— У меня уже есть семья — Дэвид. — Не удержавшись, Алира слишком поздно прикусила язык, ощутив, как волна холода распространилась от матери, и это было странно. — Что происходит? Ты стала кинетиком? — Оракулом. Это много больше, чем отдельные способности, которыми обладают некоторые представители гуманоидных рас. К тебе это тоже относится, речь о силе, которую придется принять и усмирить. Но мы говорили об опасности, ты права, я должна была предупредить. Ты не обычная женщина, которая оказалась способна принять кровь зиндаррианца и стать той единственной, что будет смыслом его жизни. Алира, ты — особенная даже среди других зиндаррианок. — Потому что я твоя дочь? — Логика понятна, но ты в корне не права. Полагаю, прямой зависимости от кровной связи в данном случае нет. Впрочем, о том, что я твоя мать, все же распространяться не стоит. Это тайна, в которую посвящены немногие. Только четверо, включая тебя с мужем, меня и его мать. Твое появление способно спровоцировать нездоровый интерес, который я поощрять не намерена. На Зиндаррии нет политики в принятом на Земле определении, но это не значит, что здесь отсутствуют интриги и борьба за власть. Понимаешь меня? Раздался стук в дверь, и вошел мужчина-зиндаррианец, судя по росту и тому обожанию, с которым он смотрел на госпожу президента. На столик, разделяющий кресла, были поставлены два высоких бокала, наполненных зеленым содержимым. Кивнув в знак благодарности, Конмира движением руки дала дочери понять, что пока говорить не стоит. И лишь когда дверь за мужчиной закрылась, внимательно посмотрела на Алиру, ожидая услышать ответ. — Прекрасно освежает и вкус приятный. — Попробовав сок, землянка оказалась приятно удивлена. Пить хотелось очень сильно, видимо, волнение все-таки сказывалось, и напиток пришелся как нельзя кстати. — Даже, кажется, сил прибавилось. Что за фрукт? Или это вообще овощ? Я пока ничего не знаю о местной флоре, впрочем, как и о фауне и обо всем остальном, кроме того, что с мужчинами вы обращаетесь не по-человечески. Понимаю? Особенная? Вряд ли. Не такая, какой должна быть истинная зиндаррианка, это точно. Мне никогда не понять и не принять того, как устроена здесь жизнь и отношения между людьми. И я не совсем поняла, что же все-таки мне угрожает. Скрывая наше родство, ты сама даешь оружие в руки своим врагам, если таковые имеются. Любая правда имеет свойство рано или поздно открываться. Или у тебя вновь найдется объяснение для тех, кому подобное поведение президента покажется неправильным? — Язвительность можно себе позволить только с теми, кто не предпримет в ответ ничего плохого. В этом кабинете ты можешь показывать коготки, а для других, боюсь, они окажутся недостаточно остры, Алира. Ты слишком прямолинейна для того, чтобы преуспеть в интригах, — примирительно улыбнулась Конмира, делая глоток из второго бокала. — Мало знать своих врагов в лицо и предугадывать их действия, когда-нибудь можешь не успеть или кто-то окажется прозорливее. А когда ты сама вооружаешь их, то неизменно будешь готова к тому, что вторая сторона совершит. Мне нет нужды угадывать планы противника, я сама открываю им нужный путь. И, конечно, у меня есть аргументы, которые удовлетворят всех. — А ты, как вижу, весьма преуспела в теории интриг. Наверное, и практика не отстает. Со мной поступила так же? Исчезновение Илиодора твоих рук дело? — Жестко, Алира. И жестоко. Видимо, ты считаешь свою мать чудовищем. Наверное, я это заслужила, как и недоверие. Возможно, я смогла бы расстроить твою предполагаемую свадьбу, но даже президент Зиндаррии не настолько влиятелен, чтобы заставить землянина, заметь, на его территории инсценировать собственное исчезновение и к тому же поменять гражданство. Мне известно, что случилось с твоим