– Я об этом ничего не слышал, – покачал головой император. В последние годы Цяньлун необычайно щедро благоволил семье Чэнь из Хайнина. Несмотря на то, что некоторые министры знали о родственных связях нового лидера ордена Красного цветка с министром Чэнем, никто не решался упомянуть об этом, опасаясь попасть в немилость императору. В этот момент сомнения Чэня только усилились и он подумал: «Снаружи все так тщательно охраняется, значит, это для защиты гробниц. Но почему все так засекречено? Мало того, что уже глубокая ночь, так еще и гробница и туннель замаскированы желтой тканью, так что очевидно, что никто не должен знать о происходящем здесь. И с какой стати император тайно приходит, чтобы преклонить колени и поплакать перед могилой бывшего министра?» – Давай присядем и поговорим, – предложил Чэнь. Двое мужчин сели на камень перед гробницей. Это была уже их третья встреча за сегодняшний день. В первый раз, когда они встретились в храме Прибежища Души, тогда они относились друг к другу с подозрением, во второй раз они поссорились на озере и стали враждовать, но на этот раз их неприязнь утихла и они сблизились. Цяньлун взял Чэня за руку. – Тебе, должно быть, кажется странным видеть меня здесь, выражающего свое почтение посреди ночи. У нас с твоим отцом была большая привязанность друг к другу, поэтому я воспользовался этим визитом на юг, чтобы выразить ему свою благодарность. Чэнь горько усмехнулся. Он не знал, стоит ли верить в искренность слов императора. – Если об этом станет известно, могут возникнуть проблемы. Можешь ли ты дать мне слово, что никому не расскажешь об этом? Чэнь был глубоко тронут уважением Цяньлуна к его собственным родителям. – Не волнуйся. Я никому не скажу об этом вечере, – ответил Цзялуо. Чэнь был не новичком в мире боевых искусств и ценил обещания превыше всего, не говоря уже о том, что он дал клятву перед могилой своих родителей. Двое мужчин сидели, скрепя руки: один – император Китая, другой – лидер крупнейшего тайного общества страны. Некоторое время они молчали, каждый был погружен в свои мысли. Вдалеке они услышали низкий рев, похожий на гром. – Начинается прилив. Давайте пойдем на набережную и посмотрим. Прошло десять лет с тех пор, как я был здесь в последний раз, – предложил Чэнь. – Хорошо, – ответил Цяньлун, все еще держа Чэня за руку. Они вышли из палатки. – Восемнадцатого августа в море был самый большой прилив. Так случилось, что моя мать родилась в этот день, поэтому она… – начал Чэнь, но не смог договорить. Цяньлун, казалось, был очень обеспокоен. – Значит, твоя матушка..? – Вот почему будуар моей матери называется «Чаошэнь»[43], – ответил Чэнь. Сказав это, он почувствовал легкое сожаление, подумав, как неловко обсуждать с императором название будуара своей матери, но в тот момент это казалось очень естественным. – Получается, что… Но он не смог продолжить. Держа за руку Чэнь Цзялуо, его собственная рука несколько раз дрогнула. Стражники снаружи палатки заметили этих двоих, когда они вышли, и бросились вперед, чтобы прислуживать императору. Стражники не могли взять в толк, как посторонний смог войти в палатку без их ведома. А когда телохранитель императора Бай Чжэнь и другие офицеры заметили, что этим посторонним был Глава ордена Красного цветка, они затряслись от страха. – Возьми мою лошадь, – сказал император Чэню. Стражники поспешно подвели другую лошадь, и двое выехали из ворот храма. В это время раздались раскаты грома и молнии, и грохот был непрекращающимся. Когда они вышли из ворот Чуньси, в ушах стоял шум волн, но, взглянув на море, увидели, что оно было спокойным. Море было на восемь футов ниже дамбы. – Кажется, судьба решила свести нас вместе. Завтра я вернусь в Ханчжоу, а еще через три дня продолжу путь обратно в Пекин. Почему бы тебе не пойти со мной? Было бы лучше, если бы ты всегда был рядом со мной. Видеть тебя – все равно что видеть твоего отца. Чэнь был удивлен теплотой его слов. – Ты преуспеваешь как в науке, так и в боевых искусствах, – продолжил Цяньлун, – тебе не составит труда в будущем достичь положения своего отца, что было бы в десять тысяч раз лучше, чем нынешние твои скитания. Слова императора означали, что в будущем ему разрешат получить звание университетского ученого, а это считалось очень высокой должностью, выше которой только сам император. – Я чрезвычайно благодарен тебе за твою добрую волю. Но если бы я жаждал большого богатства, я бы в первую очередь не стал сбегать из дома. – Почему ты ушел? Почему ты связался с бандой, вместо того чтобы делать то, что положено дворянину? Это из-за того, что ты не смог поладить со своим отцом и братом? – спросил император. – Нет, дело не в этом. Это было желание моей матери. Мой отец и старший брат ничего не знали об этом. Они потратили много времени и сил на мои поиски. – Твоя мать сказала тебе уйти из дома? Это действительно странно. Почему она это сделала? Чэнь опустил голову и долгое время молчал, прежде чем ответить: – Я тоже не слишком ясно понимаю это. – Семья Чэнь – одна из самых почитаемых семей в империи. Только за последние триста