— Ушла, — ответила Сабрина. — Сдрейфила! Сбежала! Я так и знал! — с ликованием заявил он. — Она напала на меня, когда я не был к этому готов, а затем сбежала в лес! Ничтожная козявка! — Ну, ты вполне сможешь обсудить это с ней завтра, — сказала бабушка. — Мы собираемся нанести ей визит. Сабрина повернулась к бабушке. — Да ты что! Неужели ты думаешь, что я добровольно отправлюсь в этот сумасшедший дом? * * * — Это сумасшествие! — шумела Сабрина, топая по грязи вместе с бабушкой, Дафной и Паком. После недавнего дождя земля в лесу пропиталась влагой и превратилась в болото. Пак шел за Сабриной, держа в руке меч. Он что-то бурчал себе под нос о том, что сделает с Бабой-ягой, стоит им встретиться лицом к лицу, когда вдруг внезапно вспомнил, что давно не дразнил Сабрину. — Говорят, она ест людей, Гримм, — авторитетно заявил он. — Спорим, она сделает из вас вяленое мясо! — Я не хочу быть вяленым мясом! — закричала Дафна. — Никто не собирается становиться вяленым мясом, — успокоила ее бабушка. — Всё будет очень хорошо и приятно. Все именно так и говорят перед тем, как стать вяленым мясом, — пояснил Пак. — Но не волнуйтесь, друзья. У меня с этой ведьмой старые счеты. Она еще пожалеет о том дне, когда подняла руку на короля плутов. Хвастовство Пака действовало Сабрине на нервы. Уже две тысячи лет Баба-яга занималась черной магией, а характер у нее был еще чернее! В семейных дневниках часто упоминались слухи о ее людоедстве и убийствах. Последний раз, когда Сабрина была в ее ужасной избушке, от одного воспоминания о которой по спине бегали мурашки, ей пришлось в буквальном смысле слова скакать изо всех сил, чтобы сохранить свою жизнь: Баба-Яга превратила девочку в лягушку и собиралась ее съесть. Сейчас им меньше всего было нужно, чтобы Пак затевал ссору со старой каргой. Они шли и шли, пока не появились тонкие мертвые деревья, растущие совсем рядом. Их стволы и ветви переплелись, как будто в момент смерти Они поддерживали друг друга. Здесь ничто не заслоняло солнца, но место всё равно было темным и серым. Ни одна травинка не пробивалась из-под земли. Сабрина поняла, что куда-то пропали и естественные звуки леса. Ни криков птиц, ни шума ветра в ветвях, ни хруста веток под ногами — все было тихо. Они продолжали свой путь и вскоре оказались на дорожке из выбеленных камней. Однажды Сабрина уже шла по ней и знала, куда она ведет — прямо к ведьме-людоедке. Знала она также и то, что камни под ногами совсем не то, чем кажутся на первый взгляд. Паку потребовалось какое-то время, но и он вскоре догадался. — Человеческие черепа! — воскликнул он, вытаскивая один из-под ног и показывая его своим спутницам. — Не бойся, Пак, — подбодрила его бабушка. — Не бойся? Да это самая клевая штука, какую я когда-либо видел! — заорал мальчишка. Он подвигал челюсть черепа, словно это было игрушечное привидение из кукольного театра, а затем сунул его прямо Дафне в нос. — Эй, малышка, потанцуем? Дафна взвизгнула и спряталась за Сабрину. Бабушка Рельда укоризненно посмотрела на Пака и заставила его вернуть череп на место. — Куда делась твоя решимость, король пакостников и плутов? — спросила Сабрина эльфа. — Может, Баба-яга превратилась в кинозвезду? — То, что я собираюсь обрушить на ее голову адское пламя, вовсе не означает, что я не могу оценить ее стиль, — ответил Пак. — Бабушка, а куда делась ее стража? — спросила Дафна, опасливо оглядываясь. Обычно все подходы к избушке охраняла верная стража старой ведьмы: Ясное Солнышко, Черная Ночь и Алый Рассвет. Эти полулюди-полузвери пользовались дурной славой и являлись личными телохранителями Бабы-яги. Теперь же их нигде не было видно. — Нечего так о них беспокоиться! — сказал Пак. — Небось сидят где-нибудь и нос свой уродливый боятся высунуть! Им прекрасно известно, что лучше не становиться у меня на пути! Тут голос подвел Пака: изо рта эльфа вместо последнего слова донесся лишь слабый хрип. Он растерянно огляделся, будто это прохрипел кто-то другой, и снова повторил: «Пути…» Результат был прежний. — Похоже, ты простудился, — заметила бабушка. — Вечножители не простужаются, — заспорил Пак. — Тем не менее когда мы придем домой, я дам тебе куриного бульона. Еще некоторое время они шли по тропинке и вскоре увидели избушку Бабы-яги. Ее окружал жуткий забор из человеческих костей. Бабушка Рельда толкнула калитку, и вся семья вошла во двор. Сабрина с восторгом и завистью смотрела на бабушку: та была такая бесстрашная! Бабушка Рельда направилась к двери, как будто пришла навестить старую подругу. Интересно, сможет ли сама Сабрина когда-нибудь стать такой же отважной? Бабушка постучала, и вскоре дверь широко распахнулась. — Чую дух молодых и неутомимую, — каким-то потусторонним голосом прокаркала Баба-яга. В одной руке она держала миску с кашей, в другой — ложку. Очевидно, появление компании прервало ее трапезу. Бабушка Рельда замешкалась на пороге. — Прости, я думала, чем скорее мы приступим, тем лучше. Ведьма нахмурилась, но махнула рукой, приглашая их следовать за ней в дом. Внутри лачуги всё было таким же пугающим и жутким, как и снаружи. В углу стояли пыльные мешки, из них на пол сочилась какая-то зеленая липкая, вонючая жидкость. Вдоль