Анон приподняла брови. — Неужели ты о моральном аспекте использования внешности людей из других миров? — с сарказмом спросила она. — Если в вашем мире кто-то против, пусть официально заявят об этом. — Вы шутите? — Хмара слегка напряглась. — Неужели вы рассмотрите такой протест? И что, компенсацию выплатите? Что-то я не поняла. Анон усмехнулась. — Ну, конечно. Это шутка такая, — догадалась Хмара. — Не смешно. Тигра принесла высокий стакан с темно-красной жидкостью и глубокую тарелку с кубиками льда. — Эта ягода выращена в экологически правильных условиях, — шепнула она. — Лучшее из того натурального, что есть. Хмара отпила пару глотков. Очень неплохо. Похоже на бруснику. Добавила три кубика льда и благодарно кивнула Тигре. Но все еще была напряжена, ожидая, что Анон скажет дальше. Эта проекция мертвой женщины перестала ей нравиться. Бессердечная сука. Делает деньги, не выходя из склепа, ага. Еще и шутки у нее дурацкие. Но такой и предъявить-то нечего. И угрожать бессмысленно. Она и так умерла, а добраться до ее склепа или где она там хранится в оцифрованном виде, вряд ли получится. Даже если получится, то она еще и спасибо скажет, устала быть бессмертной. Если не врёт. Мысленный контур ее не просканировать, гипно-техника на нее не подействует. Придется как-то налаживать контакт, никуда не денешься. — Дело в том, что оборудование и всё произведенное на этом оборудовании портала номер восемь, до сих пор принадлежит Фонду, — сказала Анон. — Я лишь перевела на себя все каналы связи. По взаимной договоренности с руководством Фонда. После того, как там все пошло не по плану, они законсервировали восьмой портал. Я на всякий случай присматриваю за ним. — После восстания машин? — спросила Тигра. — Не только, — Анон с сомнением посмотрела на нее. — Еще и временные аномалии в результате одного эксперимента повлияли на ускоренную консервацию портала. И некоторые необъяснимые явления неизвестной природы. Вот, например, что произошло с тобой, для меня пока загадка. — В каком смысле? — нахмурилась Хмара. Вопросы посыпались один за другим. — Что произошло? И Тигра принадлежит Фонду? А что должно было произойти? Тигра тоже сидела с заинтересованным видом. — В принципе, произошло то, что и планировалось по основному проекту, — ответила Анон. — Но с необычными деталями, ранее не встречавшимися ни в восьмом портале, ни в других. Что касается Тигры… На ее происхождение и прочие нюансы я готова закрыть глаза. Если мы договоримся о сотрудничестве. Когда я увидела, как вы вступили в контакт, сразу же удалила все видеозаписи из системы. Фонд ничего про Тигру не знает. Никто не знает. — Вы не можете ее штамповать на вашем принтере, потому что я жива и прошла через шлюз, верно? А лицензия запрещает использование образов живых людей? — Ты умная девочка, — кивнула Анон. — Пока был жив Макс Торрес, я не могла отправить по каналам связи его голограмму из принтера на конвейер Фонда. Вдруг он смог бы пройти через шлюз? — А что случилось с его первой синтетической копией? Утилизировали? — Нет. Лежит в морозильнике одного из цехов сектора Б. Это предусмотрено проектом. Ничего не уничтожается, все хранится бессрочно. Тем более, нельзя ничего утилизировать дистанционно. Не предусмотрено протоколами. Кстати, напомни, как Торрес умер? — Так. Давайте по порядку, — сказала Хмара, полностью проигнорировав последний вопрос. — С самого начала. Что за проект, для чего порталы в другие миры, какой во всем этом хитрый замысел? — Конечно, Хмара. Я все расскажу и объясню. Раз уж ты добралась так далеко, до этого момента нашей встречи. В последнее время такое происходит не часто, с каждым годом все реже. — Я слушаю, — Хмара уселась поудобнее, подложив две подушки за спину. Из первой части разговора с уточняющими вопросами Хмары, стало понятно, что порталов в другие миры довольно много. Сто восемь, по числу