– Поднажать!.. – Шелли хрипел от боли. Он ранен! Не смертельно и не опасно. Они все ранены не единожды, но бронескафандры еще держатся. Вперед! Сто тридцать метров! Дюбува вдруг рухнул в пяти шагах впереди. Не раздумывая ни мгновения, Андрей прыгнул к нему, укрывая комендор-сержанта собой. Обожгло болью бедро и левую руку, но на очередное ранение уже не обращаешь внимания, а только стреляешь в ответ. Не думаешь – попал или промахнулся. Мысли только о системе жизнеобеспечения экзосистемы. Работай, родная! Если обезболивающее или заживляющий раствор кончится, то все. Смерть! А еще, если перебьют кость… Не думать об этом! Сначала поставить на ноги Дюбува. – Француз! – Рекрут перевернул комендор-сержанта на спину и, дернув за руки, поставил на ноги. Морпехи побежали за офицером, не тратя силы и время на не нужные сейчас слова. Шелли вырвался вперед на два десятка шагов. Нужно догнать! Прикрыть командира! Шестеро террористов появились перед офицером неожиданно. Одного сняла очередь винтовки, в другого Шелли влетел сам, сбив с ног и ударом стального кулака вколотив голову врага в асфальт. Но в него стреляют. В упор! Андрей и Дюбува вскинули оружие, разряжая его в четверых напавших на офицера. Суки! Они не стали прятаться и бросились навстречу бегущим морпехам, одного из своих потеряв. Трое против двух! Выстрел прозвучал в двух метрах от Андрея. Мимо! Промахнулся, гад! Ливадов наотмашь вмазал прикладом по шлему стрелявшего в него. Есть! Рыча от бешенства, захваченный яростью рукопашного боя, рекрут развернулся ко второму противнику и получил короткую очередь прямо в грудь. Боль! Огонь в груди! Одна пуля пробила кирасу! Андрея качнуло назад, враз потяжелели и наполовину опустились веки. Ливадов увидел, что стрелявший свалился к его ногам после выстрела Дюбува. Это хорошо… отомщен… Обезболивающего нет. Нет холодной волны, снимающей жар ранения, и нет заживляющего раствора. Кончились… Андрей начал заваливаться назад, но был вовремя подхвачен комендор-сержантом, который бросил рекрута на плечи и побежал к выходу на второй этаж. Ливадов с удивительным равнодушием думал, что в экзоброне нести на плечах морпеха совсем не трудно. Так даже лучше – он щит на спине Дюбува. Но отчего столь спокойно думается про это? Взор туманится, боль рвет грудь, веки тяжелы. Андрей умирал, но сознание не отключалось. – Держись! – яростно кричал в коммуникационной системе Француз. – Не выпускай из рук винтовку! Да, это важно. Рука крепко сжала «125CN». Не разжимать пальцы! Комендор-сержант добежал до второго лейтенанта, который уже на ногах. Шелли побежал за ними… Нет! Заковылял, запрыгал… Тянет левую ногу, но почти не отстает от Дюбува, да еще отстреливается! Как только умудряется это делать? Взор померк… На мгновение, потому что Андрей все еще был на плечах Дюбува, а второй лейтенант ковылял за ними. Семьдесят восемь шагов до цели! Они почти успели, их преследует только шквальный огонь. Пули бьют по изрешеченным автомобилям и бетонным конструкциям подземной парковки да в броню трех морпехов, которая держится уже на честном слове. Взор меркнет и все снова становится прежним. Андрей умирает, он это знает. Ладно… лишь бы Шелли и Дюбува выбрались, и… Женька… Прости… Не нашел тебя. Пятьдесят четыре метра! Из спуска выскочили два вооруженных гусеничных робота и отделение морпехов. Наши! Интенсивный огонь роботизированных систем прикрыл убегающих. Их приняли. Буквально на руках понесли. Даже Шелли и Дюбува, которые свалились под ноги парней из третьей роты. – Уходить! Уходить! Немедленно! – Динамики шлема рвал крик второго лейтенанта. – Поднимите визоры! Приказ Шелли выполнен. Штурмовики из третьей роты отступили, а с ними выжившие из сводного отделения