– Дерик… не ходи к нему… умрёшь ты… умру я… клянусь… И всё становится тёмным. Непроглядным. Только страх, горечь и печаль наполняют моё сердце, бросая разум в пучину агонии, тюрьмы, в которую заточили без моего разрешения. Не спросили меня, хочу ли я этого. Нужен ли мне отдых. Никто не спросил, меня просто бросили, швырнули, как тряпку в угол, чтобы не мешала. От этого больнее… Глава 40 Открываю глаза и сначала не понимаю, где нахожусь. Тёмные стены, алые простыни и очень знакомый аромат витает вокруг. Слишком знакомый, его вряд ли с чьим-то перепутаю. Дерик. Переворачиваясь на спину, лёжа на огромной, безумно удобной и мягкой постели, потягиваюсь, чувствуя себя отдохнувшей, но желающей ещё немного поспать. Воспоминания возвращаются так же быстро, как и мой пульс повышается от страха. Бросаю взгляд на окно, за которым только мерцающие звёзды и непроглядная ночь. Чёрт! Меня усыпили, и я всё пропустила! Всё важное! Откидывая одеяло, обнаруживаю на себе только немного расстегнувшуюся на груди сорочку Дерика и свои маленькие белые трусики. Извращенец. Голова немного кружится, когда я поднимаюсь на ноги. Мне бы ванную найти. Во рту, словно не мывшиеся год кошки поселились. А они моются? Реджи, да соберись ты! Есть дела поважнее кошек! Открываю одну дверь и сразу же нахожу небольшую ванную. Включаю свет и подхожу к зеркалу. – Ну и пугало. – С ужасом смотрю на себя в зеркало. Включаю воду и хватаю зубную пасту, пальцем чистя зубы. Тушь, тени и помада… всё это представляет собой теперь месиво на моём лице. Смываю косметику и пальцами приглаживаю волосы. Немного лучше. Ощущая себя уже практически очень хорошо, в темноте оглядываю спальню и не нахожу своих вещей. Ничего, босиком уже приходилось ходить, да и вид у меня модный, если верить Инге. Она зачастую именно так и возвращалась домой, говоря, что она Кэрри и сбежала от жены мистера Бига. Хмыкая себе под нос, выхожу из спальни, и мой живот громко урчит от голода. Спускаюсь по лестнице, замечая, что свет включён, и аромат еды, а особенно жаренных помидор, становится невыносимым, просто до боли в желудке. Такое чувство, что ничего страшного здесь не произошло. Ничего не изменилось. Никаких ссор не было. Так спокойно. – Уже проснулась? Надеюсь, ты отдохнула, Джина. Вздрагиваю от голоса Дерика и поворачиваюсь в сторону гостиной. Он жив! Боже, он жив! Непроизвольно мои губы расплываются в улыбке, и я несусь к нему, как больная идиотка. Обнимаю его и прижимаюсь к нему, радуясь ещё одной возможности его увидеть. – Всё хорошо, Джина? – напряжённо спрашивает он. – Ты жив… ты здесь… ты жив, – повторяю, немного отклоняясь назад и улыбаясь ему. Дерик прочищает горло и выворачивается из моих рук. Ну да, вряд ли он рад этому так же, как я. О Господи, что я наговорила, придя в этот дом? Матерь Божья! Теперь я полностью вспоминаю всё и от стыда хочется пулей вылететь отсюда. Но я… я была под наркотиками Эльмы. Точно это чёртовы наркотики, они на меня плохо влияют. – Думаю, ты голодна. Я готовлю пасту «Болоньезе». Ты это ешь? – Дерик возвращается на кухню. – Ты умеешь готовить? – удивляюсь я. – Иногда. По настроению, – отвечает, пожимая плечами. Он стоит, словно никуда не ходил, в той же футболке, в тех же джинсах и ботинках, как ни в чём не бывало, помешивая соус. И это принц Альоры. Настоящий принц. – Через пять-семь минут будет готово. Хочешь что-нибудь выпить? – Только не чай от Эльмы, – прыскаю от смеха. Дерик оборачивается и усмехается. – Бокал красного вина или белого? – Хочешь снова напоить меня? – спрашивая, прищуриваюсь, облокачиваясь о стеклянный обеденный стол бедром. Дерик окидывает меня горячим взглядом и нагло останавливается на расстёгнутых пуговицах его рубашки, надетой на моё обнажённое тело. Трусики не в счёт. Как показала практика, они, вообще, не помеха для секса. О чём я думаю? Боже! – Просто воду. Алкоголь будет для меня лишним. – Перевожу свой взгляд на большие окна между кухонной зоной и обеденной. Это