женихом, не буду скрывать, но он сделал выбор сам, без давления со стороны кого-либо. Получил шанс и воспользовался им, чтобы сбежать. От тебя в том числе. Неприятно слышать правду? Тогда не задавай вопросов, ответы на которые тебе совершенно точно не понравятся. Все еще злишься и не веришь ни одному моему слову? Что ж, в таком случае полагаю, ты пока не готова узнать правду и о том, кем являешься на самом деле и почему важна для Зиндаррии. Много больше, чем я, если уж давать точные формулировки. Просто воспримешь все как ложь, не вижу смысла тратить твое и мое время. Алира не думала, что услышит правду, скорее, ожидала получить очередную порцию чего-то среднего между откровенной ложью и недосказанностью, поэтому не придала особого значения словам матери. К тому же та сила, что просыпалась у нее внутри, уже не пугала, она не бурлила, вырываясь, но иногда пыталась всплыть, разрушив ментальный щит. Поставить новый землянка могла быстро, получив довольно много практики за прошедший день, поэтому мысленно отмахнулась от того, что ее и дальше решили держать в неведении. Во многом можно разобраться и самостоятельно, особенно имея поддержку в лице Дэвида. Этот разговор оставил неприятный осадок, она чувствовала себя обиженной, злой и… виноватой. Но просто попрощаться не смогла себя заставить, резкие слова просились на волю: — Вынуждена согласиться. Я слишком устала, наверное, чтобы внимать твоим откровениям. Могу не проникнуться важностью момента. Может, действительно лучшим решением будет отложить открытие сокровенной тайны на время, когда мы обе будем готовы. — Разумно, пусть в твоих словах я и слышу прежнее недоверие. А что с нашими планами на вечерние занятия? Если действительно чрезмерно утомилась и не можешь пройти тренинг, отпущу отдыхать. Хотя научиться усмирять новый дар в твоих собственных интересах. Готова или пойдешь спать? — Уже далеко за полночь. Конечно, спать. В академии строго следили за режимом, моему организму так быстро не успеть перестроиться. Спасибо за угощение. Недовольно покачав головой, Конмира проводила долгим взглядом дочь. И когда дверь тихо закрылась, вернулась к столу, чтобы вызвать начальника службы охраны. Мать Дэвида появилась через несколько минут, потребовавшихся, чтобы добраться до рабочего крыла. Необходимые указания она давала в жилом крыле, устраивая наблюдение за новыми жильцами дворца с куда большей тщательностью, чем даже за покоями госпожи президента. Одного побега было достаточно, чтобы не позволить этому случиться снова, а для этого требовалось предпринять дополнительные меры. — Хорошо, что вы еще не отбыли домой к мужу, Меделлинэ, — обратилась к зиндаррианке Конмира. — Надеюсь, после сегодняшнего инцидента сделаны соответствующие выводы и подобный случай не повторится. Полагаю, именно этим вопросом вы и занимались в столь поздний час? — Именно так, госпожа президент. — Я доверяю вам и вашему профессионализму. Назначая вас на эту должность, надеялась, что мать сможет достаточно повлиять на сына, дабы мы могли избежать подобных неприятностей. Это большая удача, что с Алирой ничего не случилось. Надеюсь, вы понимаете, как нам всем повезло? — В достаточной мере, госпожа президент. И все же позволю себе заметить, что после заключения брака мой сын не обязан подчиняться матери, теперь другая женщина несет всю полноту ответственности за его действия и судьбу. Это закон, который не позволяет мне приказывать сыну и даже пытаться влиять на него. Губы Конмиры сжались в узкую полоску, а глаза вспыхнули изумрудным светом, что всегда говорило о грозящих собеседнику неприятностях. — Не переводите все в юридическую плоскость, Меделлинэ! Полагаю, нет нужды говорить о том, кем может оказаться Алира. И, конечно, не все захотят менять уже