Ирен вмешалась: – Это все равно убийство. Неважно, чье. Моральные принципы общества таковы, что смерти не достоин никто. Но каждый человек глубоко в душе знает, что это не так. – Но вы поможете смягчить наказание? – Сделаю все, что смогу. Но не обещаю. – Спасибо вам. Ирен отвернулась. – Думаю, вам пора, – напомнил Каспар. – Спасибо, что пришли, Ваше Высочество. – Я все же настаиваю на том, чтобы ты впустил меня. Пожалуйста. – Мой вид… – Ну и что? Мне все равно. Более того, я сейчас же прикажу выделить тебе хорошую камеру, еду, одежду и все, о чем ты только попросишь. Каспар вздохнул. Из-за дверей послышались шорохи. – Я прошу вас вернуться во дворец и отдохнуть. – Я все равно зайду. Не успел Каспар возразить, как свет залил его крохотную камеру. Коморку с одним-единственным вентиляционным окошком. Старая бетонная раковина стояла в углу, а напротив, у входа – маленькая разваливающаяся тумба с потрепанным увесистым томом. На бетонных стенах были видны небрежные строительные мазки. На изъеденной ржавчиной железной кровати со старым грязным матрасом, лежащим на продавленной сетке, сидел Каспар. Тюремная роба – темно-синяя куртка и брюки – была перепачканы цементом, а на коленях и локтях зияли дыры. Напугало Александра больше его лицо – бледное, с мешками под глазами и тусклый взгляд. Волосы, было видно, он постарался как-то уложить за секунду до открытия двери. – Миссис Шерро, – Александр сглотнул, – пожалуйста, найдите лучшую свободную камеру, которая есть. Об остальном, думаю, и говорить не нужно. – Но… – Я разберусь с Делиндой! Чтобы через десять минут эта камера была свободна! Каспара передернуло. Что-то изменилось в его любимом принце, словно яд отравил не только его тело, но и душу. Ирен поспешила уйти, напоследок бросив: – Я сделала так, что если дверь захлопнется, вы сможете ее открыть. Александр шагнул за порог. – Ваше Высочество, правда, не стоит… Но тот уже сел рядом, внимательно вглядываясь в его пылающее от стыда лицо. – Ты все равно тот же Каспар. Другая одежда, место… даже это убийство не сделают тебя хуже для меня. Слова любви едва не срывались с языка. Александр был опьянен моментом. Сердце горело в огне. Что бы он ни задумал, все казалось правильным. Признаться? Почему бы нет? Но страх неизвестности его отрезвил. Малодушие впервые принесло пользу. – Спасибо. – Губы Каспара дрожали, глаза были опущены. Высокий, статный мужчина, смущенный, как мальчишка. – Вы очень добры. – И снова мы на «вы»? – Да, мне так привычнее. – Считай, что мы друзья. А они не должны обращаться друг к другу официально. Тем более ты на службе у принцессы Анджеллины. – Был на службе. – Она не приходила? – Говорят, пыталась, но ее не пускают. – Я постараюсь связаться с ней и все объяснить. – Буду благодарен. С конца коридора послышался приближающийся стук каблуков. – Пришли наконец. Александр раскрыл дверь нараспашку. Он не успел ахнуть, когда получил пощечину и схватился за налившуюся румянцем щеку. Делинда дернула его за руку, вывела из камеры и захлопнула дверь. – Почему, скажи на милость, я узнаю о твоем выздоровлении из поста какой-то медсестры в Инстаграме? 22 Чувства, что рвутся наружу Если видел Александр когда-нибудь сестру в таком взбешенном состоянии, то после отравления забыл. Похожая на дикую кошку, она, казалось, была готова накинуться на него и расцарапать лицо в кровь. Чувствуя, как горит щека, принц всерьез задумался: а не она ли желала ему смерти? Но тут Делинда перевела дыхание и подошла к брату с распростертыми объятиями. – Ладно. Прости. Я волновалась, и все же согласись: странно узнавать о твоем выздоровлении последней. Она отстранилась, смахнула волнистую прядку со лба, распушила волосы и уложила их на плечи, приговаривая: – Мы сейчас же возвращаемся во дворец. Ты еще слаб. Тебе нужно отдохнуть и поесть. – Ты не хочешь мне ничего рассказать? На мгновение ее хладнокровный взгляд коснулся железной двери. – Что нам пора? – Хватит придуриваться! Ты не сдержала слово. – Я не нарушала его, – ответила она невозмутимо. – Ты не выполнил условие – не выстрелил. Так что уговор считается недействительным. Александр остолбенел. Он предполагал, что услышит именно такую отговорку. Справедливую и возмутительную. – Даже если так… Каспар не заслужил такой жизни в тюрьме. – Он убил человека. Зверски. Диким зверям место в клетке. – Это не клетка, даже не тюрьма. Это темница без окон, света и свежего воздуха. Это бесчеловечные условия. – Как раз для дикого зверя. Александр ненавидел споры с сестрой с каждым разом все больше. Еще ни одну словесную битву он не выиграл. – Пусть хотя бы камера будет хорошей. Пожалуйста. Последовавшая ухмылка ранила принца, став предзнаменованием очередного проигрыша. – Идем. Выйдешь в прямой эфир, покажешь себя людям… – Я не сдвинусь с места, пока не услышу утвердительный ответ. Лицо королевы вытянулось в игривом удивлении. – В самом деле? Поехали, а я по дороге подумаю. – Ты подумаешь сейчас и ответишь мне сейчас. Недавняя пощечина на минуту сломила его пыл. Что-то не давало ему вновь поднять белый флаг, развернуться и уйти, проглотив обиду. Успех в уговорах виделся далеким, как и всегда, но он был готов ждать до тех пор, пока тот не появится перед глазами. Просьбы Ирен было недостаточно. Стоит выйти за порог, и власть королевы вновь скует всем руки за спиной. – Ты стал наглым.