рекрутов. – Вырвались… – беззвучно произнес Андрей. Его визор поднят, и он не помнит, как поднял бронестекло. Ерунда это… Умирает… Плевать, что умирает. Зато остальные вырвались! Кто нес его на руках? Ливадов смотрел на бетон парковки, потолок и стены, неповрежденные автомобили на втором уровне, потом на первом. Он умирал, но все никак не умер. Он бредил, почти перестал понимать, что происходит. Только повторял и повторял имя сестры. Солнце? Глаза моргают от солнечных лучей? Они еще могут щуриться? Лазерный луч батальонного медика вскрыл бронепластину на груди Андрея. Длинная игла огромного шприца в руке врача – и Ливадов наконец отключился… Пришел в себя в лазарете, а на соседней кровати в больничной пижаме лежал второй лейтенант Ричард Шелли. Андрей никогда не видел офицера таким жизнерадостным, тот буквально светился от счастья. Заметив, что Ливадов зашевелился, открыл глаза и смотрит осмысленным взором, офицер восторженно заявил: – Война началась! Глава 32 Два корабля – Ливадова! – Сержант Горгуа продублировал указание тактической системы голосом. – Сняться с позиции! Присоединиться к первому отделению! – Есть! – Девушка побежала в хвосте подразделения десантников. Двигались друг за другом, в метре от бегущего впереди. Девять человек, в том числе временный командир – это все из второго взвода второй роты учебного батальона, кто после крушения готов к бою. Ефрейтор Ливадова была десятой, остальные погибли или ранены. Раненых в два раза больше, чем не переживших аварийную посадку на Марс; и многие из них получили легкие и не опасные для здоровья повреждения. Такие сейчас находятся под обезболивающими и заживляющими препаратами. Легкораненые продолжили эвакуационные мероприятия, а также охраняют поврежденные десантные корабли. Счастливчиков из второго взвода свели в одно отделение, которое возглавил сержант Горгуа, а поскольку старший лейтенант Комаров остался в качестве старшего офицера в эвакуационной команде, под начало Горгульи также поступило сводное отделение первого взвода из одиннадцати бойцов. Вместе с разведротой, в которой потери личного состава относительно невелики – менее двадцати процентов – два отделения из учебного батальона выдвинулись к месту расположения спасательных шлюпов с линейного крейсера «Новик». По предварительной сводке, доведенной до всей ротно-тактической группы, включая два приданных отделения новобранцев, посадка спасательных шлюпов на Марс также произошла в аварийном режиме. Каждый шлюп предназначен для транспортировки ста человек и управляется еще тремя членами экипажа. Этим информирование рядовых бойцов ограничилось. Насколько серьезны повреждения, полученные при нештатном заходе на планету? Есть ли вообще повреждения? Сколько людей было на борту? Есть ли среди них десантники? Сколько пострадало при посадке? Ни черта не известно! Ефрейтор Ливадова выругалась. Грубо, по-солдафонски, она уже привыкла к крепкому словцу. Ну, почти… Вот же блин! Сердце колотится… Женька чувствовала, что разволновалась. Опять страшится – то ли неизвестности: непонятно, что ждет на месте посадки шлюпов, то ли вероятного боя. Она и остальные бежали к спасательным кораблям в боевой выкладке. Сводные отделения второй роты учебного батальона со стрелковым вооружением: у каждого крупнокалиберный автомат АК-233 и, конечно, ручные гранаты. В аптечках при тяжелой экзоброне только по три препарата с плазмокровью – на непредвиденные случаи. Встроенные системы жизнеобеспечения лучше любых шприцев и бинтов. Разведрота вооружена гораздо основательнее. Пулеметы, гранатометы и тяжелые переносные комплексы для поражения техники и живой силы противника, а также для огневого удара по площадям – все это дополняло штатные АК-233 