Глава 11 Лоб Владимира покрылся каплями пота. – Как вы узнали про посторонних? – Отличный вопрос, – похвалил Юра, – но я бы занялся другой проблемой. Сходил и посмотрел, что сперли! – Я задержалась у окна в коридоре, залюбовалась фонтаном, – ответила я. – Гляжу, из окна лезут темные люди, во всех смыслах слова «темный». Верещагин повернулся к Корсакову. – Окно? Разве оно тут есть? Владимир Михайлович кивнул. Хозяин встал, открыл бар и милостиво спросил: – Виола, что хотите выпить? Ликер подойдет? А вы, Юрий? Коньяк? Виски? Водка? Граппа? Кальвадос? – Спасибо, ничего не надо, – хором ответили мы с Шумаковым. Филипп Леонидович стал еще любезнее. – Тогда кофе? – Лучше пойду пошарю в клатчах у артисток, – вздохнула я. – Подскажите, как пройти во вторую гардеробную? Боюсь, опять заплутаю. Рука Верещагина потянулась к телефону без диска, который стоял на письменном столе. – Ой, не зовите горничную, – быстро попросила я, – не владею английским, чувствую себя рядом с тайкой полной идиоткой. Филипп Леонидович открыл шкаф, взял с полки папку, порылся в ней и подал мне листок. – Держи. План дома. Разберешься? – Конечно, – заверила я и ушла, не забыв повесить на шею желтый пропуск. Электричество Верещагин не экономил, во всех коридорах ярко сияли где бра, где люстры. Я быстро дошла до охранника Игоря и спросила: – Это единственный проход из театрального крыла в жилое? – Так точно! – по‑военному отозвался охранник, но я не успокоилась: – Как еще можно попасть в апартаменты хозяев? – Через парадную дверь, – заявил Игорь, – но сегодня она заперта. Если предстоит большой съезд гостей, ее блокируют в шестнадцать ноль‑ноль. В это время приезжают из салона цветов, привозят букеты, потом служащие ресторана подваливают, ну и так далее. – Ясно, значит, люди ходят исключительно через ваш пост? – еще раз уточнила я. – Да, – подтвердил секьюрити, – и свои, и чужие. Театральный подъезд находится чуть в стороне от хозяйского, проблем для семьи нет. Раз Филипп Леонидович велел, все слушаются. – Даже Алла Константиновна? – улыбнулась я. – Конечно, зачем ей с мужем спорить? – продемонстрировал домостроевские настроения Игорь. – Отлично, можешь вспомнить, кто пробегал здесь после девяти вечера? – потребовала я. Охранник кивнул. – Иван, камердинер Филиппа Леонидовича, провез тележку с бельем. Знаете, такие здоровенные ящики, ими в гостиницах пользуются? – Видела, – кивнула я. – А зачем она лакею? – Как это? – заморгал Игорь. – Постель поменять, халаты, полотенца. – Не проще ли принести комплект в руках? Телега здоровенная, – удивилась я. Игорь снисходительно засмеялся. – У Филиппа Леонидовича кровать – аэродром, одеял и подушек не считано, полотенец в ванной с десяток, коврики всякие, халаты, пижамы. Иван все подошвы истопчет туда‑сюда ходить, а в тележку положил – и готово. Такими у нас все горничные пользуются. До Ивана Тайра прошла, служанка Аллы Константиновны, тоже с такой тележкой, хорошая девушка, но очень маленькая, тощенькая, я ей хотел колымажку через порожек перевезти, а она: «Ноу, ноу». И давай тачку пихать. Гордая очень, видно, что ей не по силам, но не признается. Сколько раз я Тайре предлагал помощь, никогда не соглашается. Тайра с Иваном потом еще много раз ходили. Она еду приносила на подносе, Ваня тележку вернул и какую‑то сумку приволок. Я не спрашивал, чего они носятся, не мое это дело, да и не скажут они. Камердинер немой, а Тайра исключительно на иностранном говорит. Затем вы появились. – А хозяева? – наседала я. Игорь почесал ухо. – Филипп Леонидович сто раз прошел, Алла Константиновна туда‑сюда гоняла. Владимир Михайлович ходил. Леонид Филиппович, Ирина, Анна Филипповна… – Мисси? – уточнила я. – Она по паспорту Аня? Охранник смутился. – Я же не могу хозяйскую дочерь по прозвищу называть. И не запоминаю, куда и сколько раз члены семьи ходили. Другое дело за прислугой глядеть, посторонних не пустить. Иногда кто‑то по дури лезет, вон, в понедельник слесарь один попер, батареи ему, видите ли, послушать надо, воздушную пробку удалить. Дождись Джо и топай с ней. – Джо – это англичанка‑управляющая, – вздохнула я, – а Ванесса? Ее здесь случайно