Барбара кивнула. – Здорово. Ей хотелось, чтобы он снова положил руки ей в рот. Есть же в Японии женщины, которым платят не за то, чтобы они с тобой спали, а за то, чтобы просто посидели рядом и поговорили? Ей ничего другого и не требуется. Секс совсем не обязателен, даже намек на него в будущем. Ей нужен спутник, которому от нее ничего не надо. Чтобы он без специальной просьбы покупал сок, какой ей нравится, чтобы целовал ее в щеку, когда этот сок принесет. Разве такой услуги нет? Это же, черт возьми, Америка, здесь возможно все. Не искать же такую услугу в интернете – вдруг увидит Боб? О том, что ты ищешь, запросто могут пронюхать другие. Хотя Боб вряд ли – откуда ему знать такие тонкости? – Как часто надо у вас появляться? – Барбара надеялась, что спрашивает без излишнего энтузиазма. Доктор Дэн пожал плечами. – Раз в полтора месяца будет самое то. Улыбнитесь еще раз? – Барбара улыбнулась. – Да, – подтвердил доктор Дэн. – Раз в полтора месяца вполне. У вас все будет отлично. К тому же столько времени проведем вместе! – Он засмеялся. Кому охота проводить время в обществе стоматолога? Никому – кроме Барбары. Она засмеялась его шутке, а потом еще дольше – своей, невысказанной. Доктор Дэн был доволен. – Прекрасно! Сейчас к Кэссиди на рентген, она все подготовит, мы сделаем нужные оттиски. Годится? Я скоро вернусь. Барбара глотнула. – Хорошо, спасибо. – Доктор Дэн развернул свой стул-вертушку в сторону двери и грациозно соскочил с него, как Джин Келли в «Поющих под дождем», только в белом халате. Барбара откинулась в кресле и уставилась на экран. Кто будет сюда смотреть, когда рядом – доктор Дэн? Прием закончился, и она записалась на следующий через пять недель, придумав, что уезжает путешествовать и хочет договориться о визите заранее, хотя, конечно, никуда она не собиралась. Когда она приехала домой, Боб ждал у дверей. – Ну как? – сказал он. Кошки запрыгали по ступенькам и стали ластиться к ней, тереться боками о ее голые ноги. Вот кого они завели вместо детей, а Боб и не заметил. Будь у них дети, возможно, ей с ним было бы не так тошно. Тысячи раз она переводила через дорогу чужих детей, как своих, – и все же они были чужими. Они расходились по домам к своим мамам, те воспитывали их, как умели. А Барбара – просто сторонний наблюдатель, прохожий на улице. Совсем другое. Будь у них дети, Боб не стоял бы на пороге, а разговаривал с кем-то из них по телефону, вмешивался в их жизнь, как вмешивался в ее. Боб мог бы стать отличным отцом, оттого еще больнее. Прошли десятилетия, а он так и остался ребенком, а она мамой. Только ведь у нее всего одна жизнь, разве нет? – За апельсиновым соком зашла? – спросил Боб. – А то у нас только густой. – Нет, – ответила Барбара. Ей еще не так много лет, она в состоянии принимать решения. Барбара прошла мимо Боба, чуть не споткнулась о спящую кошку – кого ей будет не хватать по вечерам, так это кошек, – прямиком поднялась в спальню и собрала сумку для недолгой поездки. С прочим она разберется потом. На первое время этого достаточно. – Куда ты, Барб? – Боб широко раскрыл глаза. Он смотрел, как она спускается по лестнице, открывает дверь и идет к машине. – Какое-то время поживу у мамы, Боб. Я позвоню. Сок, какой ты любишь, есть в проходе, где молоко, в магазине, найдешь. Справа. Рядом с молоком. Боб хотел что-то сказать, однако онемел от изумления. Барбара поставила сумку на заднее сиденье, решительно хлопнула дверкой и поехала к «Херон медоуз». Это временно. Все временно. Считать, что в жизни есть что-то постоянное – значит жить в мире иллюзий. Пусть и приятных. Эпилог Через некоторое время, планируя медовый месяц с Берди, Астрид наткнулась на круизы вокруг Аляски и наконец нашла нечто подходящее: Этим летом у вас есть возможность проплыть вдоль ледовых границ Америки! Шестидневный круиз стартует в Сиэтле, судно