– Да, обнаружили, – загадочно ответил Вагнер. – Ну колитесь же, черт возьми! Кто он? Только не говорите мне, что это Жан-Бен, я все равно не поверю. Он ни за что не стал бы вредить банку! – Это не Жан-Бенедикт, – сухо бросил Вагнер. – Хватит загадки загадывать! – нетерпеливо воскликнул Макер. – Давайте выкладывайте. Вагнер обратил на Макера ледяной взгляд. Помолчав, он резко сказал ему: – Не валяйте дурака, вам это совсем не идет! Мы все знаем. – Это вы о чем? – Предатель вы, Макер! – Я? Какая чушь! – Чушь? Ваши годовые показатели – это катастрофа! За все время вашей работы в банке так низко вы еще не опускались! Все ваши клиенты потеряли деньги! На работу вы являетесь черт-те когда! Не отвечаете на письма! Вы сами себя потопили! И Тарногол, потрясая списком ваших достижений перед носом у Хансенов, в два счета убедил их не избирать вас. – Но это же полный абсурд! Боже мой, зачем бы я стал это делать? – За деньги, Макер! Уж не знаю, какую сумму вам посулил Тарногол. Полагаю, ее хватит, чтобы купить островок на Багамах и провести там остаток жизни. Вам вообще наплевать на президентство, вы уже доказали это пятнадцать лет назад, продав свои акции Тарноголу. И теперь, снова-здорово, вы расстилаете перед ним красную дорожку к посту президента. Вы заодно с Тарноголом! А еще вы лучший друг Левовича. Прямо какой‐то Бермудский треугольник. – Все это полная ахинея! – возмутился Макер. – Как вы можете сомневаться в моей лояльности после всего того, что я сделал для P-30? Да, у меня был плохой год, ваша правда! Но так уж вышло. У меня всегда были прекрасные показатели, но, когда отец решил меня прокатить, я совсем пал духом! – Вы в своем репертуаре, Макер! Нам все известно о ваших связях с Тарноголом. Вы единственный человек, которому он доверяет. – О моих связях? Вы шутите? Что за бред, Вагнер! Тарногол меня ненавидит. Он постоянно ругает меня на чем свет стоит! – Вы что, держите нас за идиотов? – разозлился Вагнер. Он достал из кармана пальто конверт и вручил его Макеру. Там оказались фотографии, сделанные позавчера ночью, когда он входил в особняк Тарногола по адресу улица Сен-Леже, дом 10. – Признаюсь, мы были поражены, когда агенты контрразведки, ведущие наблюдение за домом Тарногола, доложили о вашем ночном визите к дорогому другу. – Вы все неправильно поняли, – запротестовал Макер. – Тарногол попросил меня оказать ему небольшую услугу в обмен на президентство. – Какую услугу? – спросил Вагнер. – А вот какую: в понедельник вечером кто‐то позвонил мне прямо в ресторан, где я ужинал, и дал мне следующие указания: “Вам надо забрать конверт. Поезжайте в Базель, в бар отеля «Труа Руа», и вызовите Ивана, это один из официантов. Закажите черный кофе и все, что к нему полагается. Он поймет”. Я в точности исполнил эти инструкции. Иван вручил мне конверт, на котором было написано, что его надо доставить Тарноголу в Женеву, по адресу улица Сен-Леже, дом 10. – Значит, вы явились к нему с конвертом, и он – дайте‐ка я угадаю – принял вас по‐королевски. Дорогущая водка, иранская икра, полный набор. Потом показал вам картину с изображением Санкт-Петербурга и поведал жалостливую историю своей семьи, от которой слезы наворачиваются. И под конец назвал вас братом. Так? – Все верно… Откуда вы знаете?.. – Не вы первый поддались чарам Тарногола. Контрразведка уже давно подозревает его в работе на российские спецслужбы… Он гениальный манипулятор. За то время, что мы следим за ним, его досье пополнилось многочисленными свидетельствами тех, кого он так употребил. Ах, воображаю себе, как вы ликовали, когда он назвал вас братом! – Вагнер рассмеялся. – Он выбирает людей добрых, податливых, на которых можно воду возить. Использует их и выкидывает за ненадобностью. Не исключено, что вы собственноручно доставили ему секретные данные, которые он передаст России. Формально говоря, вы сотрудничали с иностранной державой, Макер. А это госизмена! – Я сделал это, чтобы стать президентом банка! – Тогда объясните мне, как так вышло, что Тарногол не намерен за вас голосовать. – Это все из‐за бардака в моем кабинете, – признался Макер. – И вы рассчитываете, что я вам поверю? – Однако это чистая правда! Вагнер