Сегодня было легче – меньше людей, которые с ненавистью смотрят на тебя, гражданских почти и не было, а после обеда и вовсе ни одного в зоне ответственности учебного взвода. Стрелять рекрутам не пришлось. Ливадов двигался за Французом, переваривая события двух минувших дней, часто возвращаясь в мыслях к убитому мальчику и его матери. Все-таки Упырь настоящая мразь! Андрей стиснул кулаки: начистить бы морду Майку Боббсу!.. Но что потом? Трибунал?.. Сука! Погруженный в раздумья, Ливадов не сразу увидел, что около столовой рекрутов ждал второй лейтенант Шелли. Явился не запылился… Встреча с командиром взвода началась с построения. Второй лейтенант выслушал поочередно доклады сержантов и обратил взор на рекрутов. – Рекрут Ливадов! – рыкнул он. – Три шага вперед! Андрей вышел из строя. Похоже, запахло жареным, сейчас его будут наказывать за вчерашний случай со стариком и старухой. Однако Шелли назвал еще семь рекрутов, приказав им выйти из строя. – Вам повезло! Поступаете под мое личное командование, – второй лейтенант подозрительно ухмылялся. – Вы лучшие из этого сброда, который называется учебным взводом. Лучшие из худших! Особенно ты, Упырь! Завтра до обеда у вас интенсивный курс по использованию тяжелого снаряжения, а после столовой вместе со мной отправляетесь в наш родной штурмовой батальон! Командир взвода больше не улыбался. Он кровожадно скалил зубы. – Батальон понес значительные потери. Передовой очень нужно новое отделение разведчиков! Глава 20 На орбиту Ночь разрывалась урчанием моторов тягачей, шипением маневровых двигателей межпланетных транспортников и малых десантных кораблей, которые один за другим выводились из ангаров 10-го полка. Светло как днем, многочисленные фонари и прожекторы не оставляли полуночной темноте ни единого шанса. Вторая рота учебного батальона в полном составе стояла перед линией ангаров. Женька часто зевала, и вот снова тянет рот… Наклонившись к высокому стокилограммовому рюкзаку, поставленному перед ней, Ливадова притворилась, что поправляет лямки, а на самом деле прятала лицо. Когда перед командой «Вольно» приказали поднять визоры, зевать стало небезопасно. Легко нарваться на взгляд одного из офицеров или сержантов роты, и тогда взбучка за сонливость почти гарантирована. Ливадова не хочет спать, не тянет ее ко сну, хотя снова зевает. Она волнуется, иногда чувствует дрожь боязни, отсюда и зевота. Глупо страшиться предстоящего перелета, но шутка ли – вторая рота и вместе с ней Евгения перебрасываются на Марс! На другую планету! В прошлой жизни не довелось летать самолетом, а в этой уже и поднималась в воздух на личном джете президентского сына и попробовала себя в полетной имитации на тренажере разведывательной роты. В самолете Воронцова не было страшно; по крайней мере, она не помнила, что боялась полета. Тогда страхи были совсем другими и мысли тоже. В броне «летуна» – перед имитацией воздушной разведки и во время виртуального полета – Женька действительно испытала страх высоты и поборола эту боязнь, но ее источником была компьютерная реальность. А прямо в эти минуты все другое, все по-настоящему: Ливадова ожидает погрузки на космический корабль. Каким он будет, этот ваш Марс? Каким окажется космос? Вторая рота в тяжелой экзоброне – это обязательное снаряжение при выходе на планетарную орбиту. Солдаты, сержанты и офицеры также получили полный комплект оружия и боеприпасов, а еще рюкзак со всем необходимым для дальней передислокации. Весил он ровно сто один килограмм и без экзосистемы был совершенно неподъемным. В тяжелом боевом скафандре на плечах ощущался серьезный вес, но не более того. Осознаешь тяжесть рюкзака – и чешешь дальше. По крайней мере, три километра до ангаров, что прошли пешком, не показались личному составу чем-то трудным. Рота ждала приказа на погрузку. Все знали, что летят на Марс. Но зачем? О переброске на соседнюю планету майор Моров объявил позавчера на вечернем построении и сразу предупредил, что любые разговорчики о войне будут пресекаться самым жестоким образом. Потому что никакой войны нет. – Задача учебно-боевая, – сказал он тогда. – Наш десятый отдельный десантно-штурмовой полк перебрасывается на Марс. Утром выяснилось, что речь идет не о полной передислокации со сменой расположения базы, однако практически весь личный состав и вооружение направляются на Марс для выполнения поставленной задачи. Какой? Офицеры в течение дня несколько раз повторили, что задача является учебно-боевой. С учебой все понятно, но как только рядом не оказывалось сержантов или тем более офицеров, во взводе мгновенно начинались перешептывания. Зачем выдадут оружие и в чем заключается боевая часть задания? Неужели все-таки война? Или мятеж? Ни о чем подобном командование не сообщало. Вернее, на построении перед получением