Когда поднимаю взгляд от экрана ноутбука — за окном уже темно, хотя для декабря это не показатель. Встаю, разминая затекшую спину, прохаживаюсь по кабинету, мысленно перебирая оставшиеся на сегодня задачи. Подхожу к окну и смотрю на улицу: грязь, серость, поток машин, и одно яркое пятно — рыжее облако волос. Сердце неприятно замирает, чтобы через секунду пустится вскачь. Запоздало понимаю, что девушка слишком маленькая, хрупкая, а оттенок волос совсем другой, как и походка, одежда… И разочарованно отворачиваюсь от окна, возвращаясь на рабочее место. На часах половина пятого, обед уже позади, да и не особо хотелось, а до конца рабочего дня ещё несколько часов — можно успеть завершить пару срочных задач. Но мысли, словно трусливые зайцы, разбегаются от одного лишь увиденного яркого пятна. До чего ты докатился, Хромов, завяз в Мандаринке по самые уши. Схватила тебя за яйца и одним точным движением вытащила душу. А сама… В порыве неясного напряжения вскакиваю, вырубаю ноут и направляюсь к лифту. На сегодня рабочий день окончен. И вопреки своим собственным обещаниям захожу в "Ароматный мир" и беру пару бутылок крепкого американского бурбона. Вечер начинается рано и сразу с нескольких опрокинутых бокалов. Разум затуманивается быстро и достаточно эффективно, подкидывая горячие сцены с Мандарикой в моем подсознании. Спустя какое-то время я убеждаю себя, что у нас все было и сейчас она придет, позвонит в дверь, чтобы продолжить жаркий вечер в моих объятиях. И когда раздается оглушительная трель входного звонка, улыбаясь как имбицил, иду открывать. На пороге застыла блондинка. Страшненькая, тощая, с грубыми чертами лица и чересчур вульгарно одетая. От ее низкого: — Привет, сладкий, — меня передергивает от отвращения, потому что голос-то мужской! — Первый заказ и сразу — красавчик, — подмигивает он/она/оно и протискивается мимо меня, бесцеремонно входя в квартиру. Останавливается у меня за спиной, начиная стягивать короткий полушубок, под которым я вижу ярко-синее платье, натянутое на волосатый торс. Что за херня??? От шока не могу пошевелиться. Резко трезвею. Что этот… тут делает? — Какого… — начинаю я, но тут же меня перебивает стоящее передо мной существо. — Пять тысяч сейчас и три после, сладкий, — говорит с придыханием. Мгновенно зверею, хватаю существо за шкирятник и, не обращая внимание на визги, выкидывают за порог. Из-за закрытой двери слышится уже совсем не томный бас: э, шубу верни, пидарас! От такого и слышу! Хватаю белый полушубок и выкидываю за порог, где стоит это недоразумение. Краем глаза замечаю соседа с пакетом мусора, который в недоумении пялится на развернувшуюся перед ним сцену. Ну, круто. Теперь он вряд ли позволит взять у него дрель, хотя не так, чтобы мне она нужна. — Пошел вон, — злобно шиплю на ряженого. В ответ доносится грозное: — Ты в черном списке, скотина. Больше даже не пиши! Громко хлопаю дверью, закрывая дверь на все замки, словно монстр за дверью сейчас просочится в замочную скважину. Этот кошмар похлеще гигантских мандарин будет. Что это было вообще? Откуда это недоразумение на моем пороге и почему уверен, что я его "вызывал"? Продолжать пить категорически не хочется. Убираю почти опустошенную бутылку в бар, туда же другую — еще не початую. И удивляюсь, как шок способен мгновенно отрезвить. Отправляюсь в душ, чтобы смыть это сумасшедшее недоразумение и утешаю себя мыслью, что завтра я возьму себя в руки. Нужно закончить отчеты к пятничному совещанию и проверить приходники по части закрытых сделок. И нет никакого желания тратить время на самоистязание. Утро четверга напоминает театр абсурда: ударили морозы — невидаль для декабря, конечно, но все равно неожиданно, — и