Возвращаюсь в кабинет, сажусь в кресло и шиплю на дружка: какого фига, мелкий? Оттягивают его рукой, поправляя, на что он начинает пульсировать, как бешеный. Откидываюсь на спинку, закрываю глаза и пытаюсь расслабиться, чтобы утихомирить некстати взбунтовавшегося друга. Но ни через 10 минут, ни через полчаса ситуация не меняется. Возможно ли это из-за хламидий? Лезу в телефон, забивая в поисковик симптомы болезни. Пробираюсь сквозь однотипную информацию и понимаю — не то. Забиваю другой вопрос: почему долго стоит? И от ужасающих статей впадаю в панику. Снова звонит мама, но не до нее сейчас. Хотя мы не часто созваниваемся среди недели, и, если она звонит, значит, есть срочное дело. Но, серьезно, не до того, мам, прости. Сбрасываю очередной вызов и погружаюсь в невеселые мысли. Если он не спадет в ближайшее время — надо ехать к врачу. Дышу глубоко, отгоняя мрачные мысли и настраиваясь на позитивный исход. Все нормально. Все будет хорошо. Просто организм молодой, изголодавшийся, не более! Именно в этот момент взгляд натыкается на стаканчик кофе, заботливо оставленный на столе. Возможно ли? Набираю по внутреннему номеру Кононову. — Свободна сейчас? — Да-а, — сексуально растягивает она. — Зайди ко мне, — прошу спокойно, в сам еле сдерживаюсь, чтобы не начать вытрясать из нее правду. Спустя пару минут слышу стук каблуков, приближающийся к моему кабинету. Блондинка входит эффектно, пропуская вперёд сначала свои выдающиеся достоинства, кокетливо перебрасывая волосы за спину и ослепительно улыбаясь. Хороша, нечего сказать. Но виновна ли? По мере приближения ко мне, ее взгляд становится все недоуменнее. — Ничего не хочешь мне сказать? — смотрю сурово, пытаясь прочесть по ее мимике ответ. — Тебе идёт? — скорее спрашивает, чем убеждает. — Что идёт? — раздражаюсь я. — Волосы, — тычет она пальцем. — Интересно смотрится… Это смывается? Таращусь на нее, как на дуру, а она на мои волосы. Беру смартфон и включив фронталку смотрю на свои неравномерно окрашенные зеленые пряди. — Что за хрень?! — ору я. Кладу телефон и пытаюсь дышать глубоко. Как это могло произойти? Когда? Ко мне ночью кто-то прокрался и выкрасил волосы зеленкой? Я перепутал шампунь с краской? Одна идея бредовее другой. Не удивительно, что все так пялились, а Штерн вообще отослал… Окей. Илюх, соберись, решаем проблемы постепенно. — Я скучала, — мурлычет Кононова, замечая, что первый гнев спал. — Я не об этом хотел поговорить. — А, ты о письме… ну, это же лечится, да? — смотрит своими голубыми глазами, надувая губки. Точно кукла. — О кофе, — приподнимаю бровь. — Хочешь кофе? — не понимает она. — Насть, мы ж вроде взрослые люди, давай поговорим откровенно. Хочешь, чтобы я замолвил слово о тебе перед комиссией по подбору? Взгляд блондинки из заигрывающего вмиг превращается в хищный. — Допустим, — осторожно произносит она. Я отодвигаю кресло от стола, чтобы ей был хорошо виден стояк и спрашиваю: — Поэтому? — Прямо здесь? — удивляется Кононова. — Ну ты же этого добивалась? — не оставляю попыток получить четкий ответ, но каким-то образом она от него уходит. — Ну, если ты этого хочешь, — пожимает она плечами и встает с места. Грациозно подходит ко мне и садится прямо на колени. — Не ожидала от Вас, Илья Геннадьевич. Думала Вы другой, — шепчет в ухо, едва касаясь мочки губами. Э, дружище, не надо реагировать, фу, кака. Отодвигаю ее от себя. И, смотря прямо в глаза, выпытываю: — Так ты мне что-то подсыпала в кофе? — Какой кофе? — совершенно ошарашенно спрашивает она, на секунду становясь обычной девчонкой, без всех этих ужимок и томных речей. — Этот, — тычу в стаканчик, покоящийся в мусорке. — Нет, — говорит просто, но я верю. — Зачем мне это надо? Она слезает с моих коленей, поправляет юбку и спрашивает: — Так что, трахаться будем? — таким тоном, словно предлагает пообедать. — Нет. — Так, а проголосуешь за меня? — с напором говорит. — Я там ничего не решаю. Меня