, если ненадолго, пока Моров не смотрит в ее сторону. Тамара вернется в учебку. Значит, с ней все хорошо! – Надеюсь, вы сделаете правильные выводы из случившегося, – говорил командир роты. – Сейчас марш-бросок до учебной части. Сдаете оружие и снаряжение, идете на ужин, а счастливчики после ужина отправляются в усиление. Дежурному по роте утроить суточный наряд! – Есть! Вперед выступил старшина роты старший сержант Кусков. Сегодня он дежурит. Кусок начал называть фамилии, в числе которых Женька услышала и свою. – Рядовой Ливадова! – Я! – Она сделала шаг из строя. – После ужина заступаешь в ночной наряд! – Есть! Лицо Женьки оставалось непроницаемым, на нем не должно быть раздражения за наряд, которым окажется ночное дежурство. Особенно непозволительно закатывать глаза и тем более в присутствии Мора. Те, кто попробовал провернуть подобное, даже до присяги не дотянули. Марш-бросок был изнуряющий. Сержанты Горгулья, Дорох и Кусок роту не жалели. Сипя и обливаясь потом под шлемами, брониками и разгрузками, солдаты кинули себя на последние три сотни метров, когда мимо промчался автомобиль с господами ротными офицерами. Машина обдала первый и второй взводы пылью и умчалась в городок. Женьке было тяжелее других. Она тащит на себе второй автомат, и на излете марш-броска он очень тяжел, но сержанты не разрешили никому ей помочь. – Привыкайте к тяготам службы! – рявкнул Горгулья. Он и два других сержанта бежали наравне с рядовыми, в такой же выкладке, но казалось, что два замкомвзвода и старшина роты только немного притомились. Ничего! Женька тоже добежит, она твердо знала это. Она научилась правильно оценивать свои силы. Ливадова заскрежетала зубами. Добежит! Она добежала. И все тоже, никто не упал и не отстал. Сдали оружие и направились в просторную длинную палатку-столовую. В учебке кормили сытно и вкусно, рядовые быстро пришли в себя, и Женька не была исключением. Все бы хорошо, но наряд лишил ее душа. Вот об этом она искренне сожалела. Сразу после ужина Кусок забрал Ливадову и еще трех «счастливчиков», выбранных для усиления суточного наряда. Обычно он состоял из дежурного по роте, которым сегодня был старший сержант Кусков, и двух дневальных. Эти двое помимо прочего проводили ночь на двух постах около взводных палаток-казарм – на противоположных друг от друга сторонах. Стояли под «грибком» – небольшим навесом-пирамидой на столбе. Ничего такого, просто переминаешься с ноги на ногу до утра. По выданной гарнитуре держишь связь с дежурным. Но после возвращения с полигона дневальные по роте остались при оружии и в полном снаряжении. Усилению тоже вернули набор снаряжения по форме номер три, оружие и полный боекомплект. Странно это все! Зачем вооружаться до зубов, если террористическая угроза не подтвердилась? Однако в армии не рассуждают, здесь выполняют приказы. Дежурный по роте проверил оружие, правильность экипировки и произвел развод усиления суточного наряда. Четырех новых бойцов расставили по углам невидимого прямоугольника, который образовывало расположение палаточного городка учебного батальона. По одному бойцу на один из четырех постов. Когда наступила ночь и палаточный городок затих, Женьке вдруг стало страшно. Она гнала прочь дурные мысли: будто кто-то прячется в темноте, куда не достает свет от многочисленных фонарей. Ерунда же! Но плохое предчувствие лишь нарастало. Глава 9 Экзосистема – Первое отделение прибыло! – доложил командир отделения рекрут Андрей Ливадов. С ним еще семь человек. Всего после инцидента – так дрилл-инструкторы обозвали драку в душе и последующий трибунал – в учебном взводе осталось двадцать четыре человека. Рей Бридж, или по-другому Снежок, зачинщик разборок, погиб. Родриго Гомес, по прозвищу Хорек, исключен из рекрутов и продан, а доход поступил в казну базы. Гомес – раб-рекрут, как и все остальные во взводе. «Мясо» штурмового батальона 73-го полка, в этом батальоне, за исключением офицерского и сержантского состава, тянут лямку рабы и неграждане. Ливадов называл их батальон штрафбатом, но, конечно, только в мыслях. Не стоит чесать языком и произносить незнакомые для дриллов слова. Раба, который не подходит для дальнейшей службы, продают. Он собственность базы 73-го полка корпуса морской пехоты. Трибунал признал Хорька виновным в покушении