сложившуюся жизнь. Ее будет проще устранить, чем оспаривать, что богиня Зиндаррия возродилась, вернувшись к нам. — Мною предприняты беспрецедентные меры обеспечения безопасности. Позволю себе заметить, что чем быстрее мы огласим правду, тем меньше шансов будет у тех, кто стремится сохранить действующее положение вещей. Мы знаем далеко не обо всех, конечно, но я лично склонна считать таковыми девяносто процентов женщин Зиндаррии. Оставшиеся это те, которые родились и выросли на других планетах или матери изгнанников. За редким исключением, разумеется. — В этом я с вами соглашусь. Именно поэтому мы не можем рассчитывать на армию. Объявим после церемонии представления оракулу, это будет эффектно и подействует на впечатлительные умы самым сильным образом. — Но вы отложили… — Мне нужно время, еще не все готово. Да, кстати… Что с человеком, который на нашу удачу не стал мужем моей дочери? Он уже подал заявку на посещение Зиндаррии? — Сегодня днем запрос получен. Поручителем выступает сама госпожа советник. Удивительно, зачем он понадобился Аллаэ здесь. И самое неприятное, что любой отказ она будет оспаривать. Прикажете присвоить Лаэру статус персоны, которой пожизненно запрещено посещение Зиндаррии? Он все же кинетик, пусть и ставший гражданином Кориана. — Ни в коем случае! Слышите? Ни в коем! Корианцы не считаются кинетиками, эти способности являются врожденной чертой всех представителей расы. Дайте разрешение, пусть Илиодор Лаэр получит статус личного гостя госпожи советника со всеми вытекающими последствиями. Она будет нести всю полноту ответственности за его действия. Даже удивлена тем, насколько беспечна Аллаэ. Настолько уверена в успехе своей затеи? Что ж, она еще глупее, чем казалась ранее. — Будет сделано. — Приложив руку к груди и склонив голову, Меделлинэ показала, что приказ принят к исполнению. — Можете идти. И еще одно… Как наши дети ладят? — Хорошо. Выглядят счастливыми, — после паузы все-таки ответила начальник службы безопасности. — Оба, насколько я успела заметить. — Это чудесно. Самое прекрасное время — молодость, когда любишь без памяти и вопреки всему, бросаешься в любое безумство с головой, не просчитывая последствий, отдаешься жизни со всеми ее перипетиями без остатка. Тонешь в этом бурном океане, барахтаешься, чтобы выбраться, и в итоге вновь ныряешь, будто не было негативного опыта. Так, говорят, происходит у многих, но мы с вами, кажется, и в годы юности были не такими, верно? — Теперь мне думается, что именно так, но муж помнит меня другой, госпожа президент. Да и вы говорите так, будто точно знаете, каково это переживать. Когда еще давать волю чувствам, если не в момент их возникновения? В молодости мы полны надежд и веры, с легкостью отдаваясь влечению сердца, но с каждым годом поверить в чудо становится труднее. Может, именно в этом причина нашей осторожности. — Вероятно. Или некоторым просто недоступно подобное отношение к жизни, к чувствам и глупостям, которые можно позволить себе совершить. Ступайте, Меделлинэ, всем нужен отдых. Зиндаррианка действительно устала, день был долгим, но беспокойство за сына не могло позволить ей отправиться домой сразу же. И Меделлинэ вновь вернулась к комнатам, которые были выделены для постоянного проживания землянке с супругом. Убедилась, что датчики, определяющие использование телепорта, функционируют исправно, а видеонаблюдение дублируется несколькими парами зорких глаз. Меделлинэ собиралась отправить сообщение Дэвиду с просьбой выйти, но в последний момент передумала, поставив лишь отсроченное уведомление о том, что отец в ближайшие дни будет дома безотлучно. Все то, что мать не написала, сын поймет и без деталей, она знала это и потому, проведя еще одну инспекцию по личному составу, который будет ненавязчиво