даже не окна, а балконные двери. Заинтересованно подхожу к ним, забыв, что Дерик продолжает наблюдать за мной, стараюсь высмотреть хотя бы что-то. Но из-за ярко освещённого помещения, в окне мало что видно. Только моё отражение и то, что за спиной. – Ты можешь выйти, Джина. Вздрагиваю, когда дыхание Дерика опаляет мою щёку. Он толкает дверь в сторону, и сразу же прохладный воздух обдаёт меня с ног до головы. Охая, шлёпаю босыми ногами по шершавому кафелю на улицу и оглядываюсь. Большая лоджия со столиком и креслами, даже качели есть здесь же под крышей. А впереди зелёная, ухоженная лужайка и небольшой фонтан. Поднимаю голову, и дыхание спирает от красоты гор, раскинувшихся передо мной. Их словно можно потрогать. Они так близко, и повсюду видны огоньки городков. – Боже, как красиво. Не помню, чтобы из замка был такой вид, – восхищённо шепчу, спускаясь на лужайку. Хоть погода уже довольно прохладная, чтобы разгуливать практически голой, но я не могу устоять. Свежескошенная трава. Её аромат. Чистейший воздух и запах елей. А тихо как. – Это идеальное место. Здесь невероятно красиво. Лучше, чем в замке. Там всё настолько помпезно, что порой тошнит от обилия золота, и глаза слезятся от кричащей вычурности. А здесь… – хихикаю, шевеля пальцами ног на траве. – Отец любил этот дом, – говорит Дерик, и я замираю. Так просто. О своём отце. О короле. Об убийце. – А твоя мама? – надеясь, что он в хорошем расположении духа, интересуюсь я и медленно направляюсь по лужайке к фонтану, оформленному в виде раскрывшейся лилии. – Она была восхищена им, но для неё здесь было слишком тихо и скучно. Она рвалась к обществу, золоту, ослепляющему глаза. К богатству. – Дерик стоит в дверях, облокотившись о них. Опускаю руку в фонтан и вожу ей по холодной воде. – Жаль… для меня это лучшее место на планете. Не считая спален. Твоя вульгарная и пошлая. – Бросаю взгляд на Дерика. – Так и задумывалось, – отвечает он и скрывается на кухне. Здесь столько места. Лужайка огромная, и можно было бы разбить сад или поставить беседку. А как было бы здорово собирать здесь друзей на барбекю. Когда я была в этом месте впервые, то есть обозлённая, полная противоречий и считавшая Дерика врагом, то не смогла заметить всей этой красоты. Оценить её. А сейчас… я бы осталась здесь навсегда. – Возвращайся в дом, Джина. Простудишься. И, к слову, ужин готов. Оборачиваюсь, наблюдая, как Дерик ходит туда-сюда. От плиты к столу. Это так странно. Словно другого мира не существует. Только мы. Наш дом. Наша маленькая тайна. Если честно, то после стольких событий, я не хочу думать о плохом. Не хочу снова дёргаться от каждого шороха и напряжённо ждать нападения на Дерика. Я просто пытаюсь отпустить ситуацию и насладиться всем так, словно я живу в параллельном мире. Закрываю дверь на балкон, и мой живот снова возмущённо урчит от аромата еды. Смущаясь под усмешкой Дерика, указывающего садиться за стол, быстро опускаюсь на мягкое сиденье и с изумлением смотрю на огромную, порцию сочной пасты. – Невероятно пахнет, – шепчу я. – Тогда не сдерживай свои первобытные инстинкты, Джина. Тебе пора уже поесть, – Дерик улыбается мне. Он такой спокойный. Отчасти это немного напрягает. А с другой стороны, я рада видеть его именно таким. Дерик ставит передо мной два бокала. Один с белым вином, второй с водой. – Твои желания изменчивы. Выбирай, Джина. – Он кладёт руки мне на плечи и наклоняется, предлагая напитки. От его близости по телу прокатываются волны из сладких мурашек вожделения, но я натягиваю улыбку и киваю ему. – Спасибо. Это очень мило с твоей стороны. Он фыркает, откровенно реагируя на моё «мило», и, обходя стол, располагается напротив меня. Теперь бы не заляпаться соусом. Будет жутко неловко. Но все мои мысли вылетают из головы, когда я, намотав спагетти на вилку, кладу их в рот. Боже, давно я так вкусно не ела. А то всё морепродукты, крабы и другая ерунда. Вот это – нормальная, человеческая пища. Много пищи!