тяжелой брони Мор подчеркнул, что ни войны, ни тем более мятежа в колониях Красного сектора на Марсе нет и не будет. Но десантники на то и десантники, что всегда готовы порхать по планетам Солнечной системы как бабочки. Бабочки, блин. Вспомнив о неуместном, по мнению Женьки, сравнении, девушка перестала зевать. Стало смешно: бабочки в тяжелых бронированных скафандрах, с крупнокалиберными автоматами и стокилограммовыми рюкзаками на плечах. Десантно-штурмовая бабочка. На пяти бронемобилях прибыл взвод управления батальона. Машины остановились в сотне метров от второй роты. Из двух головных броневиков выбрались комбат и офицеры штаба батальона. Подполковник Чесноков и сопровождающие его офицеры тоже были в тяжелой броне и с оружием, но без рюкзаков. Скорее всего, те в багажном отделении броневиков. Экзосистемы штабных офицеров были точно такой же тяжелой штурмовой модификации, как у личного состава второй роты. Управление учебного батальона поднимется на орбиту на одном корабле вместе с ротой майора Морова. Вторая рота встретила подполковника Чеснокова построением в две шеренги и докладом командира. За спинами прибывших офицеров выгружался взвод управления. В бронемобилях остаются только водители, они скоро отправятся к погрузке на корабль, что доставит учебный батальон в составе второй роты и взвода управления на Марс. Марс. При мысли о другой планете Женька всякий раз вздрагивала. Она почти не слушала короткую речь Чеснока перед строем второй роты, в которой звучали только призывы помнить о долге и неукоснительно выполнять приказы командиров. Никакой конкретики, речь ни о чем. Но хорошо хоть недолго. Когда комбат закончил, снова прозвучала команда «Вольно». Колонна из пяти машин двинулась к ангарам, из которых уже вывели часть кораблей, а личный состав взвода управления направился ко второй роте, чтобы расположиться рядом с первым взводом. Женька и остальные следили за отбывшими броневиками – те поднимутся на борт того же корабля, на котором полетят и они. В сущности, нет никакой разницы, на каком именно малом десантном корабле отправляться в космос. Но почему-то на взлетно-посадочной площадке думается иначе. Поскорей бы узнать, какой из малых десантных кораблей твой. Вторая рота учебного батальона подошла сюда первой, и в эти минуты к ангарам подтягиваются пешим порядком другие роты, а также колонны машин. Часть тяжелой бронетехники погрузили на транспортники за минувшие ночь и сумасшедший день, но на корабли подняли далеко не все запланированные к переброске машины. После получения приказа о передислокации на Марс работы с погрузкой техники продолжаются уже вторую ночь, а сейчас начинается вывод на орбиту и личного состава. Пока только на орбиту, потому что полностью полк будет выведен в космос к исходу третьего дня. Немного зябко, холодный ветерок второй половины февраля дует в лицо. Ливадова усмехнулась. Февраль… В двадцать третьем веке зима гораздо теплее, чем в ее времени. По меркам двадцать первого столетия здесь ощущается лето. Как там мама? Для нее ничего не изменится, если Андрей и Женька вернутся в тот же день, когда их похитили. Но вернутся ли? Грустно вздохнув, Женька поправила ремень крупнокалиберного автомата. Сейчас она ефрейтор Ливадова – это ее настоящее и судьба, она теперь в армии и все свое будущее связывает только с ней. Разве что случится чудо и каким-нибудь волшебным образом отыщется Андрей. Вторая рота и управление батальона проторчали на бетонной площадке еще час, пока не прозвучала команда к повзводному построению в колонну по два. Учебный батальон получил приказ на погрузку. Бойцы и офицеры направились к кораблям, один из которых предназначался для них. В нынешнем составе батальону хватит одного МДК: корабли этого типа предназначались для переброски роты десантников вместе с легкими бронемашинами, а в батальоне сейчас только одна неполноценная рота из двух взводов. Поэтому вторая рота и взвод управления летят вместе. Подошвы тяжелых ботинок герметичных скафандров бьют по бетону. За плечами бойцов и офицеров огромные рюкзаки. Автоматы висят на груди на переброшенном через шею ремне и дополнительно закреплены спереди, чтоб меньше болтались. – Бегом! Вторая рота и взвод управления побежали к МДК с номером 034 на обшивке. На корабль в хвостовую часть по выдвижным сходням въезжали пять бронемобилей. Когда десантники добежали до корабля, с боковой надстройки опустился трап для подъема на борт личного состава. – По одному! Второй взвод поднимался последним, причем без командира и замкомвзвода – старший лейтенант Еременко и сержант Горгуа уже внутри малого десантного корабля. Они направились на борт раньше вместе с командованием батальона. Ливадова сделала первый шаг по трапу. Не будь она в тяжелом скафандре экзосистемы, ноги