Как только появилась связь, запиликал смартфон. Смска от Ксюхи: «Позвони, есть инфа». — Ксю, привет, — я сразу же набрал, и она сразу же взяла трубку, — говори. — О, живой, — столько тепла было в этом слове, я аж через тысячи километров почувствовал Ксюхину улыбку. — Все никак не свыкнусь с мыслью, что однажды ты не перезвонишь. Тут такое по телеку показывают… — Что говорят? — я подключил гарнитуру, и подойдя к двери сарая, приник к щели, контролируя округу. — Говорят, реальный зомбиапокалипсис у вас там, но это по телеку. А если в адекватных ресурсах покопать, то ничего не говорят. Ждут. Хоть каких-то исследований или официальных заявлений, ООН тут почти каждый день собирается на внеочередные собрания. Так что ты фотки еще присылай, я проверенным людям отправила, но тоже жду пока. — Не ебнут они там по нам чем-нибудь ядерным? — Не должны. «Глобалы» костьми легли, давят на все страны, что такие ресурсы нельзя гробить, и их слушают. По крайней мере пока. — Держи меня в курсе, — говорить было тяжело, очень хотелось пить, а вода еще ночью закончилась. — Что за инфа? — В общем, я взломала почтовый ящик твоей сестры, у вас, похоже, семейная нелюбовь к сложным паролям, — Ксюха хихикнула. — Ну и одинаковые ответы на секретные вопросы. Короче, нашла чек. Катька с кредитки оплатила бронь в…отправила тебе сообщением с координатами…Сиерра Палмс Резорт. — Вряд ли она там еще. — Это понятно, но дата выезда только завтра, может хоть вещи ее там есть. Я рассказал Ксюхе про странного деда и переслал несколько фоток с символами, а также селфи. На лбу оказалось две кривых полосочки, будто молнии били в переносицу. Попросил разузнать хоть что-нибудь, а также поискать интересных мест в городе. Оружейные магазины, полицейские участки, частные мастерские и даже бандитские берлоги, из которых так любят выкладывать селфи специфичные африканские плохиши. Хоть что-нибудь, где я мог бы разжиться снаряжением, а еще едой. Я попросил передать привет Мирному и Бамосу, чтобы они не пороли горячку и не торопились переть на другой конец света мне на помощь. Отключился и, проложив маршрут до отеля с заходом в пару кафешек по пути, покинул сарай. *** Sierra Palms Resort. Родон стрит. 18 марта 23:15 Город будто вымер. Хотя почему будто? За несколько часов, пока пробирался в сторону отеля, не встретил ни одной живой души. Скрипы ставень, отдаленные крики, выстрелы и взрывы никуда не делись. Мертвые тоже шарились, но по самой жаре делали это достаточно вяло. На рожон я не лез, стараясь максимально держаться в тени, пережидать редкий шум двигателя и не мелькать на открытых пространствах. Получалось не всегда, один раз меня схватили за ногу, когда я проходил мимо старой машины, другой раз я поторопился влезть в холодильную камеру в разграбленном кафе, еще раз сам наступил на чью-то ногу, когда крался в кустах. Благо выручал молоток, пока не треснула рукоятка, потом либо нож, либо скорость бега. Все изменилось, когда жара начала спадать. Пятиэтажный отель уже появился в зоне видимости, красиво подсвеченный закатным солнцем, как зомби начали появляться в открытую. Вроде смотришь на улицу — никого. Моргнешь, а там уже трое, еще моргнешь — уже семеро. Кто-то лез из домов, особенно из подвалов, некоторые выбирались из-под автомобилей, из мусорных контейнеров, да просто отлипали от заборов, в тени которых лежали на земле. Мертвые собирались в группы и ведомые только им понятной целью толпами куда-то уходили. Вполне себе осмысленно, ковыляли на звук выстрелов или просто прочесывали улицы. Могли упереться в дом, подолгу тыкаясь плечами в двери или, наоборот, шастали туда-сюда, как в патруле. Оставаться незамеченным стало сложнее, пришлось лезть на крыши и, стараясь не греметь о ржавый металл и чуть ли не ползком двигаться вперед. Неаккуратное движение, скрип ржавой черепицы, который раздавался на десятки метров вокруг, и приходилось таиться и ждать, пока толпа отвалит. На третью такую паузу, я уже начал их различать. Понятно, что пол, раса — это одно. Цвет и состояние кожи хоть и претерпели изменения, где-то подгнило или лопнуло, но суть была в другом. Разными они были в поведении и физическом состоянии. Показалось, что даже какая-то иерархия прослеживается или, как у муравьев, четкое деление на классы. Основная масса — медленные, но неутомимые болванчики, которые в лучшем случае тянули к жертве руки, в остальном же орудовали только зубами. Реже встречались те, кого я мысленно прозвал «прыгунами» — с которыми я уже встречался в канализации и библиотеке. Пару раз мелькали «толстяки» — похожие на тех, что взрывались в аэропорту, только на порядок толще и безобразней, будто