Моросил дождь, и лошади постоянно поскальзывались на мокрой дороге. О нет, Лин ничуть не жалел о том, что согласился! В этот час он жалел, что вообще родился на свет. Впрочем, как и всегда после четырежды проклятого ритуала освобождения астши. Сильным и хорошо подготовленным служителям он не доставлял особых неудобств, птому между собой они называли эту пытку «выдернуть корни» или «оторвать тень», но Лин считал, что стоит придумать какое-нибудь более красноречивое название. И каждый раз клялся себе, что обязательно придумает его… Когда-нибудь потом, когда перестанет так раскалываться голова. «В-великое пламя!» — Рыжая снова поскользнулась, и Лин только чудом удержался в седле. — Ты в порядке, Лин-гьон? — Ная с тревогой наблюдала за его мучениями. — Более-менее. — Он, как сумел, улыбнулся в ответ. Наверное, стоило успокоить девушку, но на это сейчас не было сил. — Говорят, состояние после отделения астши похоже на тяжелое похмелье. — Голос жреца отзывался болью где-то в костях. — Неприятно, но ничего страшного. Оживет к вечеру ваш магистр. «Идиот. Тяжелое похмелье наступает после доброй пьянки, а тут где было удовольствие, скажи на милость — на тебя, что ли, пялиться?» — Лин с ненавистью уставился на маячившую впереди белую накидку. Грязь к улыбчивому психу почему-то почти не липла. Обычно после ритуала удавалось хоть немного отлежаться, но тут выезжать пришлось сразу. По справедливости, винить жреца было не за что: у них и впрямь не было запаса времени. Но Лин не мог — или просто не хотел? — перестать на него злиться. *** — Там!.. Пронзительный окрик выдернул Лина из мучительного полузабытья. Вьючная кобыленка шарахнулась в сторону. Он потянулся к ножу, пытаясь понять, что происходит: все расплывалось перед глазами. — Не бойтесь, — громко сказал жрец. — Видите, Хак спокоен? Лин кое-как совладал со зрением. Действительно, пес жреца невозмутимо возглавлял остановившуюся колонну. А из зарослей карьяна на опушке леса, на которые показывала Ная, выглядывала увенчанная короткими рожками массивная морда. Лин с облегчением выпустил рукоять: драка была бы очень некстати — пожалуй, ножом он сейчас смог бы, разве что, заколоться, а о хьорхи нечего было и думать. — Что это? — Ная во все глаза разглядывали животное. — Расспросите лучше магистра, — отмахнулся жрец. — Лин-гьон? «А самому трех слов жалко, Собачник?» — Лин выдохнул через стиснутые зубы. От тревоги и злости стало чуть полегче. В самом деле, для городских и ланар — в диковинку… — Ная, Хоно, это взрослый ланар, — объяснил Лин. — Они безобидн и почти бесполезны: мясо жесткое и сильно горчит из-за кореньев, которые они жуют, потому на ланаров обычно охотятся. Видите, шкура у него сплошь серая? У молодых особей видны полоски: их мясо еще кое-как можно разжевать, но все равно гадость еще та. Лучше поймать пару кролей. — А почему он нас не испугался? — вклинился Хоно. — Мы ведь больше его… И нас много. — Глупый потому что, — не нашел другого ответа магистр. — Страх — не всегда признак ума. — Жрец улыбнулся на свой обычный манер. — А безобидность — не признак слабости… Хак, взять! Пес с лаем бросился к лесу. Ланар ломанулся в чащу, круша на своем пути кусты и молодые деревья. — Назад! — скомандовал жрец. — Спасибо, Хак. Пес неохотно вернулся к хозяину. — С ланарами, как и с любым крупным зверем, лучше держаться настороже, — сказал жрец. — Попадете напуганному ланару под копыта — костей не соберете. Ты там как, жив, магистр? — Жив, — буркнул Лин. К горлу подкатывала тошнота. Лай, грохот, окрики заставили, казалось, разрывали голову изнутри. — Тогда, почему мы никуда не едем? Н-но! — Жрец тронул поводья. — Господин Собачник, а если бы он побежал на нас? — Хоно посмотрел на проломанную зверем просеку. — Наш господин магистр бы его убил, не так ли? — Со смешком сказал жрец. — Раз уж он готов драться со мной — что ему какой-то там ланар! Лин не