каких-то подземных узловых станций на этой планете. Но работают из них меньше половины. Разные корпорации владеют лицензиями на управление в среднем тремя порталами каждая. У Фонда рационального исследования зимнего безмолвия было четыре лицензии: номера восемь, двенадцать, шестнадцать и двадцать. В портале номер восемь три года назад начался первый эксперимент по темпоральному масштабированию, который закончился аварией какого-то узла в новом оборудовании. После этого начались проблемы, справиться с которыми своими силами никак не удавалось. Пришлось обратиться за помощью к властям. Там, долго не думая, приняли решение законсервировать портал. Предварительно все зачистив. Отправили отряд роботов с дистанционным управлением. Но те быстро вышли из-под контроля, попав под воздействие аномалий. Вместо эвакуации персонала, роботы начали охоту на людей. Те оказали сопротивление. Бойня продолжалась несколько дней. В итоге, примерно год назад были взорваны все лифты, чтобы взбесившиеся роботы не могли выбраться наружу. Удалось эвакуировать только часть персонала. Конечно, все засекретили. В заблокированном первом уровне оставалось несколько выживших, но куда они исчезли потом, неизвестно. — Погодите, — перебила Хмара. — В нашем мире был похищен один предмет, и это произошло недавно. И у нас этот ваш портал открылся меньше полугода назад. Кто-то может пользоваться порталом после консервации? — Нет. Восьмым порталом точно никто не мог воспользоваться снаружи. Главные ворота, через которые вышли вы, за прошедший год ни разу не открывались, а другого входа нет. Разве что те выжившие могли отправиться в ваш мир, но мы ничего о них не знаем. Сейчас я объясню про сроки — восьмой портал по порядку номеров идет раньше. Но на самом деле, порядок выдачи лицензий обратный. Считают от сто восьмого. — Но вы три года назад начали эксперимент… — Именно из-за эксперимента этот портал и открылся в вашем мире недавно, уже после того, как был законсервирован здесь. Темпоральное масштабирование сработало совсем не так, как предполагалось. Это очень сложно объяснить, и у меня нет ответов. Фонд хранит всю информацию под непреодолимой электронной защитой своих серверов. — А ваши агенты могли попасть в наш мир до эксперимента? — Да. Через портал номер двадцать было две отправки, — тут же ответила Анон. — Три и пять человек в разное время. Я знаю, что предпоследний оставшийся в живых агент, который отправил из вашего мира упомянутый тобою инструмент через этот же портал, был схвачен и допрошен. Но он так и не раскрыл все тайны, включая наличие еще одного портала в вашем мире. Вы смогли узнать только про новый портал, под номером восемь. — Это вам известно от вашего последнего оставшегося агента? Кто он? — грозно спросила Хмара. — Это вы приказали ему взорвать центр управления? — Нет! О чем ты говоришь? — Анон явно очень удивилась. — Никто из разведчиков не имеет права подобным образом вмешиваться в течение жизни параллельных миров! Это строго-настрого запрещено. Тем более, что последний агент уже слишком стар для таких опрометчивых поступков. И вообще, он там очень давно, у него семья, дети, внуки. Не может быть, что это он взорвал что-то. Хм. Верить ей или нет? В последнем сообщении, расшифровка которого закончилась десять минут назад, содержалась очень противоречивая информация. Хорошая новость — с Федерацией Хартленд вроде бы начались переговоры. И в целом выходило, что продолжающиеся диверсии — дело рук вражеских диверсантов из Южного Альянса. Там поняли, что если Киорант и Хартленд сумеют заключить мирный договор, то потом нападут на Альянс. Поэтому обстановка обострилась. Плохая новость, что в результате второго нападения был тяжело ранен оперативный директор Эрвин Корс. Он находился в реанимации в состоянии медикаментозного сна. Врачи давали пятьдесят процентов на то, что он