лет более двухсот членов семьи сдали императорские экзамены. Трое занимали посты премьер-министров и одиннадцать – других высокопоставленных чиновников. Твой отец был честным и трудолюбивым человеком. Он часто выступал перед моим отцом от имени простых людей, прося за них. Мой отец обычно смеялся и говорил: «Чэнь Шигуань сегодня снова взывал ко мне. Полагаю, мне придется прислушаться к тому, что он говорит», – сказал император. Услышав о деяниях своего отца, Чэнь был одновременно опечален и доволен. «Он умолял императора, а я воровал зерно, предназначенное для солдат. Наши методы различны, но наша цель одна и та же», – подумал он. Прилив становился все сильнее и сильнее, голоса двух мужчин постепенно заглушались. Прилив был похож на нефритовый город и снежную гору. Чем ближе подходил прилив, тем громче он звучал, словно миллионная армия, несущаяся вперед с золотыми барабанами, бьющими в унисон. Цяньлун стоял на краю пруда, левой рукой держа за руку Чэнь Цзялуо, а правой обмахиваясь складным веером. Внезапно он разжал правую руку, и складной веер упал прямо в морской залив. Это был веер, подаренный ему Чэнь Цзялуо. – Нет! – воскликнул император. Бай Чжэнь кинулся доставать веер. Левой рукой он опирался на камень на берегу моря, а правой пытался схватить веер. Прилив становился все ближе и ближе, ударная волна усилилась, поглотив небо и луну, и огромная стена воды надвинулась прямо на солдата. Увидев, что Бай Чжэня вот-вот затянет волной, Чэнь Цзялуо снял свою мантию, разорвал ее пополам, завязал узлом и бросил Бай Чжэню. Бай Чжэнь вскочил, протянул руку и схватил край мантии, когда волны уже ударили его по ногам. Энергичным движением Чэнь Цзялуо начал поднимать его обратно наверх. В это время Цяньлун и стражники отступили на несколько метров от залива. Чэнь Цзялуо с детства играл у воды и знал, что такое прилив, поэтому он подтянул Бай Чжэня и отпрыгнул назад. Когда Бай Чжэнь приземлился, прилив был уже несколько метров высотой. Правой рукой он кинул веер Чу Юаню, а затем схватился за ветки ивы. Серебряные волны, покрытые отблесками лунного света, словно бриллианты на гребне, поднимались и опадали с ревом, покрывая берег облаками разноцветной пены. Мгновенный порыв волны накрыл Бай Чжэня. Сжимая ивовое дерево, как свой последний оплот, он затаил дыхание и ждал, пока прибой не ослабит свою мощь. В это время Цяньлун наблюдал за ним с восхищением и уважением. Император, увидев свой драгоценный веер, испытал искреннюю радость. – Ты будешь награжден желтым халатом, – сказал император солдату. Бай Чжэнь встал на колени, чтобы поблагодарить императора за доброту и щедрость. Цяньлун повернулся к Чэнь Цзялуо и сказал: – Древние люди называли это «Прилив стотысячного войска в полночь». Это похоже на чудо. – Когда царь Цянь использовал три тысячи железных арбалетов, чтобы стрелять в прилив, прилив нисколько не уменьшился. Ясно, что природные силы нельзя контролировать. Цяньлун, казалось, вернулся к теме, о которой говорил на озере Сиху. Зная, что Чэнь отказался от карьеры чиновника, император сказал: – У людей свои желания, я не могу их принуждать. Но я хотел бы дать тебе совет. – Что за совет? – Действия ордена Красного цветка очень близки к бунту. Прошлые поступки я могу проигнорировать, но вы не должны снова пренебрегать законом. – Мы делаем это во благо страны и народа, – ответил Чэнь. – Какая жалость, – сказал он. Через мгновение он добавил: – Я помогу тебе избежать смерти, когда орден Красного цветка будет уничтожен. – В таком случае, если ты попадешь в руки ордена Красного цветка, мы тоже не причиним тебе вреда. – Что ж, давай возьмемся за руки и поклянемся, что с сегодняшнего дня и впредь никто не причинит вреда другому. Двое мужчин вытянули руки и трижды соприкоснулись кулаками. Стражники с удивлением наблюдали, как император давал клятву Главе Ордена. – Если набережную не отремонтировать, дома и могилы простых людей рано или поздно будут затоплены сильным приливом. Я должен проследить, чтобы мои чиновники позаботились о реконструкции, – сказал Цяньлун. – Это поступок правителя, который любит своих подданных. Люди будут очень благодарны, – ответил Чэнь. – Твой отец сделал много хорошего для империи. Я не мог допустить, чтобы его могила была хоть как-то осквернена, даже стихией. Повернувшись к Бай Чжэню, он сказал: – Завтра же пошли весточку Гао Цзиню и губернатору Чжуан Югуну, чтобы они немедленно прибыли в Хайнин и выполнили все работы. Бай Чжэнь поклонился и кивнул. Прилив утих, и море бурлило как кипящий суп. Цяньлун взял Чэна за руку и пошел с ним по набережной. Стражники хотели последовать за ним, но он махнул им рукой, чтобы они возвращались. – Я понял по выражению твоего лица, что ты все еще несчастен. Помимо мыслей о твоих родителях, какие еще проблемы у тебя есть? Возможно, ты не желаешь становиться чиновником, но если у тебя есть какие-либо просьбы, я сделаю все возможное, чтобы выполнить их. Чэнь некоторое время молчал, затем сказал: – Есть одна вещь, но я сомневаюсь, что ты согласишься. – Любая твоя просьба будет удовлетворена. – Правда?