стены располагались деревянные клети. В одной из них кто-то отчаянно пытался выйти на свободу. В печи горел огонь, пламя складывалось в искаженные отчаянием лица людей — казалось, они молили о помощи. Сабрину передернуло от отвращения, стоило ей подумать, что и она могла бы оказаться одной из этих несчастных душ, обреченных вечно страдать в доме Бабы-яги. Но все же чувство мерзости и отчаяния, буквально пронизывающее воздух, не так сильно пугало девочку. Ее беспокоило какое-то странное ощущение в позвоночнике. Сначала она думала, что это просто нервы, но потом поняла: то, что она испытывала, скорее напоминало голод — нервный, неестественный, режущий. Каждый нерв, каждый мускул, каждая капля крови и каждый волосок ее тела, казалось, внезапно пробудились ото сна и требовали пищи. Она огляделась: повсюду валялись волшебные палочки, книги заклинаний, магические кольца. Баба-яга была недостойна этих вещей. Стоило только поглядеть, как безобразно она с ними обращалась! — Всё в порядке? — спросила Дафна, крепко сжимая руку сестры. Сабрина сделала глубокий вдох и кивнула. — Надо уходить отсюда как можно быстрее. — Где твоя стража? — спросила бабушка Рельда у ведьмы. — Они все подвели меня, — отрезала колдунья. — Да я не об этом спрашиваю. Ведьма в ярости закричала: — И не спрашивай! Я создала их с одной целью: защищать мое добро! Они не справились! Они подвели меня! Больше тебе нечего знать! Сабрина с легкостью догадалась, о чем идет речь. Телохранители Бабы-яги были мертвы. Вероятно, теперь их кости составляли часть забора. Пака совершенно не интересовал происходящий разговор. Он самозабвенно рыскал по комнате, открывая шкафы, выдвигая ящики комода, как будто был здесь хозяином. — Похоже, эта книга сделана из человеческой кожи! — воскликнул эльф, поднимая с пола растрепанный том. Кожаная обложка книги была покрыта волосами. — Так и есть! — хихикнула Баба-яга. Пак, казалось, собирался расцеловать старую каргу. — Это для меня! Здесь как в Диснейленде! — воскликнул он. — Эй, — остановила его Сабрина, — а как же адское пламя? Пак скривился и положил книгу обратно на пол. — Расскажи, что тебе известно о пропаже твоей волшебной палочки? — попросила Бабу-ягу бабушка, доставая ручку и блокнот. — Только то, что она была здесь, а потом пропала, — сказала ведьма, бросая многозначительный взгляд на Сабрину. — Покажи нам, где ты ее хранила, — попросила бабушка. Старая карга поковыляла в соседнюю комнату. Пол в этой комнате был покрыт пылью и чем-то похожим на человеческие зубы. Посредине комнаты стоял стул с высокой спинкой, напротив него на качающейся этажерке — телевизор. На телевизоре лежала челюсть какого-то дикого зверя, из нее торчала старая проволочная вешалка, обернутая фольгой. «Да… Довольно своеобразная, но, наверное, весьма ненадежная антенна», — подумала Сабрина. — Здесь я хранила свою волшебную палочку, — пояснила ведьма, обводя рукой комнату. — Прекрасно. Девочки, — обратилась к ним бабушка, — пришла пора на деле применить полученные вами знания и показать, чему вы научились. Внимательно осмотрите место преступления и помните, что необходимо обращать внимание на всё, что кажется странным. Последние два месяца бабушка Рельда учила девочек видеть, вернее, если быть более точным, наблюдать. Она верила, что истинные детективы используют все свои чувства, чтобы составить более точную картину преступления. Согласно этой методике, необходимо было все обнюхать, чтобы определить наличие странных запахов; внимательно послушать, чтобы понять, нет ли каких-нибудь странных звуков. Не говоря уже о том, что надо было заглянуть во все самые темные и самые пыльные углы. У Сабрины на этот счет имелась собственная точка зрения. Она считала, что, для того чтобы отыскать преступника, нужно просто попытаться мыслить, как он. В данном случае всё, что от нее требовалось, — это представить себе, что бы она сделала, если бы ей пришлось бежать отсюда с украденной вещью. Сочетание ее собственного метода с методом бабушки позволяло ей замечать то, что другие пропускали. Она медленно обвела глазами комнату, размышляя над тем, что имела в виду бабушка под словом «странные». Со стен клоками свисали старинные обои — в этом не было ничего удивительного. Старуха уж точно не была Мартой Стюарт[1]. На полу растеклось огромное пятно. Сабрина очень надеялась, что это не кровь. В дальнем углу стоял столик, сплошь уставленный пузырьками и маленькими стеклянными баночками с какой-то зеленой жидкостью. В ней плавали всякие отвратительные штуки. — Сабрина, — позвала Дафна. — Что ты видишь? Сабрина еще раз внимательно посмотрела на стол. На ее взгляд, здесь не было ничего необычного, конечно, если считать нормальным дохлых хамелеонов, пучки мышиных хвостов и прочую ерунду. Тем не менее бабушка учила ее быть дотошной, поэтому она заглянула под стол. В половице Сабрина обнаружила большую дыру. Дафна присоединилась к ней и указала на жирные следы чьих-то маленьких лапок: у ведьмы были мыши. — Когда ты заметила, что палочка пропала? — поинтересовалась бабушка. — Вчера поздно вечером. — Что-нибудь еще пропало? — Нет. Ты знаешь, кто это сделал? — Пока нет. Мы только взялись за дело, — ответила бабушка.