разведчиков. Краем уха Женька слышала, что в отделении воздушной разведки, где она будет служить после учебки, никто не пострадал. Значит, «летуны» уже около спасательных шлюпов с «Новика». Все остальные десантники бегут на своих двоих. Легко бегут, не напрягаясь. Десятикилометровый марш в экзоброне – считай, прогулка. Кислорода станет меньше, но ненамного. Вместо следующих тринадцати часов его хватит на двенадцать и несколько минут сверху. За это время подоспеют обещанные помощь и усиление… Но все-таки не по себе. Внутри Женьки свербит что-то, однако показывать трусость нельзя. Никто не узнает, что ей страшно. Операцию по захвату шлюпов возглавил майор Воронцов. Ротно-тактическая группа двигалась к цели, разделившись на отделения и растянувшись по фронту почти в два километра. Подразделения учебного батальона бежали позади разведроты, потому что их функцией был резерв. Наверное, так правильнее. Ливадова успокаивала себя мыслью, что вступать в бой резерву не придется. Трусиха… Она настоящая трусиха. Стыдно-то как! Хорошо, что никто не может увидеть под стеклом визора краску, залившую лицо. – Бежим веселее! – Сержант Горгуа включил общий канал связи для двух сводных отделений. – Кого взбодрить? Разумней всего не нарываться, поэтому Горгулья ответа не услышал, но господин сержант рассмешил и потому приободрил. По крайней мере, Женьку. Она вдруг хихикнула и задумалась: как это – бежать веселее? Вприпрыжку, что ли? – Мы в резерве, – кажется, Горгуа ухмыляется, – но если что-то пойдет не так, то окажемся в самом пекле! Надо ж будет чем-то заткнуть дырку! Женька зашипела на сержанта; тихонько, чтоб никто не услышал. Горгулья – дурак! Поднял настроение и сразу макнул в дерьмо… Опустив взгляд, Ливадова продолжила движение. Бежали недолго. В конце марш-броска два отделения из учебного батальона сначала поднимались на невысокую возвышенность, потом спускались по широкому и пологому склону. Справа и слева от него поверхность планеты была изрезана многочисленными оврагами, куда нырнули шедшие на флангах отделения разведроты. Новобранцам укрыться было негде. – Рассыпаться! – раздался в динамике приказ сержанта Горгуа. Спуск тянулся вниз на полкилометра, а далее в восьмистах с лишним метрах впереди стояли два серебристых корабля с погасшими соплами двигателей. Пологий склон был без укрытий; самый большой камень, что попался на глаза, оказался не крупнее футбольного мяча – поэтому два отделения новобранцев и получили команду рассредоточиться. Растянувшись цепью почти по всей ширине склона, бежали к его подножию – до разбросанных валунов, которые тактическая система обозначила подходящим укрытием. Размеры у камней внушительные, некоторые выше человеческого роста. Женька бросила опасливый взгляд на неподвижные корабли, зарывшиеся носами в марсианский грунт. Тихо на них? Вокруг кораблей никакой активности: нет ни признаков эвакуации, ни вообще кого-нибудь около них. Будто затихарились на шлюпах и ждут, когда десантники подойдут ближе. Либо выживших на борту нет – это тоже вариант. Женька покачала головой: вряд ли аварийная посадка шлюпов, о которой проинформировали командиры, была настолько тяжелой, что на кораблях не осталось выживших. Самым правильным будет предположить, что на шлюпах приготовили какую-нибудь пакость, поэтому и надо как можно скорей добраться до укрытия из разбросанных камней. Два десятка бегущих по спуску новобранцев – это прекрасные мишени для противника, кем бы он ни был. Добежали! По ним не стреляли. Из кораблей никто так и не выскочил, а вооружение спасательным шлюпам не полагается. Тактическая система спроецировала указатели на точки, где должны расположиться десантники-новобранцы. Ефрейтор Ливадова засела в трех метрах от