Пройдя поселок у лесной дороги, В прозрачной предосенней тишине, Насилу волоча босые ноги, Бредет она по высохшей стерне. Согнулись плечи от нужды и боли, Глаза, не отрываясь, смотрят вниз, Но день за днем она выходит в поле Лущить тугой темнеющий маис. А в памяти живет иное время: Владел землей, врагу не покорясь, Ее народ, теперь забытый всеми, Как стебли эти, втоптанные в грязь. НА БОЛОТЕ Закатная сырая позолота Слилась под вечер с кромкою болота. В лишайниках гнилое озерцо Лежит, как заржавелое кольцо. Волна камыш колышет невысокий, И ящерица верещит в осоке. По кочкам я бродить остерегусь, Где на ночь приютился дикий гусь. Смотрю, как журавлей последних стая Крылами тяжко машет, улетая, И, словно кутаясь в прозрачный плащ, Крадется ночь вдоль тростниковых чащ, И, охраняя сон осоки важной, Над серой топью пар густеет влажный. ВОРОНЬЕ ГНЕЗДО Гнездом Вороньим в вышине Нависли камни, а на дне Клокочут, сдерживая бег, Потоки беззаконных рек, Зажатые, как в западне, Гнездом Вороньим. Пустынник-гриф найдет ночлег На гребне гор, что человек Нарек в суровой стороне Гнездом Вороньим. Седые клочья льнут к стеке, Ползут по голой крутизне, Где солнце, ветер, дождь и снег Сражаться призваны навек С недвижным в каменной броне Гнездом Вороньим. НАБРОСОК Земли полоска, сосен длинный ряд, Зигзаги покосившихся оград, Теряющихся в чахлом перелеске, На фоне трав пожухлых очерк резкий Кривых, прибитых наскоро жердей, Рассохшихся от солнца и дождей, Сосновые неструганые колья: Ограда вкруг неубранного поля, Где, стебли желтые склоняя вниз, В тиши осенней шелестит маис. На изгороди у лесной дороги Пристроился мальчишка босоногий, Сын поселенца Джон, ему на вид Лет восемь или девять, он следит