на причинение вреда здоровью раба-рекрута Андрея Ливадова – тоже имущество базы – и негодным для дальнейшей службы. Гомеса отправили на биржу рабов, и это закрыло для него перспективу получить свободу и полугражданство. Четырем его подручным повезло больше: распределили по другим базам морской пехоты. Во взводе остались только белые. Комендор-сержант Дюбува уже неделю повторяет, что так гораздо лучше. По его словам, белый быстрее поймет другого белого, и как же здорово, что у него теперь настоящий арийский взвод. Откровенность старшего дрилла поразила Ливадова, он ведь помнил, что нельзя было говорить подобное в его время, особенно в Штатах и других Западных странах. Но здесь не стеснялись открыто проявлять свой расизм, хоть и не ставили его во главу угла. Никто не упрекнул Зака Дюбува, даже офицеры, которые пару раз слышали его сентенции об истинных арийцах во взводе; и он не шутил, а всем известно, что даже и в шутке есть доля правды. Впрочем, Андрей не забивал голову расизмом Француза и двух других взводных инструкторов, которые лишь посмеивались, когда Дюбува в очередной раз задвигал про белый взвод. Для Ливадова главным было выжить и получить свободу. Нужно просто исполнять обязанности рекрута. – Рекрут Ливадов? – спросил офицер-интендант. – Да, сэр! Командир первого отделения учебного взвода штурмового батальона семьдесят третьего полка! – старательно отрапортовал Андрей. Офицер скривился и демонстративно прочистил ухо. По его мнению, рекрут был слишком громким, в особенности этим утром после вчерашней вечеринки. Но Ливадову совершенно наплевать на здоровье незнакомого офицера с погонами лейтенанта. Он докладывал о себе, как этого требовали их дриллы. – Ну, если ты целый командир отделения, то пойдешь первым, – устало вздохнув, сообщил офицер. – Дьюк! Выдай ему снаряжение! Фамилия – Ливадов! Другой интендант, с лычками капрала, выдал рекруту комплект легкой экзоброни. Хотя «легкой» – это еще как сказать… Снаряжение только по наименованию легкое. Броня представляла из себя подобранный под телосложение конкретного рекрута бронекостюм. Сам по себе он походил на глухую кирасу, а поскольку был обтянут со всех сторон камуфлированной тканью с кармашками для снаряжения, то внешне выглядел как бронежилет с разгрузкой. На бронекостюме компактно закреплен шлем, а также две сложенные и прижатые к корпусу брони экзоконструкции, Одна будет держаться на поясе и усиливать ноги, другая надевалась на плечи и замыкалась вокруг плеча и предплечья. Получался экзоскелет, который на порядок увеличивал физическую мощь морпеха. – Следующий, – меланхолично объявил капрал-интендант, стоявший на выдаче из склада. Андрей подхватил свой комплект снаряжения и выбрался на солнышко. Далее у первого отделения – взводная казарма и оружейная комната в ней. Рекруты также должны получить свои штурмовые винтовки. С момента назначения командиром отделения Ливадов обязан в любое время знать, где находятся рекруты его отделения и чем они занимаются. После стычки в душевой и трибунала авторитет Андрея среди товарищей по взводу вырос. Еще бы! Уложил Снежка и дрался с пятеркой латиносов, которых в последнее время меж собой считали за банду. А он защищался и отбился и потому заработал уважение. Не сказать, что командиру взвода подчинялись безропотно или с охотой, но когда Русский требовал что-нибудь по делу, его слушались, а не по делу к своим Ливадов не приставал… Да, к своим. За минувшую неделю Андрей стал воспринимать вверенное отделение именно своим. – Мы все, – сказал Майк Боббс. В первом отделении из бывших ЧВКашников он один. Дриллы дали Майку кличку Упырь, и надо сказать, что она подходила как нельзя лучше. Физиономия Боббса почти всегда была мрачной, взор – тяжелым, а сам он коренастый. Упырь упырем! Характер тоже не подарок, но Майк не нарывается. Андрей закинул ремень от бронекостюма на правое плечо, построил своих в колонну по одному и повел к казарме. На полпути к ней встретили второе отделение рекрутского взвода. Парни с любопытством поглядывали на комплект снаряжения, которое несли сотоварищи из первого отделения. Ливадов ухмыльнулся. Сейчас точно такие же выдадут, потом снаряжение получит третье отделение, и дриллы снова начнут дрюкать тупых тупаков – учить обращению с легкой экзоброней.