пригласили только на презентацию, как независимое лицо. — Понятно, — кривится она. — Ещё один развел… Нервно разворачивается и вылетает из моего кабинета. Вот и конец бестолковым игрищам, не быть мне больше фаворитом Настены, не купаться в ее внимании. Да и фиг с ней, разочаровался уже. Есть задача поважнее: кто принес кофе и было ли в нем что-то намешано? И как волосы позеленели? К концу дня дружище, естественно, опадает. Но простояв несколько часов подряд, убедил меня, что без особых таблеточек здесь не обошлось. До последнего рабочего часа жду, что раздастся звонок от генерального и меня вызовут на ковер. Но видимо, вечером в пятницу у него есть дела поважнее. Совершенно вымотанный добираюсь до дома и едва не падаю на пороге от мерзкого запаха в квартире. Да, с утра мне не показалось. Иду на кухню, а там — жесть. Под холодильником растекается лужа, а из него самого доносятся такие запахи, словно там разчлененный труп хранится. Смотрю в розетку — отключен. Но кто, когда и зачем? Направляюсь, было, в ванную, но на полпути останавливает звонок в дверь. — Мама? — вспоминаю, что так ей и не перезвонил. — Что-то случилось? — Илюша, — произносит на выдохе и смотрит на меня так, словно не узнает. Ах, ну да, зелёные волосы. — Да не переживай, это чистая случайность! — почему-то сразу пытаюсь ее успокоить. Не говорить же, что кто-то методично меня изводит. Мама проходит в квартиру и сразу же морщится. — Что за запах? — Холодильник сломался, — снова ложь во благо. Мама кивает сама своим мыслям, кажется, не верит. — Я беспокоилась. После той смс… а потом ты не отвечал. — Какой смс? — недоумеваю уже я. — Я всю ночь не спала, все думала, думала, — мама проходит в квартиру, достает тряпку и направляется к холодильнику, на ходу продолжая. — Ну, ничего, что ты такой, Илюш. Внуки у меня уже есть, лишь бы ты был счастлив! — достает мусорный пакет и сгребает туда все испорченные продукты, пока я пытаюсь уловить суть ее речи. — В Европе, вот, это вообще нормально. Только… вот как же я не заметила, как упустила… Может, не стоило тебя от армии откашивать? Поднимает взгляд и смотрит глазами, полными слез. — Мама, я ничего не понимаю, ты о чем вообще? — произношу тихо, боясь эмоциональной реакции. — Ты — гей?! — полу-вопрос, полу-утверждение. Мой шок прерывает очередной звонок в дверь. — Мама, я НЕ гей. Зафиксируйся на этой мысли, а я сейчас. Открываю дверь, а там — дежавю. На пороге снова стоит нечто в белом полушубке. Смотрит на меня скептически и произносит: — Ладно, сладкий, прощаю! Но на этот раз все деньги вперёд, как и договаривались, — без приглашения вваливается в квартиру, на ходу раздеваясь и демонстрируя кривые ноги, затянутые в колготки сеточкой, кожаную юбку и топик, из-под которого торчат кустистые черные волосы. Мама застывает на пороге кухни, с минуту пялится на существо и разражается рыданиями. Я снова беру этого недочеловека за шкирку и выкидываю на лестничную клетку вместе с вещами. — Чтобы я не писал, больше здесь не появляйся, голову откручу! Из-за двери разносится уже классическое: пидарас! А я отправляюсь отпаивать маму успокоительным. Правда, из успокаивающего у меня только бурбон, так что щедро наливаю в стакан и пытаюсь убедить ее что все это просто череда случайностей. Она скептически смотрит на мои окрашенные зеленым волосы, затем на входную дверь, за которой недавно скрылось волосатой чудо в мини юбке и достает телефон. Там горит текст СМС: "Мама, я не хочу больше скрывать. Я гей. Скоро познакомлю вас с избранником". Отправлено с моего номера вчера в 19:04. Состыковываются простые факты: я забыл телефон на столе и он был несколько минут в общем доступе в кабинете, который никогда не закрывается — политика открытых дверей Штерна. Там же были ключи от дома, если верить в то, что кто-то отключил холодильник и покрасил мне волосы. Но остается абсолютной загадкой кто это провернул, когда и зачем?