дозрели. Дети-зомби, хотя может, и карлики, тоже отличались, на их телах было больше наростов, смахивающих на вполне удобное оружие. Когти-гребни на локтях, коленях, что-то похожее на защитные пластины на спинах. Похоже, вирус по-разному действовал на людей. Чем меньше человек, тем больше он менялся, не считая толстяков, которые превращались в ходячие бомбы. Один такой почти два часа караулил меня под крышей, среагировав на грохот, когда я проломил крышу и застрял одной ногой. Кому я только не молился, чтобы снизу не было зомби, пока не выдернул ногу обратно. Но пронесло, и я, наконец, добрался до отеля. И теперь опять сидел в засаде на крыше дома напротив и изучал обстановку. И чем дольше я смотрел, тем меньше мне все нравилось. Ровное, почти квадратное здание за решетчатым забором, усиленном сверху колючей проволокой. Пять этажей, по шесть балконов (на всю ширину комнаты) на этаже. Первый этаж метра четыре в высоту, дальше все уже обычное. На уровне второго этажа массивный козырек с потухшей вывеской SIERRA PALMS и логотипом то ли в виде раковины жемчужины, то ли просто листик какой-то. А на козырьке, приличный такой, основательный дот — не шарашка, как у «модных», а прям по всем правилам жизни во время постапокалипсиса с прожекторами и двумя пулеметами. Массивные стекла на первом этаже с виду были целы, но заклеены белыми листами, плюс решетка, работающая по принципу жалюзей. Во дворе за забором стояло несколько джипов, как глухо тонированных, так и открытых техничек. С балкона второго этажа к машинам спускалась веревочная лестница и два каната. Остальные балконы выглядели вполне обычно, если бы не пара автоматчиков на верхних этажах. В половине комнат горел свет, двери открыты — видно, как ночной ветерок колышет занавески. Что происходит с других сторон здания, я мог только догадываться по картинкам, которые изучил в интернете. Там внутренний двор с рестораном, точно есть бассейн и забор по всему периметру, за которым пустырь. В видимой части здания я насчитал семерых бойцов в одинаковом камуфляже. Были какие-то нашивки на груди и рукавах, но с моего расстояния разглядеть их не получилось. На всех разгрузки, вооружены бельгийскими старичками FN FAL. Точно не обычные бандиты, скорее остатки местной армии. То, что остатки местной армии и есть обычные бандиты, только на уровень профессиональней, я понял, когда с очередным порывом ветра слишком сильно открылась одна из штор на третьем этаже. В комнате без мебели на полу сидели люди, в практически родной синей форме наших МЧСников. Показалось, что узнал надоедливого блондина Вадика и Леонидыча. Первый откинулся к стене и держался за голову, на волосах следы засохшей крови, видать все же допиздился. Второй теребит толстую цепь, протянутую вдоль комнаты, к которой прикованы все сидящие на полу. Чтобы разглядеть подробности, я подполз ближе к парапету, а когда стал узнавать парней, так вообще высунулся еще сильнее. Понимал, что нельзя так расслабляться, но понадеялся на безлунную ночь. Ведь реально вокруг темень, хоть глаз выколи, только окна из отеля хоть что-то подсвечивают. И тем неожиданней для меня темноту пробил тонкий красный луч и уперся мне в грудь. Я замер, косясь на красную точку, а она, будто издеваясь, обрисовала сердечко и мелькнула перед глазами, направляясь к моему лбу. В глаза ударил прожектор, а снизу послышался топот. Заскрипела дверь на крышу, я отбросил ТТ в кучу листьев, выпрямился и медленно сцепил руки за головой. Глава 10 На крышу выбежали три чернокожих солдата, действовали осторожно. Только один подошел ко мне, остальные целились на расстоянии. Даже если не брать в расчет снайпера и прожектор, шансов успеть раскидать всю троицу, я не видел. Развернулся, все еще держа руки за головой, только бейджик из-под броника вытащил, и бормотал по кругу на разных языках: пресса, гражданский, мир, дружба. Тот, что подошел ко мне, разразился длинной тирадой на тумбо-юмбовском, изъял рюкзак и жестами приказал снять броник, потом быстро обыскал меня и минут пять высвечивал фонариком со всех сторон. Долго светил в лоб, на остатки нарисованных молний, а в остальном скорее всего укусы искал на теле. Глаза, ослепленные фонариком, еще в себя не пришли, когда боец удовлетворенно хмыкнул, стянул мне руки за спиной пластиковой растяжкой и накинул плотный мешок на голову. Меня подняли и поволокли на выход. Ступеньки, ступеньки, порожек, ровная дорога, короткая остановка, запах мертвяков и стрельба одиночными. Бряцание замков, скрип калитки, короткие переговоры на совершенно непонятном языке, опять ступеньки, только уже вверх. Один поворот, еще поворот, остановка, загремела связка ключей, тихонько