— Да по приколу. Надо же как-то развлекаться после этого чертового конца света, — с ухмылкой ответил Джеймс, беззаботно пожав плечами. — Лично мне нравится ощущение того, что с каждой убитой музой я ощущаю себя неким санитаром леса. Только без леса. Понимаешь, о чем я? Я мельком кивнула, отпустив холодные перила. — У тебя нет ощущения, что ты убиваешь людей, хоть и бывших? В воздухе раздался его приглушенный смешок. Он в очередной раз вдохнул табачный дым и выдохнул серые клубы в небо. — Думаешь, они задумываются о том, что жрут живых людей? — он пождал губы с горькой усмешкой и на мгновение опустил голову. — Не думаю, что у них в мозгах есть какие-то мысли. Так почему мы должны хоть на секунду задумываться об этом, когда на нас надвигаются эти твари? Не знаю как тебе, но мне моя жизнь намного дороже, чем бесполезная жизнь очередного трупака. Я лениво пнула небольшой камень, максимально оттягивая момент, когда возьму пистолет, и спрятала руки в широкие карманы черной толстовки, которую одолжила у Рона. Она на пару размеров больше, отлично сохраняет тепло и… пахнет тем, кого я до безумия люблю. — Ты же что-то постоянно записываешь, так? — внезапно раздался вопрос со стороны рыжеволосого. Любопытный взгляд двух изумрудов направился в мою сторону, а небольшая челка — самая длинная часть волос — приятного морковного оттенка продолжила извиваться на ветру. Я коротко кивнула, и его уст мгновенно коснулась мимолетная улыбка. — Что бы ты там не писала… книгу, рассказ или просто моменты из нашей чертовой жизни… — Джеймс подавил глухой смешок, устремив взгляд в хмурое небо. — …я уверен… когда-нибудь эту историю узнают миллионы людей. Через десятки, сотни, а может быть и тысяч лет. Когда нам всем удастся спасти этот чертов мир от кровожадных тварей, тогда мы станем легендами… людьми, которые держались до конца… до победного. Которые мужественно сражались за собственную жизнь, отбиваясь от чокнутых зомби и корпорации зла. Знаешь, возможно, наша группа входит в десятку абсолютно таких же выживших групп по всему миру, ты можешь себе это представить?! — Я предпочитаю думать, что по всему миру еще много выживших, — призналась я, съежившись от ледяного ветра. — Я бы не был таким оптимистом, — Джеймс выразительно заиграл бровями. — Финч, я разочаровался в этом гребаном мире еще несколько лет назад, задолго до конца света. Большинство людей — жалкие офисные планктоны, которые не могли справиться даже с кулером для воды, а что касается спасения собственных и уж тем более чужих жизней… Он громко выдохнул, продолжив разглядывать серые тучи. — Нас никто не готовил к концу света, — констатировала я, поглядев на него со стороны. — Невозможно к этому подготовиться. Мы все жили обычной жизнью, по-своему выживали в мегаполисах, стремились к более комфортной жизни… — Ага… без конца откладывали зарплату, экономили на еде, проходили мимо той одежды, которая нравится, покупая более дешевую. И все это время уверяли себя, что когда-то в будущем будет лучше. Только вот никто не знал, когда настанет это призрачное будущее. И вот оно настало, но теперь никому неважно сколько у тебя денег и какая на тебе одежда. Сейчас господствует лишь один закон по всему миру — закон джунглей, — рыжеволосый прочистил горло, горько усмехнулся и вновь затянулся сигаретой, небрежно стряхнув пепел. — Убей — или будешь убит, выживает лишь сильнейший. Гребаный конец света уже отсеял слабых… или объединил более слабых с сильными, которые в любой момент могут встать на их защиту. Он направил невозмутимый взгляд в мою сторону, от привычных насмешек не осталось и следа. Джеймс раскрыл ладонь, протягивая оружие в мою сторону, и выразительно кивнул. Я нервно сглотнула, рассматривая прочный корпус пистолета. — Выбор за тобой, Финч. Кем ты хочешь стать: жертвой или одной из выживших? Глава 5 Мам, я такая дура. Я была чертовски не права. Я не должна была хлопать дверью перед твоим лицом и убегать из дома. Возможно, в таком случае мы бы не расстались с тобой на несколько месяцев и не жили в страшном ожидании завтрашнего дня… Даже представлять не хочу, что ты пережила за эти пять месяцев без дочерей… какие мысли лезли тебе в голову, и как ты еще не бросилась на растерзание музам навстречу верной смерти. Я такая дура… Даже сейчас я лежу в вакуумном пространстве, окруженная стеклянными стенами, и разговариваю с самой собой. Точнее с тобой, но ты меня не слышишь. А как многое я бы хотела тебе сказать… Например, насколько конец света перевернул мое видение мира, а гребаная санация Дианы изменила сознание. Я больше не боюсь ходячих трупов, которые бродят по несколько сотен на каждой улице. А знаешь… теперь я никого не боюсь. Музы не причинят мне вреда, а напротив — могут послужить неплохим оружием, если научиться грамотно ими управлять. Для выживших людей я могу послужить отличным сообщником на вылазках, который точно не погибнет от рук зомби. А для корпорации зла… я не знаю, что они от меня хотят, но меня вот уже несколько суток не покидает чувство, что они не навредят мне. Возможно, я очередной эксперимент, вышедший из-под контроля. Возможно, они вшили мне кучу датчиков, чтобы отслеживать каждый скачок пульса. Возможно, у меня слишком бурная фантазия, и все что происходит вокруг меня — иллюзия. А что, если я прямо сейчас лежу без сознания в этой