Глава 29 Женевьева Чтобы чёрный дракон оказался на территории клана огненных, Рэну пришлось поднять все свои связи. Драконы не хотели, чтобы хоть один из чёрных ступил на нашу территорию. Но Ан'Рэнхард был бы не Ан'Рэнхардом, если бы не добился своего. Хотя пройти семь кругов ада ему всё же пришлось. Чёртовы бюрократы и гордецы. Я видела, каким возвращался дракон — взбешённым, с болью в глазах, хоть он и пытался скрыть свои эмоции от меня и говорил, что всё хорошо, всё получается. А потом, я слышала, как он крушил свой кабинет. Даже про брата забыл… Прости меня Тэн… Доктора, Гармен и Димитр связались с учёным — Зарбани Эхтсом. По их словам, дракон крайне заинтересовался моим случаем и попросил магпочтой отправить ему все мои результаты анализов. Они показали ему меня по всемирной магической связи, и учёный загорелся нестерпимым желанием скорее оказаться рядом со мной, чтобы, цитата: «Лично увидеть, изучить и понять странное явление, происходящее со мной». Пока Рэн выбивал разрешение в столице, он оставил меня под присмотром Милдред, Аиши и… Не поверите, но приехала даже его сестра — Шаэна. Правда, без детей и мужа. Но тут я согласна, детям ни к чему видеть меня в таком состоянии. Итак, сестра Рэна. Вы не думайте, что она расчувствовалась и начала сопереживать мне. Нет, ей вообще было плевать на мои страдания. Её волновал один только факт, что если я погибну, то и с Рэном приключится беда. Слава богу, что её ко мне не пускали. А вот в первый день эта ведьма просверлила и спилила мне весь мозг о том, как же не повезло её брату и какая же я мерзкая, противная и страшно коварная женщина, которая посмела сначала появиться в их счастливой жизни, а после вот так взять и подставить Рэна своей непонятной и уродливой болезнью! Она бесновалась и рычала, что я поставила на кон не только свою жизнь, на которую Шаэне было глубоко плевать и об это она несколько раз упомянула, можно сказать, даже подчеркнула, но и жизнь её брата. И требовала, что я ни в коем случае не смела, сдохнуть, иначе… Что именно иначе, я так и не узнала, потому как сознание всё чаще меня покидало. Покинуло и в момент пылкой речи Шаэны. И пока Рэн добивался разрешения для чёрного дракона, моё состояние ухудшалось. Доктора, которые вроде как самые супер-пупер только разводили руками. Учёный смотрел на меня в режиме реального времени через планшет, наблюдал, делал записи и думал. О своих идеях он молчал, загадочно щурясь на меня своими умными глазами. Доктора не могли с него ни слова вытянуть, хоть какое-то предположение. Зарбани молчал. Говорил только, что вот приедет, проверит меня своими приборами, артефактами, сам пощупает-потрогает-попробует и если что-то там совпадёт, то тогда он скажет, что со мной. Рэну от его слов становилось плохо. Он готов был уже смести с поста главу клана, и я не знаю, что бы произошло, но именно в тот день, когда дракон оказался на грани и был готов на радикальные методы, клан огненных драконов всё-таки смиловистился и выдал чёрному дракону Зарбани Эхтсу разрешение приехать на нашу территорию и помочь. Это была маленькая, но уже победа. Напряжение, которое повисло в доме несса Нерваля, немного отпустило свои когтистые лапы и позволило всем чуточку выдохнуть. Зарбани обещал прибыть через два дня. Два долгих-предолгих дня. На момент, когда дракон приехал, моё состояние пришло в такой упадок, что я уже не верила ни в какие чудеса. С того дня, как я проснулась и обнаружила, что со мной что-то не так прошёл месяц. За это время я стала абсолютно лысая. Говоря абсолютно, я имею в виду не только голову. Ресницы, брови, мелкие волоски на теле… Вся растительность отвалилась. Я потеряла и зубы… Для меня это стало настоящей трагедией. Ела я теперь супер измельчённую пищу, одним словом, крем-супчики. Лицо моё обезобразилось, и я уже не могла узнать в чудовищном отражении хоть какие-то намёки на себя прежнюю. Уродство сморщило моё лицо, растоптало и превратило в нечто не определённое. Тело постоянно болело: ломота; жжение; а приступы боли, пронзающие каждый мой