пожал плечами, словно на правду ему было наплевать. – Макер, – сказал он, – я дам вам шанс доказать свою преданность банку и стране. – Скажите, что надо сделать, я все исполню. – Все очень просто. Вы убьете Тарногола. Макер в испуге выпучил глаза: – Что? Убийство? Вы с ума сошли! – У вас нет выбора. Пора положить конец безобразию в банке, вот и займитесь. Это будет ваша последняя операция. Та самая, к которой мы готовили вас долгие годы. И тут Макер вдруг понял горькую истину – его не случайно завербовали в P-30. – Вы ведь все запланировали с самого начала, не так ли? Мое первое задание, операцию “Бриллиантовая свадьба”, вы могли возложить на любого сотрудника банка. Начиная с моего отца, раз уж он работал на P-30. – Это элементарное поручение давало нам прекрасную возможность испытать вас, – сказал Вагнер. – А вы как думали? Что мы позволим Эвезнер-банку, жемчужине финансового мира Швейцарии, перейти в руки иностранцев? Вы оказались замечательным агентом. Не могу не отдать вам должное – в P-30 все были потрясены. Но на самом деле вы предназначались для одной-единственной операции, если в ней возникнет необходимость – для ликвидации Тарногола. Что вам и предстоит осуществить. Макер побелел. Все эти годы его водили за нос как дурачка. И вот ловушка захлопнулась. – Право, Вагнер, вы сбрендили! Разведка – еще куда ни шло. Но об убийстве речи не было! – Я так и знал, что вы устроите мне сцену, – сказал Вагнер, протягивая Макеру очередной конверт. Внутри лежала фотография, при взгляде на которую Макера чуть не стошнило: мадридский айтишник и его жена лежали в своей гостиной, оба с простреленными головами. – Ваш последний шедевр, – цинично улыбнулся Вагнер. – Вы расправились с этими несчастными? – ужаснулся Макер. – Они представляли угрозу для нашей банковской системы. Пришлось их устранить, у нас не было вариантов… – Вы использовали меня, чтобы убить их! Вот почему Перес поехал со мной! Никакие испанцы его не задерживали, это была чистая инсценировка! Убедившись, что я сижу у себя в квартире, он преспокойно их прикончил! – Хватит скандалить, Макер! Ответственность за двойное убийство лежит на вас. – Нет, я к этому кошмару не имею никакого отношения, и вы прекрасно это знаете! – Представляете, Макер, – сказал Вагнер с недоброй усмешкой, – их застрелили из пистолета “Глок 26”, до удивления похожего на тот, что лежит у вас в кармане. Какое невероятное совпадение, не правда ли? Боюсь, вы замешаны в этом преступлении гораздо больше, чем думаете. На данный момент испанская полиция считает, что они случайно застали грабителя и он их уложил. Но нам ничего не стоит навести Интерпол на ваш след. – То есть вы знали, что у меня есть пистолет… – растерянно пробормотал Макер. – Мы это P-30, и, как вы, наверное, догадываетесь, мы предпочитаем быть в курсе дел и поступков наших сотрудников. Макер пришел в ужас. Это конец. То самое P-30, которому он служил верой и правдой, объявило ему войну. Наступило долгое молчание. Они пристально смотрели друг на друга. Внезапно полил ливень. – Слушайте меня внимательно… – сказал Вагнер, словно не замечая дождя. В эту секунду раздались подряд несколько выстрелов, прервав его на полуслове. На мгновение все стихло, и затем снова послышалась пальба. Скарлетт стучалась в дверь моего кабинета. Я поднял глаза от компьютера, и стоило мне отвлечься от романа, как дождь прекратился, заснеженная земля в парке Бертрана превратилась в ковер, голые и страшные деревья исчезли, и я вновь оказался в декорациях своего кабинета. Я пошел открывать. Скарлетт переоделась к ужину и была неотразима в красивом коротком платье с обнаженными плечами. Она зачесала волосы на одну сторону, открыв бриллиантовые сережки в ушах. Увидев, на кого я похож после долгих часов сочинительства, она погрустнела. – Вы забыли о нашем ужине? – Ну что вы, – соврал я, – просто я дописывал главу. – Вы совсем не готовы к выходу. – Я не думал, что уже восемь, – признался я. – Ладно, писатель, забудьте. Судя по вашему виду, вам не до ужина. Сожалею, что отвлекла вас от работы, всего доброго! Она уже хотела уйти, но я схватил ее за руку: – Подождите, Скарлетт, дайте мне десять минут на сборы, и пойдем.