охранять пару, вылетела на шаттле на семейную ферму. Уже забрезжил рассвет, когда с тревогой на душе Дэвид уговорил Алиру лечь спать. Его обычно быстро отдающаяся власти сна жена теперь отчего-то была полна бурлящей энергии, будто напиталась ею от старых гор, величественно наблюдающих, как у их подножия рождается и проходит жизнь. — Тебя настолько сильно взволновал разговор с матерью? Вы не поссорились, я надеюсь? — Для ссоры нужно два заинтересованных участника, а я в основном молчала. Правда, не могу сказать, что не провоцировала, когда говорила. Осадочек остался, конечно. Нет, все дело в напитке, после него я ощутила прилив сил. Не отравили же меня, в самом деле! Как плохо, что ничего не знаю о Зиндаррии, даже название этого растения, из которого был сок, не запомнила. Зеленый со свежим вкусом, будто мякоть огурца вместе с яблоком и тархуном. Правда, на Земле используют, как правило, искусственные аналоги, но по аромату и вкусу они почти идентичны натуральным. — Из того, что ты назвала, я пробовал только яблоко. Не на Земле, на одной станции кто-то вырастил. Но действие, которое ты описала, похоже на горлозу. Если так, то быстро пройдет, еще минут пять-десять и отпустит, все зависит от количества выпитого и реакции твоего организма. Бодрящий эффект этой ягоды мы используем, когда тренируемся, полезно и вкусно, может заменить полноценный обед. — Да, есть совсем не хочется. Тебя что-то смущает? — Алира любила даже эту морщинку, что уже не впервые залегала между бровей Дэвида, но не могла смириться с причиной расстройства мужа. — Горлоза не только бодрит, но еще и ускоряет раскрытие потенциала. Именно поэтому мы предпочитаем использовать именно ее на тренировках для юношей. Речь о телепортации, другие возможности кинетиков нам не доступны. — Вот даже как… И почему же Конмира забыла меня предупредить, нужно ли это? Вот это я и не люблю: не ложь, но и не правда, а по сути обман, злоупотребление доверием. Ладно, пусть я ей не верила, но своим поступком Конмира поставила крест на такой возможности. — Не утрируй. Ты на взводе, поэтому воспринимаешь не особо важный факт слишком остро. Вы вроде бы планировали именно тренировку на вечер, чтобы научиться контролировать новую силу, не так ли? Чтобы понимать твои возможности, их прежде требуется раскрыть. Да и всего, чего ты можешь не знать о Зиндаррии, за столь короткий срок не расскажешь. У госпожи президента много дел, не забывай. Не отпустило еще? Надо хоть немного поспать. — Ты как всегда прав, но я упрямая и обидчивая, хотя ты действуешь на меня лучше любого успокоительного. Дел много, времени мало. Для единственной дочери, которую не видела десять лет, не нашлось его достаточно. Не очень-то и хотелось! Расскажи мне что-нибудь о твоей планете, надо все-таки просвещаться. Может, и усну. — Укладываясь на плечо мужа, Алира впервые за ночь зевнула. — Я расскажу тебе легенду о богине Зиндаррии, прекрасной и вечно юной, дарящей жизнь и способной создавать ее, одаривая даже то, что изначально не имело плоти. — Как интересно. Местный фольклор. Сказка? — Быль. Так считается. Спи, мое счастье, а я попытаюсь открыть тебе то, что каждый зиндаррианец передает своим детям, храня память о нашей богине. — Ты всегда так красиво рассказываешь, слушала и слушала бы. — Потянувшись, Алира поцеловала мужа в щеку и удобно устроилась на прежнем месте. Она слушала, как мерно бьется сердце смелого и очень нежного зиндаррианца, которому она каким-то чудом оказалась нужна и который стал для нее всем, чего, как выяснилось, раньше не было и очень не хватало. — Планета, на которой мы раньше жили, была прекрасна и чиста, она дышала и цвела, даря своим детям истинный рай. Мы не знали болезней и войн, существуя в мире, в котором процветали