идет вдоль побережья Тихого океана, заходит в Кетчика, Джуно и Скагуэй, а потом встает на якорь в прекрасном канадском Ванкувере! Световой день долгий, и с палубы вы увидите лысых орлов, китов, полярных медведей, морских котиков. А в придачу к этому – ледники и 1200 лесбиянок! Где еще вы найдете такой круиз? Астрид забронировала каюту, не думая ни секунды. Малышке, дочери Портер, Элеанор Хоуп Стрик – Астрид решила, что будет называть ее Хоупи, – исполнилось шесть месяцев. Крошечная, смирная, с безволосой головкой и идеальными кружками глаз, она напоминала персонаж из мультяшки. Астрид невнятно бормотала, как же она уедет, как они будут без нее, но Портер решительно сказала, что прекрасно управится и сама – Ники и Джульетта предложили на время перебраться к ней, – в итоге новобрачные покатили свои чемоданы к аэропорту и улетели на другой конец страны, чтобы оттуда пуститься в дальнее плавание. Судно оказалось огромным, куда больше, чем Астрид могла себе представить, хотя фото на сайте компании изучила внимательно. Плавучая гостиница! И не такая, в каких Астрид иногда останавливалась, а гостиница-гигант, тут тебе и казино, и театр, и три бассейна, и пять разных ресторанов. Сразу и не поймешь, что больше восхищает – само судно или живая природа за его пределами. Возможно, зависит от человека. Перед посадкой они оказались посреди моря женщин – все взбудоражены, на взводе, тащат свой багаж, кто-то целуется, кто-то бранится со своими женами или подружками, кто-то воюет с незнакомыми людьми за место в очереди – все как в аэропорту перед вылетом, только мужчин будто и на свете нет! Астрид и представить себе не могла, что молодых женщин – слегка за сорок, а то и тридцать с хвостиком – окажется так много. Она полагала, будут особы в возрасте, как она с Берди, кругом пучки седых волос, эдакий фитнес-клуб на занятиях по водной аэробике. – Поплыли, – сказала Астрид. Путешественницей ее можно назвать с большой натяжкой. Однажды они отправились в Диснейленд, когда детям было десять, семь и пять, и Астрид ненадолго потеряла Ники, пока Расселл повел старших детей на Космическую горку, – охвативший ее ужас оставался с ней до конца поездки. Астрид дергала детей всякий раз, когда они оказывались за пределами ее поля зрения, кричала на Эллиота, когда в ресторане гостиницы он выронил кусок масла. После этого Стрики если куда и ездили, то только в своем фургоне. А уж одной – куда ей было ехать? И все это поросло таким быльем, что она вообще забыла, для чего существуют путешествия. Судно поражало своими масштабами, и у Астрид мелькнула мысль – что, если оно начнет тонуть, едва все они окажутся на борту? Нырнет под воду, точно здоровенный детский корабль в ванной? Их каюта оказалась на палубе «Веранда», шестой ярус из десяти. Во всех коридорах – персонал в форменной одежде. – Как в «Аббатстве Даунтон», – заметила Берди, кланяясь бравому стюарду. – Или в «Титанике», – прошептала Астрид, открывая дверь в их каюту. Каюта походила на обычный гостиничный номер, только вся мебель привинчена к полу, и никаких дурацких безделиц, всегда бесивших Астрид, – декоративные морские звезды из керамики, ваза с искусственными фруктами. Возможно, круизы предназначены для людей практического склада. Вдоль палубы за их каютой стояли тяжелые кресла и урны для мусора, все зацементировано в пол, а то улетит в океан и треснет по голове бедного дельфина (так предположила Астрид). В шкафу висели два спасательных жилета, для учебной тревоги, о чем их предупредили, прежде чем судно снимется с якоря, пассажиры должны явиться в свои зоны спасения – там всех пересчитают и, в теории, спасут от смерти в морской пучине. Довольно зловеще для начала круиза, однако правила есть правила. Астрид и Расселл на медовый месяц поехали поездом в Монреаль. Апрель оказался куда холоднее, чем они