Я: И когда оно стало добрым? Написала, отправила и ударила себе по рукам. Я же не язва, тогда что заставляет меня постоянно делать это? Дима: Вот злыдня( Я: Какая уж есть! Дима: Ты же не такая на самом деле) Я: Откуда тебе знать? Дима: Чувствую. Я: Просто странное утро. Прости. Дима: А у меня хорошее. Нет. Лучшее. Я: Тебя, кажется, даже ядерный взрыв не проймет. Как ты это делаешь? Дима: Каждое утро может быть лучшим. Нужно просто просыпаться так, будто тебя встречает рассветом Майами-Бич))) Я: Хм) Даже если за окном Гнилозадовск? Дима: Тем более, если так. Я: Ты явно с другой планеты) Дима: Тебя это беспокоит? Я: Нет. Вероятно, это наоборот – твой плюс. Дима: Рядом с тобой я открываю в себе все больше плюсов. Я: J Дима: И нравлюсь себе все больше. Дима: Все. Станислав пришел, начинается занятие, отключаюсь. Я: Пока) Дима: Кстати! Ждешь меня? Я: Исключительно из-за конспектов. Дима: А вот твои губы честнее тебя) Да уж… Закрыла лицо ладошками и упала на постель. Если от этого есть лекарство, то я сейчас официально от него отказываюсь. Мне уже жизненно необходимы эти бабочки в животе и чувство полета. Все. Отказываюсь верить в плохое! Хоть недолго, но желаю побыть дурой. Счастливой дурой! И напиться этим счастьем сполна… Анка-Пулеметчикса: Тук-тук! Отреагировав на звук, вскочила, снова взяла в руки телефон. Я: Кто там? Анка-Пулеметчикса: Ваша Аня пришла, с похмелья чуть не померла! Я: Ты где?! Анка-Пулеметчикса: Да на работе я… Я: Сочувствую… Анка-Пулеметчикса: Выпила таблетку, жду, когда подействует. Клиентов ненавижу, улыбаться разучилась. Получается только скалиться, скоро весь народ из кафе разбежится((( Я: Плохо. Как вчера все прошло? Анка-Пулеметчикса: Ты про своего безумного братца? Я: Ага!))) Анка-Пулеметчикса: Не напоминай) Они проводили меня. Пашка поднялся до квартиры и начал торговаться. Типа давай все решим без спора! Я: А ты? Анка-Пулеметчикса: Без боя не сдамся! Если уж и встречаться, то с сумасшедшим парнем, который проколол ради меня сосок и повесил в нос колечко) Я: Думаешь, ему слабо? Анка-Пулеметчикса: Конечно! Я: Но ты рада, что вчера все так вышло? Анка-Пулеметчикса: Твой Дима развел нас на раз-два!!! Я: Он такой))) Анка-Пулеметчикса: Пардон, меня хотят. Ушла работать! Я: Удачи!) Долетела до кухни, сварила себе свежий ароматный кофе. Сдержалась, чтобы не написать что-нибудь Диме. Сдержалась еще раз двадцать. И еще столько же. Взяла в руки маркеры, включила любимый трек «Chromeo» и принялась за рисование. Пальцы нехотя повиновались. Глаза продолжили время от времени поглядывать на экран. – Как ты, родная? – С порога спросила мама, передавая мне пакет с продуктами. – Хорошо. Температуры больше не было. – Отнесла пакет на кухню и вернулась посмотреть, как она переодевается. Да уж. Маму было не узнать. Вторая за неделю укладка, новый комплект нижнего белья, платье, сидящее, наконец, по фигуре. И кожа, начавшая разглаживаться от скорбных морщин. Казалось, время повернулось вспять. Или новый крем так работал? – Ты сегодня пораньше освободилась? – А? – Спохватилась мама. Она застегивала на груди льняное платье-рубашку. Халат так и остался одиноко висеть на дверце шкафа. – Ты сегодня рано, говорю… – Да, есть кое-какие дела. – Произнесла она задумчиво и надела новые аккуратные тапочки, украшенные озорными бантиками. – Чем займешься? – Оглядывая ее с ног до головы, спросила я. – Сначала пирог. Обещала… Пашке. – Ясно. Мама выглядела какой-то рассеянной, что ли… Я как в детстве хвостиком отправилась за ней. Немного помогла с тестом, порезала картофель для начинки, поперчила мясо, защипнула края пирога. Давно мы с ней не проводили время так весело. Давно не делали что-то вместе и с удовольствием. Единственное, что вдруг омрачило мою радость, это ее пение себе под нос. А что если это все… из-за папы? Не собралась ли она вернуться к нему? Тогда это объяснило бы ее преображение как нельзя лучше… Когда из духовки уже начал доноситься волшебный аромат, в дверь позвонили. В груди мгновенно защемило от волнения. Предстояло решить, как вести себя, если это будет Калинин. Оставаться неприступной? Броситься к нему? И будет ли это считаться моим проигрышем в споре? Или черт с ним со спором, когда в дело вмешивается какая-то адская химия, заставляющая забывать обо всем? – Ммм… – Просто вздохнул он, увидев меня. Высокий, красивый. Вошел, бросил пакет с тетрадями на полку, притянул к себе, не давая опомниться. Схватил в охапку и… вдруг отпустил, заслышав мамины шаги из кухни. Мне еле удалось сдержать улыбку. – Блин, – шепнул, пряча руки за спину, и добавил уже громче, – доброго дня! – А, это ты, Димочка! – Мама радостно сложила руки на груди. Вот бы и мне научиться так открыто выражать восторг от его прихода. – Проходи, у нас с Машей пирог почти готов! Встала в проходе и уставилась на нас. Поняв, что поцелуй ему не светит, Дима ловким движением ног избавился от кроссовок и повесил длинную черную ветровку на крючок. – Мой кардинал пятидесяти оттенков серого… – Шепнул он, проходя мимо и задев мое оголенное плечо подушечками пальцев. Вот ведь, а! Даже одежда начала при виде него предательски слетать с меня! Поправив кофту, направилась следом. Не успел Дима приземлиться на стул, как в дверь снова постучали. Кто бы это мог быть? Пожав плечами, вернулась в коридор. – Э… – Только и смогла произнести я, глядя на Стасика, застывшего на пороге.