искусства и науки. И все благодаря богине, что покровительствовала словно мать, лелея свой народ. Ничто не длится вечно, эта истина дорого обошлась нашим предкам. Постепенно они привыкли к тому, что все случается только к лучшему и беды обходят стороной даже тех, кто улетает к другим планетам. Защита богини Зиндаррии оберегала их и вдали от дома. Стали раздаваться голоса, высмеивающие веру в божественную силу, и со временем таковых становилось все больше. Путешественники возвращались с других планет, рассказывая, как там хорошо без всяких богов, смертные все делают своими руками, работая на благо планет и стран. И высшие существа не нужны, это лишь выдумка, благодаря которой жрецы воздействуют на непросвещенные умы, влияя на ход вещей так, как им выгодно. И даже провоцируют войны между последователями разных религий, которых у нас не было только потому, что богиня одна. Впрочем, у Зиндаррии почти не имелось служителей и раньше, лишь те, кто отрекался от потребностей тела во имя души. Храм, стоящий в долине цветов, посещали все реже, даров приносили все меньше, а город, что был выстроен вокруг святилища, пустел, становясь призраком. Не один год длилось это, но неумолимо настал момент, когда зиндаррианцы, не знающие веры, поселились в том городе, оскверняя храм руганью и непристойным поведением. Долина увядала, а богиня больше не являла свой лик, не получая любви от своих детей. Зиндаррия не бросала нас, но ее сила угасала по мере того, как разочарование занимало все более места в ее огромной душе, которой хватало на всех. И однажды богиня все-таки спустилась к зиндаррианцам, чтобы спросить их, почему любовь ушла. Она обрела тело обычной смертной и в облике юной девы вышла на ступени храма, обратившись к тем, кто был рядом. — Просто девушка? И как она убедила их, что является богиней? — Сквозь опустившийся на веки сон Алира пока еще слышала тихий голос мужа. — Ее глаза сияли, а там, где она прошла, вновь расцветали прекрасные цветы, даже на камне. И эти самые камни полетели в богиню вместе с проклятиями, иногда жестокость просыпается от невежества или от чувства собственного бессилия. Теперь уже не узнать, что послужило причиной, но зиндаррианцы убили богиню. И в момент, когда ее тело коснулось земли, та содрогнулась, не поверив ужасу, который смогли сотворить любимые создания Зиндаррии. Пропасть разверзлась, чтобы поглотить убийц вместе с городом, который уже был не нужен. И только храм остался стоять, словно безмолвный страж мертвой богини. — Боги бессмертны, если верить преданиям. Но все равно звучит чудовищно. — Именно так, — согласился Дэвид, едва уловимо прикоснувшись губами к волосам возлюбленной. — Божественная сила бессмертна, в отличие от тел тех, кого творцы одаряют чудом жизни. Это всего лишь легенда, родная. Всего лишь старая история, не переживай. На планете еще оставались те, кто продолжал верить в Зиндаррию. Тело богини оплакали и поместили в саркофаг, чтобы навечно оставить в храме в надежде на возрождение. И тогда поднялся бунт. Невежды проклинали их и богиню, из-за которой случилось первое на планете бедствие. А после того как зиндаррианцы начали болеть, лишенные покровительства своей защитницы, они совсем обезумели, требуя казнить всех, кто был в храме, поклоняясь Зиндаррии. В итоге мои предки сбежали, изгнанные с собственной планеты. Тело богини было предано земле уже здесь, на этой, ставшей новым домом. Но беды преследовали нас и вдали от родной планеты. У переселенцев рождались почти одни мальчики, лишь один младенец из ста был женского пола. Первая девочка стала и первым оракулом, объяснив, что однажды богиня вернется к нам, вновь приняв облик смертной девушки, чтобы проверить, осталась ли в наших сердцах любовь. Много сменилось оракулов, и