рассчитывали, и домой они вернулись с набитыми доверху чемоданами – накупили в канадских магазинах всего, чтобы утеплиться. Что еще она помнит? В фойе гостиницы они играли в карты, ставки делали орешками, бармен так или иначе подливал алкоголь обоим, и кто кого, не имело значения. Любовью они занимались каждый день. Астрид вдруг подумала о мухах-однодневках – живут всего один день! И о черепахах – этим отмерено сто лет! Только им не дано испытать и капли того, что испытывает человек. Не смешно ли – вот она, Астрид, все та же, какой была тогда в фойе гостиницы, сидела напротив Расселла Стрика. Свадьбу сыграли скромно: дети, внуки, близкие подруги. Ники уже получил соответствующие полномочия через интернет (он сочетал браком несколько пар своих друзей) и провел службу, заверив обеих, что все совершенно законно и в рамках гражданского кодекса. Портер плакала, Сесилия плакала, Венди плакала. Субботним утром, в девять часов они кружочком стояли в бельведере, в центре развязки. Ники прочитал стихотворение пулитцеровского лауреата Мэри Оливер, Берди надела кольцо на палец Астрид, Астрид надела кольцо на палец Берди, вот так две невесты стояли и радовались в центре города. А потом все пошли есть блины к «Спиро». На судне их предупредили – интернет в открытом море неустойчивый, и Астрид первым делом пошла в бизнес-центр. Надо проверить, все ли дома в порядке, пока не отплыли далеко, мало ли что. Она и Берди сели в тяжелые кресла и стали набирать Портер через Фейстайм. Ладони Астрид взлетели ко рту, когда на экране вместо их собственных физиономий появилось личико Элеанор Хоуп, беззубым ротиком она посасывала мамин палец. – Ну как вы? – спросила Портер, в кадр попала только нижняя часть ее лица. – Супер! – заверила Берди. – Супер! – повторила Астрид. Она сжала бедро Берди. – По-моему, со вчерашнего дня она выросла, нет? – Мама, отдыхай, прошу тебя. Берди, пусть мама отдыхает. Элеанор ничего великого со вчерашнего дня не совершила, можете поверить. – Малышка на экране сосала палец Портер, будто хотела высосать его весь. – Не согласен, – произнес другой голос из-за экрана. Тут же появилось лицо Ники. Он ухмылялся, открытый рот занял весь экран, так что видны были даже пломбы. – Элеанор повернулась на правый бок, а потом на левый. Это было грандиозно. Астрид застонала. – Так и знала, что мы пропустим что-то важное. За спиной брата возник Эллиот. – Подтверждаю – это было грандиозно. Экраном снова завладела Портер. – Хватит хохмить, братцы. Мама, все в порядке. Берди, развлекайтесь там. Усыновите моржа, спасите ледник, найдите себе забаву. – Она перевела камеру на ребенка, на них замигали огромные карие глаза. Астрид погладила Берди по спине. – Хорошо. Найдем, обязательно. Берди послала воздушный поцелуй. – Люблю тебя, Элеанор! Столько всего произошло, о чем Астрид и думать не могла: новый брак, появилась еще одна родительница, спутница жизни, еще одна бабушка! Ничего себе, фокус – безо всяких детей сразу в бабушки! Берди в этой роли была прекрасна: из всех взрослых именно она баюкала Элеанор лучше всех. Наверное, благодаря рукам, окрепшим от ножниц, какими она орудовала не одно десятилетие. Может, Астрид все свои силы израсходовала на собственных детей? Так или иначе, Элеанор и Берди быстро подружились. Астрид никогда не причисляла себя к людям, которым позарез надо выйти замуж, но сейчас она вступила в брак и была от этого в полном восторге. Слово «жена» когда-то ее удручало, приуменьшало ее значимость, опускало – только вспомнить, сколько раз ее представляли просто как жену Расселла, ничего не добавляя, разве что имя – а сейчас слово «жена» звучало в ее ушах совершенно иначе. Дело не в Расселле, просто мир поменялся. Теперь это слово обрело второе значение – ты моя жена, я твоя жена, – удвоилось в размере. Так и должно быть. Дело не в том, что она