скрипнула дверь. Наконец, меня втолкнули в какое-то помещение и сняли мешок. Номер в отеле, тот самый, в котором я увидел мчсников. Пока я моргал, привыкая к свету, солдаты грубо распихали сидящих на полу. И толкнули меня на освободившийся пятачок. Что-то прокричали короткими, резкими и совершенно непонятными фразами, заржали, а когда дверь за ними закрылась, я, наконец, услышал родной язык. — Андрей, ты как? — ко мне обратился Леонидыч, сидящий у стены. — У, префуха, тофе попался? — это уже Вадик, шепелявит так, будто несколько передних зубов потерял. Я оглядел комнату. Десять человек разной степени поломанности и помятости. В дальнем углу «глобаловские» ученые, два мужика, мегера и девушка со шрамиками на щеке и челкой. Взгляд колючий и разочарованный, сначала вроде с надеждой, а потом пригляделась, похоже вспомнила, как я прикидывался пацифистом, скривила губы и отвернулась. Отдельно сидят наши — парни с борта МЧС, всех видел, но большинство даже не знал, как зовут. В основном крупные серьезные ребята, только вконец измотанные и уставшие, на меня смотрят с каким-то странным интересом, ожиданием, но вроде и с облегчением. Понял, что рад их видеть живыми, хоть и покоцанными. У Леонидыча фонарь под глазом и пара ссадин, но держится бодро. Голос ровный, искренний. Вадику больше досталось — кровавая шишка на голове, разбитая губа, говорит плохо. Леонидыч представил мне всех, в том числе и «глобаловских». Девушку ученую звали Астрид, остальных хоть и старался запомнить, но с обычными именами у меня было не очень – Виктор, Рома, Санек и так далее. Потом представили меня, мол, это Андрей, он блогер. И прозвучало это так сочувственно, будто, нууу, не повезло парню, наверно, болеет чем-то, раз нормальную работу не смог найти. — Ну да, мимо проходил, поскользнулся, а очнулся уже тут, — я размял затекшие руки, проверяя на прочность стяжку. — Вы-то как тут оказались? Вас же встретили? — Так фтретили, что лучше бы не фстречали. — Нас в аэропорту военные приняли, — Леонидыч махнул на Вадика, мол сам расскажу. — Нормально, кстати приняли, повезли на базу. А потом у них по дороге локальный переворот произошел. Урод один бородатый взбунтовался, командира вырубил, да подмял все под себя. Они тут бешеные, может, терки племенные, может, просто угнетенные, но офицеров быстро порешили. А потом кто куда, часть сдристнула, а эти нас на абордаж, да под конвой, пираты херовы. — Сколько их? — Было сорок пять, сейчас четыре десятка точно должно быть. Они группами постоянно на вылазки ездят, а по ночам бои устраивают. — С кем? — я вздохнул, показалось, что стяжка поддается, но нет, нужно что-то острое. — Дай бог тебе этого не узнать, — Леонидыч дернул плечом. — Я так понял, они выкуп за нас хотели получить. Первый день все выспрашивали что-то, на камеру приветы передавать заставляли, а потом поняли, что пленки-то и отдать некому. — И этих тоже? — я кивнул на ученых. — Кстати, есть что-нибудь остренькое? — Фыло фы, фто осфренькое, мы фы тут не фидели, — взбрыкнул Вадик, а Леонидыч только глаза закатил и головой покачал. — Этих берегут, ищут выходы на местных «глобалов», а пока к делу приставили — мертвяков потрошить, чтобы лекарство искали или типа того. — Так, ясно, — я кое-как встал на ноги и пошел по комнате, искать хоть какой-то острый угол, — сбежать пробовали? — Один раз. — вздохнул Леонидыч, — Двоих наших потеряли. Я бродил по комнате, тыкался спиной и терся обо все, что хотя бы имело угол от девяносто градусов: подоконник, оконные откосы, ручки, но все мимо, только штукатурку ободрал. За дверью послышались шаги, зазвенела связка ключей. Леонидыч позвал меня на место, а все остальные, даже ученые и женщины «глобалов» будто уменьшились в размерах, так старались быть незаметными. — Идут, суки. Опять бои будут, — только и шепнул Батя, будто мне все должно быть понятно. Когда дверь открылась, я уже сидел на полу, отвернувшись от вошедших, но косясь в отражение на стекле. В комнате моментально стало тесно. Первыми вбежали два парня с дубинками, осмотрелись, вломили тем, кто делал вид, что спит, и выстроились по углам комнаты. Следом, вальяжной походкой, вошел довольно крупный бородатый мужик в форме и с кобурой на поясе. За ним еще двое с автоматами. — Господа, мне нужна ваша помощь, — даже акцент, с которым он средненько говорил по-английски, не смог скрыть ту язвительность, которая была в его тоне. — Мы придумали кое-что интересное, и нам нужны волонтеры. Желающих не оказалось. Тогда бородач стал подходить то к одному, то к другому, хватал за подбородок, поворачивал к себе и спрашивал, что-то в духе: может, ты, покажи мне свою силу русский медведь, не бойся…