– Действительно странно. Корова собирается родить теленка, бык не знает, а осел знает! Все рассмеялись, сели на своих лошадей и отправились в город. Вечером они разбили палатки для отдыха. Сюй Тяньхун тихо спросил свою жену: – На каком ты месяце? Почему я не знаю? – Откуда тебе, глупому быку, знать? Через некоторое время она сказала: – Если родится мальчик, то его фамилия будет Чжоу. Папа и мама будут так счастливы! Надеюсь, он не будет таким же хитрым и странным, как ты. – Тебе нужно быть осторожнее, больше не ввязывайся в бой. Чжоу Ци кивнула и сказала: – Когда я убила тех солдат, меня вырвало. Было так плохо… На следующее утро Афанди сказал Сюй Тяньхуну: – В пятнадцати километрах отсюда находится мой дом. У меня там красивая жена… Ли Юаньчжи вмешалась в их разговор: – Правда? Тогда я должна пойти и встретиться с ней. Кому могла понравиться твоя борода? Афанди улыбнулся и сказал: – Ха-ха, это секрет, – и он обратился к Сюй Тяньхуну: – Твоя жена вчера яростно сражалась с теми солдатами. Боюсь, это вредно для теленка в ее животе. Пускай она отдохнет у меня дома и подождет, пока мы не найдем тех негодяев. Когда мы расправимся с ними, вернемся и заберем ее. Сюй Тяньхун громко поблагодарил его. Чжоу Ци не нравилось это предложение, но, подумав, что двое ее старших братьев и один младший брат умерли, а ребенок, которым она была беременна, в будущем станет наследником семьи Чжоу, она согласилась. Добравшись до места, Афанди повел всех в дом, поднял свой котелок и некоторое время стучал по нему. Из зала вышла женщина лет тридцати. Она была действительно красива, с белой и нежной кожей. Увидев Афанди, она обрадовалась, однако начала разговор с упреков: – Ты, Борода, куда ты пропал? Ты вообще помнишь меня? – Не шуми, я же уже вернулся! Принеси что-нибудь поесть, твой Борода очень проголодался. – Разве ты не насытился, увидев мое прекрасное лицо? – Ты права. Твое красивое лицо – это основное блюдо, но если бы мы могли съесть немного лапши или другого гарнира, оно стало бы еще прекраснее. Она протянула руку, яростно дернула его за ухо и сказала: – Больше я тебя не выпущу. Женщина вышла и принесла гостям много хлеба, дыни, меда и баранины. Хотя Ли Юаньчжи не понимала, о чем говорит эта пара, но, наблюдая, как они флиртуют и любят друг друга, она чувствовала, что ее сердце сжалось от боли. Во время еды снаружи послышались громкие голоса, вошли несколько хуэйцев. Они наперебой начали жаловаться Афанди и спорить друг с другом. Афанди поговорил с каждым из них, те вышли довольные. Следом вошли еще два человека: мальчик и лакей. Мальчик сказал: – Насреддин, господин Ху сказал, что котелок, который ты одолжил у него, нужно вернуть. Афанди взглянул на Чжоу Ци и сказал с улыбкой: – Пойди и скажи господину Ху, что его котелок беременен и у него вот-вот родится маленький котелочек! Сейчас ему нельзя двигаться. Мальчик немного постоял в недоумении, затем развернулся и ушел. Афанди повернул голову и спросил лакея: – А ты что хочешь? – В прошлом году я съел курицу в городской гостинице, но не смог тогда оплатить счет и предложил отдать деньги потом. Владелец гостиницы сказал: «Хорошо, давайте рассчитаемся в следующий раз, не волнуйтесь». Я подумал, что этот человек очень хороший, поблагодарил его и ушел. Через два месяца я пошел оплачивать счет. Он загибал пальцы и ворчал, как будто ему было трудно посчитать. Я спросил: «Сколько стоит ваша курица?» Он ответил: «Решай сам!», а потом просто махнул рукой и попросил не беспокоить его. Жена Афанди вмешалась: – Курица, даже самая жирная курица, стоит всего сто медных монет! – Я тоже так думал, но хозяин после долгих размышлений в итоге объявил сумму в размере двенадцати лянов серебра! Жена Афанди прикрыла рот рукой и воскликнула: – Ого, неужели его курицы такие дорогие? За двенадцать