принадлежит кому-то, а в том, что она обрела себя. – Мама, все в порядке, – успокаивала ее Портер. – С нами все хорошо. Честно. Здесь все – взрослые. Кроме Элеанор. Она еще малышка. Но мы справимся. Мы тебя любим. Отдыхай. – Хорошо, – сказала Астрид. Портер и круглые щеки Элеанор мгновенно улетучились, Астрид и Берди остались наедине со своими отражениями. Иногда Астрид думала о том, как все в ее жизни могло сложиться иначе – ее счастье могли бы составить другие мужчины и женщины, у нее могли быть другие дети – или вообще никаких, она могла попасть в Париж, умереть с Расселлом в одной постели в возрасте ста лет. Она думала, как каждое ее решение волной бежало по жизням ее детей, даже это, последнее, когда она уже не отвечает за их жизни, ничего за них не решает, но все равно остается их мамой. Говорят, каждый человек рождается в одиночку и в одиночку же умирает. Неправда. Когда ты появляешься на свет, ты приносишь с собой множество других людей, в твои хрупкие косточки встроены целые поколения. Она сунула руку под привинченный стол и нашла руку Берди, и ощутила то же, что в день их первого свидания. Астрид тогда была еще молода, хотя о возрасте совсем не думала. Неужели это ощущение остается с тобой до самой смерти, ты вспоминаешь, как молода была когда-то, как глупа, сколько возможностей упустила? Наверное, так и есть. Снаружи солнце искрилось на поверхности воды, будто океан хотел показать небесам, какие они все-таки замечательные. Каждый день приносит что-то новое. Потом она позвонит Сесилии, и Венди, и сыновьям, всему семейству. Она будет звонить им, пока любовь в них не польется через край, как льется в ней. Астрид еще раз посмотрела на экран компьютера, где отражались она и ее жена, и душа запела от счастья. Благодарность За время написания этой книги моя жизнь изменилась самым решительным образом, и страничка благодарностей оказалась очень длинной – прошу меня за это извинить. Последние две книги я писала, будучи беременной (две отдельные беременности – все-таки я не автомат и не слониха), а работая над «Здесь все взрослые», я родила книжный магазин – с помощью моего мужа. Иногда люди ошибочно полагают, что работать в книжном магазине – это удобно устроиться на стуле и в абсолютной тишине читать, читать и читать. Если бы оно было так! Магазин «Книги – это волшебство» есть сложное переплетение коробок, заказов, систем, прихотей и, конечно же, тысяч книг и пятнадцати сотрудников – за последние два года мы провели более шестисот мероприятий! Прежде всего я благодарю мужа, Майкла Фаско-Страуба, за заботу о нашем магазине, работающих в нем людях, целый день и каждый день, только поэтому я смогла закончить эту книгу. Из-за книжного магазина наша жизнь стала намного богаче, но и намного сложнее, и я благодарна мужу, что в мое отсутствие весь этот механизм работает слаженно. А работы там великое множество, от замены лампочек до оплаты счетов и всякой всячины между этими двумя полюсами, и – спасибо моим звездам – со всем этим он прекрасно управляется. Спасибо всем сотрудникам магазина «Книги – это волшебство», без которых волшебства там было бы гораздо меньше. Я ценю ваш талант, вашу энергию, вашу заботу. Спасибо, что отдаете себя магазину целиком, помогаете нам превратить его в пространство, куда люди приходят с удовольствием. Спасибо Эдди Джойсу и Мартину Бимону за то, что с самого начала поверили в нас и стали такими замечательными партнерами. Спасибо Алексу Сейголу и всем в Cantine, где я провела много часов, работая над этой книгой, спасибо Одри Гельман и всем сотрудникам Wing Dumbo, где я провела много, много, много часов, работая над этой книгой. Возможность уютно устроиться где-то не дома – там постоянная стирка, горы игрушек и так далее, – где тебя кормят и потчуют вкусным чаем, – удивительное благо, за что я очень благодарна.