стеклянной клетке, поэтому меня никто не видит?! Поэтому я для всех остальных словно прозрачное стекло? Я опускаю ноги на пол, встречаясь с ледяной поверхностью кафеля. Бедро мгновенно дает о себе знать привычной ноющей болью. Камеры и свет мгновенно реагируют на движения: потухший свет во второй половине палаты гаснет в ответ на раздающиеся поблизости звуки, а камеры с бесконечно мигающими красными точками тут же поворачивают головы в мою сторону. Нет, я нахожусь в реальности. Техника не может врать, ведь так? *** — Ты очень красивая, — тихим голосом сообщила Кэти. Заправив выбивающуюся прядь волос мне за ухо, она продолжала расчесывать остальные волосы. — Но я все-таки не понимаю, зачем ты хочешь обрезать их? Они же такие… такие… идеальные… ну, почти. — Спасибо, Кэти, — со смущенной улыбкой ответила я, подавив смешок. — Это своего рода ритуал. Длинные волосы — это, во-первых, не практично в наших условиях: в любой момент за них может ухватиться муза, да и их приходится постоянно завязывать то в хвост, то в пучок, а это меня чертовски раздражает… А, во-вторых, они ассоциируют меня с прежней Евой. Та Ева не умела защищаться, не умела убивать муз, не умела постоять за себя и своих близких. Она умела лишь убегать от опасности с трясущимися коленками, — мои брови угрюмо встречаются на переносице. — Я не хочу быть такой, понимаешь? — Понимаю, — печально вздохнула Кэти, продолжив медленно натягивать прядь за прядью. — И все-таки мне было бы жалко… — Кэти, просто режь и все, — сдержанно бросила я. Меня начинала раздражать ее медлительность. Позади раздался ее досадный вздох и, наконец, скрежет металла ножниц. Она аккуратно взяла в охапку мои волосы, крепко сжала их в кулак и неуверенно преподнесла ножницы к прядям. Я уловила ее обеспокоенный взгляд сквозь зеркало в холле и уверенно кивнула. В воздухе раздался неприятный скрежет ножниц. Металл столкнулся с моей шоколадной копной, и Кэти с трудом обрезала первые густые волосы. Ее хмурый взгляд сосредоточенно скользил по моему затылку, и с каждой секундой ее хватка ослабевала, что могло означать одно — совсем скоро в этом зеркале я увижу обновленную Еву Финч. Проходит минута, две, три… В конце концов, затылок окончательно избавился от тяжести густой копны, и спустя мгновение Кэти приподняла шоколадный хвост, сжатый в детском кулачке — остатки прежней Евы. В бледно-серых глазах промелькнул страх вперемешку с недоумением. А я ликовала, оглядев в зеркале грубо обрезанные концы, которые обрамляли худощавый овал лица. Ну, здравствуй, Ева. Теперь ты уже не будешь прежней. Ты не должна быть прежней. *** Мне чертовски не хватает дневника. Изо дня день сознание изводит меня воспоминаниями, намереваясь свести с ума. Быть может, это очередной опыт корпорации зла? Быть может, они вкололи мне какую-то дрянь, бросающую вызов памяти?! Я ничего не понимаю. Я ничего не знаю… я ничего не знаю, кроме крика, вырывающегося из груди, но так и не обретающего словесную оболочку. Понимаю лишь одно — я чертовски по всем скучаю. По Рону, по маме, по широкой улыбке Иззи, по заумным словечкам Кэти и детским приколам Тони. Скучаю по безумным выходкам Джеймса и Роберта и… скучаю по нашим душевным разговорам с Сэмом на крыше библиотеки… — Эй, Сэмми! — с улыбкой окликнула я, вступив на ровную поверхность крыши. — Рон просил передать тебе бинокль. — Какого черта, Ева? — проворчал парень, лениво поворачивая голову в мою сторону. — Я же просил тебя не называть меня так… Он лежал на спине, раскинув руки в стороны. Вокруг него были разбросаны различные принадлежности для того, чтобы провести ночь на крыше, следя за обстановкой вокруг библиотеки. Я спотыкнулась об его рюкзак, замечая небольшой ручной фонарик в его руке. Сэм намеренно направил яркий свет мне в глаза, ослепляя путь. — Зачем ты постоянно разбрасываешь вещи вокруг себя? — я поморщилась от яркого света фонаря, протянув ему бинокль. — Что за глупый вопрос? — в воздухе раздалась его привычная ухмылка. — Конечно же, чтобы знать, что ко мне кто-то подходит на случай, если я засну, — он энергично замахал рукой, приглашая к себе. — Иди сюда, покажу кое-что… — Надеюсь, это «кое-что» не входит в рамки восемнадцать плюс? — усмехнулась я, растолкнув рюкзак и бренчащие консервные банки, устроившись рядом с ним. Я не спеша согнула руки в локтях и подложила ладони под затылок. — Не дождешься, Финч. Моя роза не для тебя цвела, — с сарказмом произнес он, искоса понаблюдав за мной со стороны. Через мгновение его взгляд, в сочетании с вялой ухмылкой, начал скользить по бескрайнему небу, усыпанному бесконечными звездами. Сегодня они как на ладони: какие-то слепят как-никогда, какие-то менее заметны, а какие-то и вовсе теряются на фоне сверкающих небесных тел. — Смотри, вон видишь? — его указательный палец взлетел вверх к темно-синему небу. — Видишь те пять ярких звезд? Их расположение напоминает букву «W», — я пристально оглядела бескрайнее небо и спустя несколько секунд уловила очертания знакомой буквы английского алфавита из небесных светил. — Это созвездие «Кассиопея», довольно редкое явление весной, но нам повезло. Похоже, перемены наступают не только на Земле, но и во всей Вселенной в целом. И это… чертовски пугает. — Почему его назвали «Кассиопея», а не в честь буквы? — поинтересовалась я, разглядев знакомые очертания.