однажды появилось пророчество, что богиня появится на свет не здесь, но вернется к своему народу. Мы научились жить по-новому, собирая по крупицам ту кровь, что оставляем на чужих планетах, разбавляя с гуманоидными расами. И мы верим, что сила Зиндаррии возродится в одной из дочерей нашего народа, вновь вернув нам мир и покой. Это было бы счастьем, но не для меня, как выяснилось. Я очень надеюсь, что твоя сила, моя дорогая, совсем не божественная. В противном случае ты не сможешь оставаться только моей, а я не в силах ни с кем тебя делить. Уснув, Алира уже не слышала последних слов. Землянке снились сны, будто старые воспоминания, уже истлевшие от времени и ставшие тусклыми, но от этого не менее болезненными. Пустота, которая поселяется в душе, лишенной любви, убивает, забирая желание творить и дарить. И уже не вдохновляют самые прекрасные песни, что звучат в твою честь. И не получается создавать жизнь, которая в итоге стремится к уничтожению… А сама Алира уже взлетает в небо, подобно огненной птице, вот только пары у нее нет, она одна в этом мире, враждебном, отталкивающем и убивающем ее бессмертную душу. Глава 14 Небо хмурилось и ворчало раскатами грома, раздающегося где-то за горами, вид на которые открывался из окон спальни. Алира проснулась несколько минут назад и просто наслаждалась, зная, что весь день покоя не будет. Грудь Дэвида мерно вздымалась, спокойное дыхание говорило о том, что мужчина спит и лишать мужа сна она не собиралась. Он устал вчера не меньше, чем сама Алира, а если телепортация отнимает еще и физические силы, то много больше. Недовольно нахмурившись, землянка решила, что прежде чем пытаться вникнуть в нюансы жизни на Зиндаррии, следовало выяснить особенности собственного мужа, как ментальные, так и физиологические. Ведь Дэвид слишком уж отличается от нее в плане возможностей и отношения к себе. Он не пощадит собственное тело и разум, если это потребуется для спасения Алиры, но она не готова принять такую жертву и поэтому пока постарается вести себя благоразумно. Тем более что это поможет успокоить бдительную Конмиру, которая слишком рьяно взялась за исполнение родительских обязанностей. Теперь Зиндаррия, таинственная и опасная, как думалось во время полета, не пугала, подарив незабываемое время и долгожданное счастье быть единственной, желанной и влюбленной без памяти. Память тоже решила пробудиться пораньше, напомнив о странной сказке, которую Дэвид рассказывал перед сном. Чем закончилось дело, Алира не могла вспомнить, но некоторые особенности поведения зиндаррианцев теперь казались вполне объяснимыми. Как показывала история Земли, во имя богов свершались не только благие дела, которые, разумеется, были нужны именно людям, оправдывающим собственные злодеяния повелением высших сил или необходимостью их защищать. Небо продолжало плакать крупными слезами дождя, который стучал по каменным плитам балкона. Это убаюкивало, и вылезать из теплой постели, чтобы поменять уютный бок мужа на холод одиночества в душе, совсем не хотелось. Алира непроизвольно зевнула и уже вновь прикрыла глаза, но в то же мгновение раздался хрипловатый спросонья голос Дэвида: — Выспалась? — Кажется. А как зиндаррианцы добираются до нужных мест в такую погоду? Или у вас шаттлы не электрические? Опасно, молнии… А дорог у вас и другого транспорта, кроме летающего, как я поняла, нет. — От молний защита имеется, но нам с тобой лететь никуда не нужно, мы доберемся до медцентра другим способом. — Дэвид поглаживал плечо Алиры, и она улыбалась, лениво потягиваясь и вставать по-прежнему не собираясь. — Как себя чувствуешь? Сок горлозы не спровоцировал неприятных сюрпризов, пока я спал? — Ни в малейшей степени. Может, это было что-то другое? Не важно. Как ты? Телепортация