выживет. Оскар Брант должен был выписаться из госпиталя через три дня. Тогда он постарается выйти на связь, если техники починят оборудование к тому времени. А пока связь будет поддерживаться через такие сообщения. Все это написала майор Корнелия Бардо, единственная, кому Хмара могла доверять. Придется ждать выхода на службу Бранта, чтобы все обсудить. Но трех дней у Хмары не было. — Ладно, — сказала она. — Допустим, я вам верю. Продолжим разбираться дальше. Зачем вам понадобилось красть у нас этот, как вы его называете, инструмент? — Можем называть его Веретено, — ответила Анон. — Или меч. И ты прекрасно знаешь его свойства. Поэтому он нам нужен. Вот удобный момент перевести разговор на интересующую тему! — Прорезать дыры в шлюзовых перегородках? Ваша цивилизация, как вы сказали, технологически очень продвинутая. Была. Вы не можете сделать такой меч сами? — Когда-то могли, — вздохнула Анон. — Но потом кое-что произошло, и больше мы не в состоянии производить такие сложные вещи двойного назначения. Я не про последнюю мировую войну. Сама подвела разговор к этому? И готова посвятить их во все тайны? Проверим. — Ага, кажется, я знаю, что произошло, — задумчиво произнесла Хмара. И тут же закинула удочку: — Если это не бред сумасшедшего парня, который сделал нам браслеты и документы. — Он не мог вам ничего сказать, — обеспокоенно сказала Анон. — Во-первых, он сам толком ничего не знает; а во-вторых, это секретная информация, и он давал подписку о неразглашении! — Не нужно наказывать его слишком строго, — попросила Хмара. — Это будет одним из моих главных условий для нашего соглашения о сотрудничестве. Джон не мог не рассказать мне, когда я прошу. Он же не киборг, а человек. Живой, в отличие от некоторых. Она исподлобья посмотрела на экран своим самым мрачным взглядом номер шесть. Значит, в квартире у Джона нет прослушки. Или он грамотно защищается, несмотря на распахнутое окно. Это хорошо. Вон как Анон скривилась. Не знала, что он выдал тайну, и Хмара с Тигрой в курсе того, что здесь происходит. Хотя бы частично в курсе. Большинство жителей этого мира находилась в полном неведении о том, почему время от времени с небес нисходит огненная кара богов. А это всего лишь лазерные установки на орбитальных спутниках выжигают всё, что запрещено Конвенцией Судного Дня. Инопланетяне, можно сказать, вполне гуманные. Могли бы запросто полностью уничтожить всю планету, а они всего лишь запретили властям этого мира иметь ядерную энергетику, атомные станции и оружие массового поражения. Самих инопланетян никто никогда не видел. Только их космические корабли в верхних слоях стратосферы и боевые дроны в виде летающих в атмосфере на гиперзвуковых скоростях тарелок. Яйцеобразные полупрозрачные станции на орбите практически незаметны, если не знать, куда смотреть. Простой народ наивно полагал, что эта техника местных корпораций, которые якобы иногда ведут войны между собой. На самом деле, стоило только начать строительство нового адронного коллайдера или атомной станции, как лазерный луч с орбиты выжигал все дотла. Впрочем, уже лет сорок никто и не пытался строить ничего подобного. Старые ядерные реакторы, оружие массового поражения и все коллайдеры были уничтожены лазерной бомбардировкой пятьдесят шесть лет назад за один день по всей планете. То-то здесь атмосфера такая нездоровая. Еще не скоро воздух и природа очистятся, особенно при таких объемах вырабатываемого мусора. Джон вообще думает, что эта планета обречена. Трудно сохранять оптимизм в положении нищего инвалида. Это понятно. Хмара тоже сомневалась, что этот мир можно спасти. Одной прогулки через горы мусора и стычки в темном переулке хватило, чтобы сделать неутешительные выводы. Собеседница на экране все это время молчала, то ли переваривала слова Хмары, то ли просто обиделась. Наверное не стоило напоминать, что Анон мертвая.