сержанта Горгуа, на одной линии с командиром. Как только личный состав занял позиции, Женька получила приказ сержанта начать визуальное наблюдение за кораблями и доложить о проявлении любой активности. – Есть! Ливадова осторожно высунулась из укрытия. Средства видеофиксации ее экзосистемы транслировали съемку непосредственному начальнику и командованию операции, которое получало также инфопотоки от «летунов» и легких дронов, круживших над местом посадки спасательных шлюпов. – Включаю трансляцию, – сообщил по общему для двух сводных отделений каналу связи сержант Горгуа. – Смотреть всем! Кино будет увлекательным! Докладывать обо всем, что покажется подозрительным! Конец связи. Женька выругалась, она чувствовала одновременно и злость, и страх, потому что торчащий над камнем шлем экзоскафандра являлся хорошей мишенью для возможного снайпера. Однако приказы не обсуждаются – она и несколько других бойцов разведроты обеспечивают внешнее наблюдение за противником. – Ничего, – прошептала Ливадова. Ничего не происходит уже полчаса. Спасательные шлюпы – как мертвые или давно покинутые. Девушка не видела, что предпринимают подразделения десантников на флангах и где находятся Воронцов и другие офицеры разведывательной роты. Только «летуны» несколько раз мелькали вверху, а потом перед глазами и камерами вновь ничего не менялось. Наступала тишина, даже ветра не было. Прошло десять новых минут, потом двадцать, тридцать… – Ливадова! Продолжать наблюдение! Голос Горгульи в динамике прозвучал неожиданно. Женьке начало казаться, что она сидит и смотрит за спасательными кораблями с «Новика» целую вечность. – Всем приготовиться! – приказал сержант Горгуа. – Готовьтесь прикрыть наших! Из-за камней не высовываться! Открывать огонь только по моей команде! К каждому кораблю приблизились по три десантника из отделения «летунов». Двое опустились на грунт, укрывшись за соплами двигателей, третий обогнул шлюп, держась в десяти метрах от обшивки корабля, и приземлился около двух бойцов, коснувшихся поверхности первыми. Тройки «летунов» переместились вдоль борта и открыли инженерную панель на внешнем контуре шлюпа, предназначенную для технического персонала, обслуживающего корабли на космодромах. Что они там делают? К сожалению, функция зума для Женьки была недоступна, ефрейтор лишь обеспечивала наблюдение со своей позиции. Но в общих чертах Ливадовой и так все ясно. Два «летуна» у каждого корабля прикрывали третьего, который подсоединил свою экзосистему к системам шлюпа и переключил контакт на систему управления ротного звена. Дальнейшее выходит за рамки компетенции ефрейтора учебного взвода. Женька лишь представила, как офицеры набросились на полученные данные, будто голодные волки на добычу. Марсианское командование передало ротно-тактической группе майора Воронцова коды доступа, превышающие по уровню защитные системы спасательных шлюпов с «Новика», и штаб майора Воронцова должен получить управление над кораблями. Но не все так просто – если на борту никого и корабли на Марс посадила автоматика, то при попытке внешнего воздействия обязательно включатся защитные алгоритмы. Если имеются выжившие, они тоже попытаются помешать. – Ждем, – произнес сержант Иван Горгуа. Перехват контроля над системами кораблей тоже вне его компетенции, он просто ждет вместе с двумя сводными отделениями новобранцев. – Ждем так ждем, – пробормотала Женька. Она все так же обеспечивает наблюдение. Минуло еще одиннадцать минут. Для Ливадовой все оставалось без изменений, но только для нее и остальных, кто не включен в штаб ротной группы. Возможно, контроль над кораблями получен; может быть, частичный контроль. Либо получены иные данные, позволяющие начать следующую фазу операции.