тоже требует сил и немалых, наверное. — Концентрации и опыта в большей мере, а сила — это всего лишь ключ, который позволяет открыть нужный замок. Ее нужно не так уж много, если применять верно, остальное дело техники. Тренировки имеют большое значение, как и в любом другом деле, но чутье иногда становится важнее. И после того первого раза, когда мне пришлось перемещаться к тебе, не зная ни пункта назначения, ни расстояния, которое нас разделяло, вообще ничего, стало как-то проще ориентироваться и смещать векторы. Как будто я перешел на другой уровень. И с каждым разом, когда мы уже телепортируемся вместе, мне все проще это дается. — Надо же… Значит, на работу мы отправимся телепортом? Быстро и удобно, не зависишь ни от капризов природы, ни от пробок. Хотя с последними на Зиндаррии и так нет проблем. А вот у меня одна проблема есть: не хочу вставать. — А если так? Обняв Алиру и крепче прижав к себе, Дэвид лишь слегка сместился, но в следующий миг дыхание перехватило у обоих от ледяной воды, в которой они оказались. Еще доля секунды — и дрожащие от холода и возмущения, причем последнее относилось исключительно к землянке, они телепортировались в ванную. Включив горячий душ, Дэвид не без улыбки и удовольствия слушал возмущения и даже угрозы жены в перерывах между поцелуями и жаркими объятиями. Такое пробуждение вернуло не только бодрость, но и благодушное настроение Алире, что для зиндаррианца уже становилось очевидно по одному лишь ее взгляду и красноречивому молчанию. И когда они завтракали, с жадностью поглощая традиционные блюда, которые Дэвид разбирал на составляющие специально для жены, он решил поговорить и о том, что явно тяготило Алиру. — Какой бы ни была твоя мать, она дала тебе жизнь. Не стоит считать, что она не достойна любви, даже если вела себя по отношению к тебе не лучшим образом. Каждого из нас жизнь рано или поздно ставит перед трудным выбором, у кого-то хватает сил и решимости решать вопрос радикально, другие предпочитают лавировать. Госпожа президент — достойная женщина, иначе и быть не может, ведь дар оракула это своего рода признание богини. — Той, о которой ты мне вчера рассказывал? Занятная сказка. — На Дэвида злиться было невозможно, а выговориться хотелось, хотя ничего полезного и тем более приятного в задетой теме Алира не видела. — Наверное, сегодня я уже вела бы себя иначе с Конмирой, но вчера… Знаешь, не только она воспринимает меня маленькой девочкой, я и сама вновь превращаюсь в того ребенка, которому сказали, что он уже никогда не увидит маму. Я вроде бы уже понимала, что такое смерть, но никак не могла даже представить, как это — уже нет моей мамы. Ее послания, подарки и наши редкие встречи — все, что у меня осталось от единственного близкого человека. И оказалось, что вся моя память и любовь всего лишь результат внушения для собственного спокойствия. И Конмира совсем другая, чем та, что была в моем детстве. Оттолкнуть, навсегда вычеркнув из жизни, я, конечно, не смогу, но и принять в прежнем качестве тоже нет. — Для начала вам нужно хотя бы познакомиться. — Ты прав. Она пыталась, насколько я поняла, но как-то у меня не получилось нормально общаться. И еще это неприятное чувство… Будто Конмира заранее просчитала мою реакцию и была к этому готова. Расстроилась? Пожалуй, да. Но не удивилась, это точно. Мне трудно ей доверять, а как сблизиться, если сомневаешься в каждом слове? Просто принять на веру, как поступили зиндаррианцы в твоей истории про богиню? У секретарши нашего ректора вроде бы тоже глаза светились, может, это вследствие вмешательства ваших докторов, а может, она и есть богиня? Рассуждая подобным образом, можно любые факты подтянуть к нужному умозаключению, но как научиться на самом деле доверять и вновь стать семьей?