не было? Знаешь ее в лицо? – Рок‑н‑ролл? – обрадовался Игорь. – Говорят, звезда в час ночи в театре концерт даст. Послушать хочется, здорово она работает, я по телику видел. У Филиппа Леонидовича здесь такие люди бывают! Концерты крутые. Верещагин разрешает посмотреть, нам можно на балконе устроиться, если, конечно, не на смене. Когда выступала Патриция Бас, повар, Жан‑Поль, чуть не рехнулся! Все прыгал и кричал: «О! О! О!» Мне захотелось ясности. – Но в личные покои Ванессу сегодня не звали? Где же она остановилась? Не знаешь случайно названия отеля? – Над театром гостиница есть, – выдал мне тайну охранник, – звезды за деньги к Верещагину приезжают, на весь мир о том, что на московскую вечеринку подписались, не болтают, им неохота в большом отеле светиться. А у нас есть все, что пожелаете, шикарные условия и задаром. – Спасибо, – поблагодарила я парня. – А где тележки с бельем хранятся? Игорь показал за дверь. – Ступайте в общее помещение, по левому коридору до рабочего лифта, там увидите комнату с табличкой «Бельевая», она никогда не запирается. А зачем вам? Я скромно опустила глаза. – Захотелось домой похожую купить. Но ни в одном магазине я таких не встречала. Ты не против, если я посмотрю внимательно на конструкцию? – За порогом не моя охранная территория. И вреда никакого нет, глазами вещь не испортишь, – улыбнулся парень. Постельное белье у Верещагиных не стерегли. Комплекты открыто лежали на полках, стеллажей в незапертой комнате было много, и царил армейский порядок. На стене висел список, я мимоходом взглянула на листок. «Филипп Леонидович – отсек «Е» с 15 по 40; Алла Константиновна – «К» с 10 по 70, розовое никогда не стелить». Тележки, числом три штуки, мирно стояли в специально отведенных нишах, но углублений было четыре. Одна где‑то, наверное, до сих пор каталась. Я постояла в задумчивости у пустой ниши, вернулась к Игорю, миновала пост охраны и обернулась. – Совсем память потеряла! Давно хочу спросить и забываю! Ты сегодня Алексея Вересаева видел? – Не знаю такого, – заморгал секьюрити. – Ведущий телепрограммы «Сплетник», неужели ни разу не смотрел шоу? – засмеялась я. – Веселый, кудрявый? – обрадовался Игорь. – Он сегодня в спектакле над сценой летал и упал, хорошо, на кровать угодил. – Кто тебе рассказал? – заинтересовалась я. – Михаил Степанович с Владимиром Михайловичем говорили, а я услышал, – не смутился секьюрити, – дядя Миша требовал, чтобы весь реквизит проверили для безопасности. Нет, Вересаев сюда не входил, его ни разу в личные апартаменты не звали, а вот в театре он часто бывает, вечеринки ведет в банкетном зале. – Еще раз спасибо, – повторила я, отошла в глубь коридора и стала изучать план. Если мое предположение верно, то нужно проверить три комнаты. Начнем со спальни Джо, она расположена в хозяйской части особняка, что подчеркивает особый статус экономки. Комната находится в боковой галерее, далеко от личных покоев Филиппа Леонидовича и Аллы Константиновны. Все‑таки женщина, которой платят за работу, не ровня богатым и знаменитым, ее не стоит селить в непосредственной близости от царских опочивален. Я преодолела немалый путь по галерее и постучала в нужную дверь, из комнаты ответили: – Филилин камин. Я не очень поняла, при чем тут камин и что означает слово «филилин», но решила, что меня приглашают войти. Комната Джо оказалась совсем небольшой, в ней едва уместились кровать, кресло и тумбочка. На стене висел телевизор, хозяйка полулежала на покрывале, держа на коленях ноутбук. На экономке был шикарный комплект белья: кружевной лифчик и трусики. Не так давно я решила устроить шопинг и целый день провела в большом торговом центре. В процессе беготни по бутикам меня занесло в магазин известной фирмы, специализирующейся на женском белье. Спору нет, вещи здесь были неземной красоты, хотелось купить все кружевные бюстгальтеры, халатики, ночные рубашечки, комбинации. Но цены! Я знала, что в этом магазине не увижу дешевого товара, но не предполагала, насколько он дорог даже для успешной литераторши. А Джо сейчас предстала передо мной в белье, которым я полюбовалась, но, задавленная жабой, не купила.