— Суд, а потом срок, — Данилов ответил будничным тоном, для него‑то это очевидно и привычно, а вот для Яра… Он ждал этого момента три года. А теперь непонятно было даже то, действительно ли этого он ждал. — Сколько ему дадут? — Может десять, может чуть меньше. Он сотрудничает со следствием… — Но его не отпустят? — Нет. Он честно заработал свой срок. Да и если посадят… Он уже вряд ли выйдет, Ярослав Анатольевич. Яр снова промолчал. Ему должно было стать легче. На долю секунды даже стало. В самом начале, после слов "их задержали", но эффект продлился не долго. — Передавайте привет Александре Константиновне. Данилов скинул, а Яр долго еще держал в руках телефон, погружаясь в свои мысли. Этого ли он хотел? В этом состоит его месть? Или это уже не месть? Наверное, нет. Не месть. Дима сделал все сам. Сам угробил себя. — Алло, Сашка, — жена взяла трубку сразу же. — Что случилось? — а услышав, что голос мужа звучит не так, как обычно тут же заволновалась. — Его поймали. — Сегодня? — Только что. — Ты уже видел его? — Еще нет. Это "еще" царапнуло слух Самарской. В глубине души она надеялась, что Ярослав не захочет его видеть. Что ему достаточно будет осознания, что он гипотетически пойман и заключен. Но с другой стороны Саша понимала — Ярославу нужно отпустить те воспоминания. А чтоб их отпустить, придется посмотреть в глаза Диме. — Ты все сделал правильно, Слава. — Думаешь? — Уверена. — Я люблю тебя, — Яр выдохнул, ее одобрение дорогого стоило. Среди многомиллионного населения города, мира, страны, значение имело только ее одобрение. — Я тоже. Положив трубку, Ярослав потянулся к одному из нижних ящиков стола, достал оттуда черную папку, открыл. С первой страницы личного дела Ермолова на него смотрел когда‑то друг, потом враг, а теперь… никто. Дима улыбался уголками губ, поблескивая лукавыми зелеными глазами. Этой фотографии очень много лет. Не меньше пяти. Сейчас‑то он наверное уже совсем не такой. Или он всегда был не таким, каким Яр хотел его видеть? Или он сам изменился? Захлопнув папку, он бросил ее в мусорную корзину. Уже не важно. Теперь уже не важно. Осталась еще одна встреча, после которой последнее воспоминание о Дмитрии Ермолове останется далеко в прошлом. Еще всего лишь раз он посмотри в глаза когда‑то друга. Глава 27 Когда Ярослав позвонил Марку, он как раз посвящал Снежану во все подробности того, в чем именно Диме могут помочь. Она слушала, не перебивала, хмурилась, но кивала. Конечно, радости не испытывала, но Дима ведь сам виноват. Во всем виноват сам. — Да, — Марк взял трубку сразу же — ждал звонка постоянно. — Ждана поймали, Диму тоже арестовали… Марк слушал Самарского, неотрывно следя за тем, как меняется лицо Снежки. Она все слышала. Сидела близко, а в комнате царила такая тишина, что не слышать Ярослава она не могла. Сама все услышала, сама все поняла, и пережить это тоже явно планировала сама, в себе, наедине… Закрыла лицо руками, тяжело вздохнула. — Он хотя бы жив, — даже попыталась пошутить или действительно найти плюс в ситуации… Отвечать Марк не стал, просто притянул к себе, обнял, позволил положить отяжелевшую голову на плечо, чтоб не сомневалась — у нее есть поддержка. — Это максимум, который можно сделать для него, Сжена. — Я понимаю, спасибо. — Не за что. — Есть за что, Марк, — она подняла голову, находя его глаза. — Что Ждан требовал за то, чтоб не убивать Диму? Я ведь знаю, это как‑то связано с Катей. Из‑за меня вы снова могли пострадать. — Нет, — ответ Марка был уверенным и безапелляционным. — Все случилось так, как должно было случиться. Не думай о том, что было бы, если… Мы нашли бы выход из любой ситуации. — Ты нашел бы. Снежана понимала, что ее роль здесь минимальна. Да и не только здесь. Ей просто повезло встретить нужного человека. А ему, кажется, не сильно повезло с ней… — Для тебя, Снежка, я нашел бы что угодно. Понимаешь? — мужчина поддел подбородок девушки, касаясь поцелуем любимых губ. — Но здесь, нашли скорей меня. — Что будет с Димой? — Он сядет. Ты ничего с этим не сделаешь. — Я понимаю, а Ждан? — Тоже сядет. — И Лена… — Тогда ей помог Ждан. Теперь, Ждан уже никому не поможет. Мы выиграем. — Катя дома? — Сейчас на даче. — Езжай к ней, — Снежана улыбнулась, хоть на душе скребли кошки. Она понимала, что Марк сейчас должен радоваться победе, которая уже чувствуется на кончиках пальцев и не хотела омрачать это чувство своими проблемами. Она не смогла бы радоваться. Она даже до сих пор не могла поверить, что ее брат вляпался в такие дела. Даже в похищение Саши она до сих пор поверить не могла, а теперь приходилось. Приходилось верить, осознавать, принимать. — Нет, Снежка. Поедем вместе. Но сначала, попробуем вместе пережить кое‑что другое. Не до конца понимая, что он имеет ввиду, Снежа вновь подняла на мужчину взгляд. — Ты не должна больше страдать в одиночестве. Ты больше не в одиночестве, смирись. Хочешь — плачь, хочешь — сиди тихо, хочешь — ругай Диму, можешь меня обругать, но главное — не забывай, что ты больше не одна. — Ты хочешь моих слез? — девушка вновь усмехнулась. — Нет, разве что от радости. Просто оставлять тебя одну я не стану. Пришлось смириться. С тем, что одну не оставит, что погружаться постоянно в себя не даст, что мучить себя немыми вопросами без ответами не позволит, что поддержит, когда руки будут трястись перед встречей с Димой тоже пришлось смириться. Что будет рядом, когда девушке придется звонить родителям. Что станет переключать телевизор и радио, стоит тем оповестить о начале новостей. Со всем этим смиряться было легко. Когда Снежана решилась на встречу с братом, Марк ждал ее у здания, внутрь не пошел только потому, что она сама об этом попросила. Ее не было долго. Дольше, чем он представлял, должно было бы быть. Но потом Снежа появилась на пороге, сделала глубокий вдох, направилась прямиком к его машине. — Все хорошо? Девушка кивнула, потом, подумав, мотнула головой. Нет, не хорошо. Еще там, в здании, она встретила не только Диму, но и еще одного знакомого. Стоило Сергею показаться в коридоре, девушка застыла, чувствуя, как тело сковывает страх. Он ведь был тогда в ее квартире. По указанию Ждана переворачивал вверх дном комнату, искал наркоту, смотрел на Марка предупреждающе. Он — один из них. — Снежана? — мужчина тоже чуть притормозил, а потом подошел вплотную, протянул руку. — Что вы тут делаете? Вас отпустили? — она отвечать на рукопожатие не спешила. В голове сразу промелькнула сотня мыслей: о нем, о Диме, о том, почему ее брат за решеткой, а этот человек нет… Он же, кажется, был удивлен. Сначала посмотрел с сомнением, а потом хмыкнул, пряча руки в карманы. — Думаешь, я один из них? — А вы не один из них? — Нет, Снежана. Я сотрудник правоохранительных органов.