тачка тупо не завелась; пришлось ехать с плохо понимающим по русски таксистом, который к тому же заехал не туда; опоздал на работу больше часа и сотрудники, встретившиеся в коридоре по пути к кабинету, как-то странно таращились на меня, перешептывались и откровенно хихикали. К итак нарастающему гневу добавилось еще и раздражение. В бешенстве на череду неудач громко хлопаю дверью, выкидываю из кармана ключи и телефон на стол, и тут взгляд падает на брендированный стакан из Coffee Bean. А к нему — небольшая записка: Доброго утра и хорошего дня! ХoXo Похоже, Кононова не сдает свои позиции, все еще надеясь на протекцию. И для моей поддержки готова быть ласковой кошечкой, а не злобной фурией, использующей меня все это время. Что ж, не скрою, это дико приятно. Расслабленно откидываюсь на кресле и отпиваю классический капучино. День определенно становится лучше. Но уже через несколько минут мое мнение резко меняется. Отставляю стаканчик с кофе и тупо пялюсь в экран. В почте висит письмо с ярким названием, выделенное капслоком: "СПАСИБО ЗА ХЛАМИДИИ, ХРОМОВ!" И текст самого письма не лучше: "Чтоб у тебя все отсохло!!!" Выискиваю глазами адресата, пока по спине стекают капли пота, а мысленно я уже сдох, и резко холодею. Рассылка со смутно знакомого почтового адреса, а в получателе — all. Мать твою! Вот и причина косых взглядов. Именно в этот момент раздается звонок от генерального… Возвращаюсь от Штерна пунцовый, пристыженный и предупрежденный об аморальном поведении. Дословно: сисадмин рассылку удалит, но знать о твоей личной жизни впредь не желаю. И сотрудниц, Илья Геннадьевич, прошу не трогать. Иду к Максу, главе IT-отдела и по-мужски прошу подсказать, чей адрес в разостланном письме смерти. Выдерживаю ряд подколов и непрошенных советов и получаю ответ: с адреса сотрудницы ушедшей недавно в декрет. Я никого в декрет не отправлял, да и она уже несколько месяцев не работает, так что напрашивается очевидный факт: меня кто-то подставил. Весь рабочий день не показываю носа из кабинета, не желая стать объектом насмешек. И хотя уверен, что мне кто-то тупо мстит, все равно записываюсь в клинику на анализы. Одна унизительная процедура — и я буду спать спокойно. С кем угодно. Доделываю отчёт перед завтрашним большим совещанием, подготавливаю речь для презентации и собираюсь домой. Выбрасываю стакан так и не выпитого кофе в мусор, жаль, конечно, труды Настёны, но не до этого было сегодня и направляюсь к двери. Уже на выходе из здания понимаю, что ключи и телефон оставил на столе. Кляну сам себя на чем свет стоит. Несколько нелепых ситуаций не должны так выбивать меня из колеи! Но противное ощущение подставы не оставляет. В итоге добираюсь до дома позже обычного и, с порога залив в себя остатки бурбона, отправляюсь спать. Утро вечера мудренее, да? Завтра голова прояснится и все станет на свои места. Глава 14. Самый худший день Илья. Кажется, вчера Аннушка разлила масло, и я попал под трамвай. Иначе, какого фига моя голова напоминает банку полную копеек — звенит и отдает эхом? Ах, да — трансвестит, хламидии, бурбон. А сегодня важное совещание, на которое я катастрофически опаздываю, потому что какого-то лешего, будильник отключен. А ещё несколько пропущенных от мамы, но с этим разберемся позже. Влетаю в душ, понимая, что времени всего полчаса, но явиться помятым сегодня не имею права. Мо́ю голову со скоростью света, а затем мчусь в комнату одеваться. По пути прохожусь электробритвой, натягиваю один из представительных костюмов и несусь в прихожую. Слегка смущает странный запах, доносящийся из кухни, но откладываю эту мысль до вечера и в накинутом пальто вылетаю из квартиры. На лестничной клетке снова