нерв, каждую клеточку лишали сознания. Тело моё покрывалось какой-то странной коркой — твёрдой на ощупь, которую я сначала пыталась содрать, а содрав, пожалела. Под этой коркой обнаружила противную желейную прозрачную субстанцию и ощутила такую боль, что провалялась в отключке несколько дней, пока это место заново не заросло этой коркой. Драконы взяли оторванный мной кусочек и изучили его вдоль и поперёк. Они что-то говорили, строили гипотезы, но к толковым выводам так и не пришли. А ко дню, когда прибыл чёрный дракон, на моей спине вырос горб. Скажу вам честно, я уже не хотела ничего. Уже не думала ни о ком. Я хотела одного — покоя. Чтобы боль исчезла, чтобы я больше не испытывала этих страданий. Я устала. И я просто хотела заснуть. Навсегда. Но у судьбы на меня были другие планы. * * * Ан'Рэнхард Нерваль из клана Огненных драконов Женевьева заболела. И заболела страшно. Открывая нашу связь, я ощущал весь спектр её страданий и ненавидел в эти мгновения весь мир. И самого себя. Я мог бы горы сокрушить, реки повернуть вспять, достать что-то редкое. Но помочь своей паре я не мог. Я не знал, что мне делать. Привёз лучших докторов. Но те развели руками. Я каждый день молился первородным драконам, но ей становилось только хуже. Понимал, что если Женевьевы не станет, то меня настигнет участь брата. Но я не поэтому переживал. Я не переживал за свою жизнь. Меня волновала только Женевьева. Я не хотел её терять. Даже если бы я нашёл способ разорвать нашу связь — я бы этого не сделал. Удивительно, как быстро понимаешь важность своей пары, когда приходит беда. Меня весь мир сводил с ума. Я столько всего знал, столько умел, но ни одно моё знание и умение не могло принести пользу моей женщине и остановить это безумие. Ей становилось хуже, и целый мир для меня потерял сразу все краски. Ныло сердце, больно сжимаясь колючим комом. От переживаний, мыслей и бездействия бессердечных драконов, которые не слышали меня о моей беде и не желали выдавать разрешение для чёрного дракона, на глазах образовался свинец набухших век… В мыслях — беспорядок и досада на драконов, на докторов, на весь мир! Всё бы сжал и раздавил в кулак — проклятую болезнь, сожаленье, что она страдает, а не я… Моя пара так много плакала, когда смотрела в зеркало, прятала от меня лицо. Глупышка. — Женевьева, ты моя половинка, — говорил я ей. — В первую встречу да, я оценивал тебя только внешне, но сформировавшаяся между нами связь позволила мне ощутить тебя всю. Твои эмоции такие чистые, свежие… А твоя душа — она так прекрасна… Нам не нужны маски, слышишь меня? Мои объятия чуточку облегчали её боль. — Когда ты рядом и говоришь такие слова, мне кажется, что я даже поправлюсь, — шептала она без буквы «р» в словах. Не было зубов. Но я её понимал. — Ты драгоценный мужчина, Рэн. Я верю в тебя. Верю в нас, — говорила она. И я обнимал её крепче. — Я тоже верю, — отвечал ей и с некоторых пор добавлял: — И я люблю тебя, Женевьева. Люблю? О да. Представлял, что вот её нет, а я есть — жив и сохранил разум. И едва появлялись эти мысли, как зверь внутри меня рычал от раздираемой в груди боли. И я понимал, что моя жизнь станет бессмысленной, жалкой, скучной, одинокой. Жить можно, но будет ли счастье?.. Я не хотел терять её. Я не хотел становиться безумцем. И жить без неё я тоже не хотел. Если и суждено умереть, то только вместе. Неужели проклятая болезнь победит?! Эти мысли меня едва не сломали, не поставили на колени. Теперь я на собственной шкуре узнал, что испытал мой брат. Это страшно. От мыслей, что твоя истинная пара может не выжить — я сам терял силы и веру… Мне стало казаться, что это начало конца… Женевьева устала от своей болезни. От бесполезных докторов, которые даже не пытались её лечить… Они не знали, о чего лечить и даже не делали никаких попыток хоть что-то сделать! Она дико страдала от своей физической беспомощности, но переносила это очень мужественно, но я видел, как любимой тяжело. Видели это и другие. И моя сестра. Шаэна сначала молила меня найти любое средство, которое помогло бы Женевьеве.