На лице у него было выражение вежливого любопытства, а тон оказался дружелюбным. Беспокойство немного отпустило Шадиона. – Надеюсь на это. Меня зовут Шадион Сурент. Я купец из Сурент-креш. Я привез гномьи товары, если вы захотите что-либо купить. – Он огляделся так, словно только теперь увидел деревню. – Кстати, как называется ваша милая деревушка? – Ласточка, – ответил Дипак. – И мне жаль вас расстраивать, но это бедная деревня. У нас нет денег на покупку того, что вы привезли. В пяти километрах на север есть другая деревня. Возможно, у них есть деньги, которые они смогут потратить на ваши товары. – В восьми километрах? О нет, – печально покачал головой Шадион. – Это далековато, и на своих коротких ногах я не успею добраться туда засветло. Если не возражаете, я встану лагерем на ближайшем поле и, может, кое-кто из жителей посмотрит, что я продаю. Как знать? Возможно, мы сумеем договориться. – Нет нужды разбивать лагерь на поле, – сказал Дипак. – В моем доме есть комната. Вы можете остаться у меня. Шадион улыбнулся. Это было даже больше, чем он рассчитывал. – Очень щедро с вашей стороны, – сказал он, растягивая слова, как было типично для этих регионов. Он заметил, что люди расслабляются, если говорить на их наречии. Дипак проводил гнома в однокомнатное жилище, грубо сбитую бревенчатую избенку, ничем не отличавшуюся от окружающих домов. Шадион разложил вещи, а потом поднялся на травянистый холм в сердце деревни, чтобы познакомиться с жителями Ласточки. В отличие от детей, те встретили его охотно. Скорее всего, чужаки в Ласточке появлялись редко, и людям наверняка хотелось узнать, что происходит в мире. Шадион рассказал им, что знал, о событиях, происходящих в Гандхарве, Якша и его собственном креше. Чем больше он говорил, тем больше жители деревни подавались вперед с неослабевающим интересом. Шадион рассказал и о Генке Девестхе, князе из княжеств Закатного Солнца. – Говорят, он гений, – сказал гном. – Некоторые даже провозглашают его переродившимся Меде, как написано в «Видениях Меде». Крупный житель деревни по имени Питч Шейд фыркнул. – Перерождение – это сказки. Именно этой возможности Шадион и ждал. Питч был братом Синдера, и гном на самом деле приехал в Ласточку, только чтобы пообщаться с ним. Однако требовалось действовать осмотрительно. Если отец Дериуса и сам Дериус правы по поводу Синдера, будет нехорошо, если кто-то узнает, что Шадион что-то здесь вынюхивает. Узнав о его роли лазутчика, некоторые могут подумать что-нибудь не то. Шадион все еще раздумывал, что сказать Питчу, как вдруг такая необходимость отпала. – А как же Синдер? – спросил Питча другой житель деревни. – Он умер в колодце и вернулся к жизни. Шадион подавил возрастающее волнение. Он приехал в Ласточку, чтобы узнать именно об этом событии. – Синдер не умер, Симиал, – сказал Питч. – Ну, ты сказал, что он не дышал, когда ты нашел его в колодце, – парировал другой мужчина. – И когда он вернулся к жизни… – Он не умер. – Когда он вернулся к жизни, – настаивал Симиал, – он не знал, кто он такой. Дипак отвел его в Быстромечие и говорил, что всю дорогу парень вел себя как совершенно другой человек. – Это потому, что он потерял память, – терпеливо сказал Питч, словно говорил с идиотом. – А ты что думаешь? – спросил Симиал Дипака, стоявшего неподалеку. Дипак ответил не сразу. – Я знал Синдера Шейда всю его жизнь. Присутствовал, когда он издал свой первый крик, родившись на свет, и парень, которого я отвел в Быстромечие, не был им – потерял он память или нет. Он стал жестче, целеустремленнее, энергичнее. Я даже получил письмо от мастера Чоффа из приюта, куда отвел парня. Мастер Чофф сказал, что Синдер поступил в «Адептов Украшенных Сталью», военную школу. – В военную школу? – голос Питча прозвучал шокированно. – Ты об этом не упоминал. – И какая же это военная школа принимает слабаков с изуродованными стопами и чахлыми ногами? – спросил Симиал. Дипак замешкался. – Я не знаю. Чего-то старый священник не договаривал, и у Шадиона были мысли на этот счет. У Синдера Шейда больше не было изуродованной стопы и чахлой ноги, и Дипак знал об этом. Это был тот самый Синдер Шейд, о котором Дериус написал отцу – не другой крестьянин с таким же именем. Истории совпадали. Деревня Ласточка. Все совпадало вплоть до колодца, в котором очнулся Синдер. Все, кроме одного факта. Синдер Шейд, которого знали здесь, в Ласточке, имел изуродованную стопу и чахлую ногу, но где-то между спасением из колодца и поступлением в школу Адептов Украшенных Сталью он избавился и от того, и от другого. Единственным объяснением было то, что его изуродованная стопа и чахлая нога исцелились, а это невозможно, если только… Шадион припомнил знамения, о которых узнал. Его глаза сузились, когда он вспомнил об уроках из детства. Из «Креш Прани». К нему пришло осознание. Неудивительно, что отец Дериуса отправил его сюда. Сердце лазутчика забилось в такт страху, и понадобилась вся его подготовка, чтобы не охнуть от ужаса. * * * Синдер выпрямился на стуле, внимательно записывая задания во время урока тактики и стратегии. После прозрения, случившегося с ним несколько недель назад, после переосмысления того, что означает быть