лянов серебра можно купить сотни обычных куриц. – Именно, я сказал ему то же самое, – ответил лакей. – Но тот сказал: «Все правильно, вы можете посчитать. Если бы вы не съели мою курицу, сколько яиц могла бы она снести? Сколько цыплят могло вылупиться из этих яиц? Когда цыплята выросли бы, сколько яиц они бы снесли?» Он считал все больше и больше и закончил: «Двенадцать лянов серебра – так это еще со скидкой!» Конечно, я отказался платить ему, поэтому мы пошли к богатому человеку, господину Ху, чтобы он рассудил нас. Господин Ху выслушал слова хозяина и сказал, что они очень разумны, поэтому он велел мне вернуть деньги как можно скорее. Он сказал, что, если я в ближайшее время не оплачу счет, из яиц могут вылупиться новые цыплята, тогда платить придется еще больше! Насреддин, что же мне делать… Когда тот закончил говорить, мальчик, который только что вышел, вернулся и сказал: – Господин Ху сказал, что у котелков не бывает детей. Он в это не поверил, поэтому велел тебе быстро вернуть ему котелок! Афанди пошел на кухню, достал маленький железный горшочек, протянул его мальчику и сказал: – Ну как же, это сын котелка, можешь передать его господину Ху. Мальчик заподозрил неладное, но взял горшочек. Афанди сказал лакею: – Вам надо, чтобы господин Ху выслушал вас перед всеми. – Но если я не смогу доказать, разве мне не придется заплатить уже двадцать четыре ляна серебра? – Не бойтесь, все пройдет хорошо. Через полчаса лакей вернулся и сказал: – Насреддин, господин Ху уже собрал всех жителей, пожалуйста, идите к нему быстрее. – Мне нужно здесь кое-что сделать, я прибуду через некоторое время. Он продолжил сидеть, смеяться со своей женой и болтать со всеми подряд. Лакей был очень встревожен и прибегал еще несколько раз, прежде чем Афанди наконец вышел. Сюй Тяньхун и остальные последовали за ним, чтобы поглазеть на это зрелище. Они увидели, что на рынке собралось семьсот или восемьсот человек, а в центре сидел большой толстый мужчина в шелковом халате. Это и был господин Ху. Все горожане ждали Афанди, взволнованно перешептываясь. – Афанди, этот лакей сказал, что ты пришел помочь ему с его речью, почему ты опаздываешь? – крикнул господин Ху. Афанди поклонился и сказал с улыбкой: – Извините, я опоздал из-за очень важного дела. – Неужели есть что-нибудь более важное, чем это дело? – Естественно. Видите ли, завтра я хочу посадить пшеницу, но она бы росла очень долго. Можно ли допустить такое? Я поджарил три ведра пшеницы, и на то, чтобы доесть, ушло много времени, поэтому я задержался. Закончив, он поклонился снова. Господин Ху и хозяин трактира одновременно закричали: – Что за чепуха, как ты можешь сажать пшеницу после того, как съел ее? Ты сумасшедший, еще и помогать кому-то надумал. Все вокруг тоже рассмеялись, но Афанди лишь подергал себя за бороду и молча улыбнулся. Через некоторое время шум утих, и Афанди сказал: – Вы сказали, что пшеницу, которая уже съедена, нельзя посадить. А как же курица, которую съел лакей, – разве она может нести яйца? Когда все подумали об этом, они громко закричали: – Да, да, как может курица, которая уже съедена, все еще нести яйца? Народ громко зааплодировал и подхватил Афанди на руки. Увидев это, господин Ху объявил: – Лакей съел курицу у хозяина гостиницы, он должен вернуть сто медных монет. Лакей радостно вручил ему горсть медных монет и сказал с улыбкой: – Я никогда больше не осмелюсь обедать вашей курицей. Хозяин гостиницы взял монеты и ушел, не сказав ни слова. Люди смеялись и ругались, а некоторые дети бросали камни ему в спину. Господин Ху подошел к Афанди и сказал: – Котелок, который я тебе одолжил, дал жизнь ребенку, это здорово. Когда родится второй ребенок? Афанди нахмурился и сказал: – Господин Ху, должен с прискорбием сообщить, что ваш котелок умер. – Как котелок может умереть?