мог видеть лица жреца, но готов был дать руку на отсечение — тот опять улыбался. *** Темнело, а они все тащились и тащились вперед. — Магистр Валб, ты знаешь, где здесь ближайшая бродяжья хижина? — спросил жрец. «Неужели его белую голову иногда посещают разумные мысли?» — Лин осмотрелся. За дорогой он, конечно, не следил, однако окрестности Валкана знал неплохо. По левую руку пологий склон покрывал безликий лес гохно, но кое-где в нем виднелись могучие остовы елей и сосен. Одна сосна возвышалась прямо у дороги, и ее лишенная коры раздвоенная верхушка постанывала на ветру. — Примерно в миле отсюда, за следующим поворотом, — сказал Лин. Он не ошибся — хижина оказалась именно там. Она пустовала: большинство бродяг уже обустраивали зимние стоянки. Считалось, что зимой сила Солнцеликого, связывающая людей с астши, слабеет, и путешествия становятся еще более рискованными, чем обычно; да и зимние ветра не располагали к долгой дороге. «И только я, как последний идиот, еду неизвестно куда…» — Лин с трудом слез с Рыжей. Изнутри хижина выглядела так же убого, как снаружи. Даже пастушьи избы, которые ставили на один сезон — и те были уютней…. Тут была лишь обложенная камнями яма в полу для костра, узкие лавки по стенам и шаткий стол. Под окном без стекла, загороженном кривой ставней, натекла лужица воды. Как мало все-таки нужно человеку в доме, где он проведет не больше трех дней», — подумал Лин. Здесь не жили: только пережидали непогоду, играя в кости или перекидываясь в карты. Он повесил сырой плащ на штырь в стене и стянул сапоги. Нужно быстро развести огонь и просушить одежду. Приготовить еду. Попытаться поговорить со жрецом с глазу на глаз. Но Лин сомневался, что способен хотя бы на что-то одно из этого. — Магистр! — окликнул его жрец. Белесые глаза странно блестели в полумраке. — Лучше ложись, пока не свалился, где стоишь. — Иногда ты говоришь разумные вещи. — Лин растянулся на лавке; даже чувство противоречия не могло сейчас придать сил. Он посмотрел на брата с сестрой, плечом к плечу сидевших в углу: им, очевидно, с непривычки было лишь немногим лучше, чем ему. Неудивительно… И только жрец стоял посреди комнаты, скрестив руки на груди и улыбаясь, а у его ног безмятежно помахивал хвостом пес. «Хоть кто-то тут доволен жизнью», — подумал Лин, проваливаясь в сон. Глава 6. Встреча В шею мягко ткнулось что-то теплое и мокрое. Потом еще раз, и еще. Лин прикрылся рукой, попробовал перевернуться на другой бок, но толчки стали только настойчивей. «Что еще за?..» — Он неохотно открыл глаза. — Гх-гав! У изголовья сидел пес и скалил короткие желтоватые клыки. «Откуда у меня в комнате соб… П-пламя!» — Лин подскочил на лавке, вспомнив, где находится. Несколько мгновения он ждал, что за движением придет боль, но последствия ритуала больше не напоминали о себе. Пес жреца свесил лохматую голову набок. Показалось, или собачья морда действительно улыбалась? Брат с сестрой еще спали. Жреца не было. В костровой яме дышали слабым жаром почти погасшие угли, а за отворенным окном светлело небо. Пес снова коротко тявкнул. — Тише, Хак. Остальных разбудишь. — Лин потрепал пса по голове. Собак — в отличие от белых жрецов — он любил… «А если эти двое — одно существо?» — Ужаснувшись этой мысли и отдернув руку, Лин натянул сапоги, закутался в просохший за ночь зеленый орденский плащ и вышел из хижины. Пес выбежал следом и, вильнув длинным хвостом, помчался куда-то к лесу. Лин постарался припомнить вчерашний день, насколько смог. «Нет, все же, нет, — подумал он. — У них есть что-то общее… Однако они не одно и тоже. Хак слишком умен для собаки, но по-собачьи беззаботен. А жрецу, забери его тени, как будто отчего-то не по себе… Может, от этого и его чудные гримасы. Или он все-таки сумасшедший?» — Доброе утро, магистр Валб! — Закутанная в белое фигура вышла из леса. Лицо жреца кривилось все той же неестественной улыбкой.