воином, он перечитал материалы курса за весь год. На этот раз он сделал все возможное, чтобы полностью все понять, посвятив занятиям все свое внимание и приложив все свои усилия. Кадеты хоть сидели вместе, но до сих пор оставались сильно разобщенными. Люди и гномы развалились на стульях, чувствуя себя свободно в обществе друг друга, в то время как эльфы были скованны, официальны и явно недовольны. Однако сидели они, высоко задрав носы, словно в комнате воняло. По крайней мере, большинство из них. Некоторые, как, например, Мохал, сидевший рядом с Синдером, тоже развалились на своих стульях, чувствуя себя расслабленно и комфортно. Мастер Налин стоял за кафедрой и старательно перекрикивал гул ветра. От порывов стрехи скрипели, а ветви и листья деревьев шелестели, и окна пришлось закрыть. Поздняя прохлада лишила их весеннего тепла, и небо затянуло одеяло туч. Время от времени моросило. – Эльфы в высшей степени одарены в том, что касается талантов ведения боя, – сказал мастер Налин. – Никто не способен одолеть нас в схватке один на один. Вышеупомянутые чопорные эльфы обменялись победными улыбками. Некоторые, включая Эстина и Рийна, глянули в сторону Синдера, вызывающе улыбаясь. Синдер не оставил их невысказанные насмешки без ответа. – Никто, кроме хранителей и ракишей, – сказал он, встречаясь с Рийном глазами и не сводя с него взгляда. Было непросто учиться в том же классе, что и Рийн и Эстином. Каждый раз, когда Синдер их видел, ему хотелось стереть с их лиц эти высокомерные улыбочки. Удар коленом, кулаком, локтем, рукояткой шока: все что угодно, лишь бы отплатить им за то, что они с ним сделали. Это произойдет. На дуэли. Они не смогут прятаться от него вечно. Пока же Рийн просто закатил глаза, глядя на Синдера, а ухмылочка осталась. – Разумеется, – сказал мастер Налин Синдеру. – Но они недостаточно многочисленны, чтобы сформировать армию, а я говорил о войне. Однако мое утверждение поднимает вопрос: как может эльфийская армия проиграть человеческой? Такое случалось, и причина в том, что из-за наших навыков мы слепы перед истиной. Мы упускаем из виду наиболее важный аспект войны. Победные улыбки эльфов угасли, а мастер оглядел безмолвный класс. – Кто-нибудь знает, какой именно? Тогда подсказка. Меде как-то сказал, что перевороты совершаются брюхом. Синдер поднял руку. – Потому что голодная армия – мертвая армия. Армия нуждается в огромном количестве еды на пути к полю боя. – Это имеет значение лишь для людей, – сказал Рийн. – Эльфы и гномы могут ежедневно проходить на много километров больше. Мы можем добраться до поля боя, не таща за собой столько еды, пока вы, люди будете все еще плестись в хвосте. – Он повернулся к Синдеру. – Мы будем сидеть, отдыхать и есть то, что имеем, пока вы стираете пятки в кровь. Синдер не позволил себе принять близко к сердцу слова эльфа. – Ну конечно, – ответил он на заявление Рийна, зевая и преувеличенно потягиваясь. – Ведь именно так обычно происходят битвы. Эльы поджал губы, но ничего не ответил. Мастер Налин вышел из-за кафедры, обращаясь к Рийну. – Если вы правы, тогда зачем эльфы используют кавалерию? – Потому что так можно увезти больше припасов, – ответил Рийн. – Но вы только что сказали, что эльфы могут принести всю необходимую еду на поле боя, пока люди стирают пятки в кровь. – И? – сказал Рийн, упрямо сжав зубы. – И ты неправ, – сказал Боунс. – Смирись с этим и двигайся дальше. Лошади позволяют вам везти раненых, припасы, и не только еду, но и наконечники стрел, мечи, копья, оружие. Побеждает обычно тот, кто лучше снарядился и отдохнул. – Не говоря уже о том, что тяжелая кавалерия может уничтожить пехоту, – добавил Рориан. – Боунс и Рориан правы, – сказал мастер Налин. – Это сыграло огромную роль в том, что Меде сокрушил каждую армию, посланную против него. – Меде. Меде. Меде, – пожаловался Эстин. – Мы только о нем и слышим. Он не Девеш. Мы можем многому научиться и у других командующих. – Да, но не один из них не был эльфом, – сказал Синдер. – Все лучшие командующие были людьми. Эстин напрягся. – Совершенно верно, – согласился мастер Налин, и Синдер засомневался, к кому он обращался. К нему или к Эстину? – Меде был всего лишь человеком, – продолжил мастер Налин, – но он сам ставил условия боя. Он был мастером ложных маневров и контратак. Он решал, где состоится битва, и всегда обеспечивал солдат достаточным количеством еды и экипировкой, чтобы добраться до места назначения нетронутыми. – Но… – начал Эстин. – Ваши возражения не имеют значения, – отрезал мастер Налин. – Учитесь у Меде. Он боролся с армиями эльфов, превосходящими его в подготовке и способностях. Все было так, как и сказал Рийн: они могли добраться до предполагаемого поля боя быстрее, чем силы Меде. Они считали, что Меде вступит в бой в месте, которое выбрали они, но он этого не делал. Не знаю, о чем думали эльфийские генералы, но Меде позволял им расквартироваться, но так и не вступал в бой. Он прибегал к обманным маневрам, эльфы начинали преследовать его, и у них кончалась еда. – Мастер Налин не сводил глаз с Рийна. – Они ели все, что могли поймать, а когда ничего не оставалось, чуть не умирали с голоду. После чего Меде атаковал и разбивал их.