точно подкашивались бы. Ей страшно, она плохо понимала, почему до спазмов в животе боится космоса, и, чтобы идти, все время повторяла про себя одно и то же: «Делай шаг, Женька, делай шаг, и смотри только на рюкзак Бастрюкова…» – командир первого отделения шел впереди нее. После присвоения звания ефрейтора место Ливадовой в строю второго взвода теперь всегда за гаденышем Бастрюковым. Не нравился Женьке этот скользкий тип, но ослушаться прямого распоряжения Еремы, как звали за глаза старшего лейтенанта, она не могла – на то он и командир взвода… Отвлекшись на посторонние мысли, Ливадова добралась до верхней части трапа. Он вел в шлюзовую камеру, откуда периодически исторгался рев старшины роты старшего сержанта Дуракова. Бастрюков и его рюкзак уже скрылись внутри. – Второй взвод! Направо! Шевелитесь! Женька вошла в шлюзовую камеру, будто ринулась в темный омут, и первым, что увидела, была красная рожа Дуракова. – Быстрее, ефрейтор! Быстрее! – Есть, господин старший сержант. – Ливадова почти выпрыгнула из шлюза в следующий отсек, она уже не замечала, что облачена в тяжелую броню, а за спиной стокилограммовый рюкзак. В отсеке, расположенном за шлюзовой камерой, было пусто. Из него вели три коридора. – Второй взвод! Направо! Ливадова свернула в коридор по правую руку. Впереди в нескольких десятках метров у сдвинутого вдоль стены люка стоял сержант Горгуа. Он махал рукой, подзывая к себе бегущего по коридору Бастрюкова. – Ефрейтор! Сюда! Бегом! – Горгулья заметил Ливадову. Опять приказано бежать. Зачем такая спешка? Гремя ботинками по металлической палубе, Женька добежала до сержанта. Он указывал на проход в следующий отсек МДК. – Кубрик второго взвода! – сообщил Горгулья. – Давай туда! Женька свернула влево. Люк и проход были высокими и широкими. Ливадова спокойно, не снимая с плеч рюкзака, вошла в прямоугольный, вытянутый в длину отсек. Он напоминал взводную палатку, к которой за полтора месяца успела привыкнуть Женька. Но только отчасти, потому что двухъярусные койки и тумбочки между ними занимали лишь правую половину отсека. – Ефрейтор! Старший лейтенант Еременко показал на посадочное место в левой половине кубрика. Перед каждой двухъярусной койкой стояли два кресла. Одно спинкой к левой стене отсека, другое – к проходу почти трехметровой ширины, который отделял ряд кроватей от ряда кресел. Получалось, что кресла расположены друг против друга. – Рюкзак в крепление! – приказал старлей. На спинке кресел, установленных со стороны прохода, висели ремни, которые легко вдевались в специальные отверстия на рюкзаке и плотно прижимали его к палубе и задней части кресла. Точно такие же ремни висели на спинках нижнего яруса кроватей. Женька закрепила свой рюкзак около кресла, на которое указал Еременко. Место для вещмешка у двухъярусной койки напротив было занято рюкзаком Бастрюкова. Сам гаденыш устроился в кресле напротив Ливадовой. Мысленно выругавшись, Женька упала на свое место и пристегнула ремни безопасности: крест-накрест на груди и еще на поясе. Экзосистема ефрейтора Ливадовой и противоперегрузочное кресло соединились в одно целое. Автомат точно и плотно встал прикладом вверх в специальный паз в правой боковине кресла. Женька выдохнула. Страх перед полетом почти выветрился из головы, а в кресле даже уютно. Но… она опять рядом с Бастрюковым. Женька опустила взгляд. Чтобы не сомневалась, что устроилась на предназначенном для нее месте, индикатор на правом подлокотнике отображал ее звание и фамилию: «Ефрейтор Ливадова. Первое отделение второго взвода. Вторая рота учебного батальона». – Привет! – Бастрюков помахал Женьке пятерней и противно ухмыльнулся. Жаль, что его физиономия не закрыта визором. Плюнуть бы в его гадкую рожу. Бастрюков опять растянулся в ухмылке. Будто мысли ее читает… Чушь! Но в любом случае Бастрюкову известно, что Ливадова не питает к нему добрых чувств, если не сказать больше; и он отвечал взаимностью. Сейчас, например, решил поглумиться. – Будем лететь вместе целую неделю, – ехидно произнес командир отделения. – Ты снизу будешь или сверху? Бастрюков кивнул на двухъярусную койку за креслом Ливадовой. – Господин ефрейтор разберется сама, – огрызнулась она. Женька знала, где у гаденыша больное место. Ухмылка сползла с лица Бастрюкова, сменившись злым оскалом. Его уязвляло, что кто-то во второй роте обошел его по званию. – Разговорчики! Над Ливадовой и Бастрюковым навис старший лейтенант Еременко. – Слишком часто болтаешь, рядовой! Особенно для командира отделения. Усек, Бастрюков? – Виноват, господин старший лейтенант. Антон вжался в экзоброню. Он всегда пресмыкался перед офицерами. Ничтожество… А Женька очень довольна. Бастрюков жалок, и его рот на замке. По меньшей мере гаденыш будет молчать, пока взвод не закончит с размещением на корабле.