сталкиваюсь с соседом. Тот при виде меня округляет глаза и быстрым шагом удаляется к лестничному пролету. Ясно. Понятно. Выводы сделаны, ситуацию не исправить. До офиса долетаю в считанные минуты и благодарю бога за отсутствие пробок в Москва-Сити. Забегаю в кабинет, снова ловя странные взгляды коллег, но сегодня не насмешливые, а скорее озадаченные. Да и плевать на них! Главное успеть сделать распечатки. На столе снова кофе с милым посланием: "Удачи на совещании! ХoXo" и даже след от поцелуя красной помадой. Кононова просто жжет. Словно знает, что я сегодня остался без утреннего допинга. В пару глотков поглощаю горячий напиток и чувствую некоторый прилив сил. Ровно к совещанию готовы материалы, презу перекинул на общий диск, а себя настроил на деловой лад, какие бы взгляды меня не ждали. И не зря. Взгляды, встретившие меня в конференц-зале, можно записывать на камеру и вставлять в нелепые ролики на Ютубе. Удивление, недоумение, смущение — на каждом из присутствующих лиц! Делаю покер-фейс и усаживаюсь на свободное место. Следом за мной входит генеральный и, окидывая всех изучающим взглядом, останавливается на мне. Вижу в его глазах немой вопрос, но разгадать какой именно не могу. Выдерживаю его тяжелый взгляд, но несколько тушуюсь от вопроса: — Илья Геннадьевич, с Вами все нормально? Наверное, переживает за вчерашний инцидент. — Все хорошо, отчётность подготовлена, я готов доложить, — рапортую, словно командиру. Не хватает только встать по стойке смирно и отдать честь. Но Штерн того не требует, только отводит взгляд и вздыхает. В этот момент мне кажется, что он хочет меня уволить. Вот нутро подсказывает, что я больше не мил, и даже то, что мой друг — его зять, не спасет. Но совещание входит в свое русло. Сначала подводит итоги деятельности за предыдущий период отдел персонала: какие вакансии закрыты, какие на стадии отбора кандидатов. Тут же вспоминаю Мандаринку с ее забавным мультиком и думаю: сегодня же у нее финальное собеседование, надо поддержать. И хотя она четко дала понять, чтобы я не приближался, уверен, смогу найти к ней подход. Следующим берет слово юридический с информацией по закрытым сделкам. И к концу речи Родионова, главы юридического отдела, понимаю, что с организмом творится что-то неладное. Мой мелкий дружок начинает жить отдельной от меня жизнью и восстаёт вопреки воле. Его башка в приступе неконтролируемого импульса начинает биться снизу о стол переговоров. Вся кровь отливает от головы, скапливаясь внизу. Что ты творишь, дружище? Для утреннего ритуала поздновато, а возбудиться от сухой статистики я не мог! Жаркие волны прокатываются по всему телу, пот стекает по спине и выступает капельками на лбу. Меня отключает от реальности, унося в совершенно постыдные желания. Как будто из-за толстой стены слышу голос Штерна: — Что ж, Иль Геннадьевич, представьте ваш отчет по деятельности финансового отдела. Понимаю, что от меня ждут, что я встану и пойду к проектору, наглядно показывая результаты работы компании, но сделать это не в силах. Собираю остатки разума и силы воли, чтобы выглядеть адекватно и выдаю: — С вашего позволения, я останусь сидеть, не очень хорошо себя чувствую. Ловлю на себе странные взгляды, перемещающиеся от моего лица на руки, которыми я нервно барабаню по столу. — Что ж, если это действительно так, предоставьте сведения и можете быть свободны, — сухо говорит генеральный. Уволит, точно уволит. А когда увидит шишку в моих штанах — еще и рекомендаций лишит! За несколько минут прохожусь по основным показателям. Подробнее останавливаюсь на подросших показателях и EBITDA, пытаясь ногой усмирить рвущегося наружу зверька. Отчёт выходит скомканным и нервным, что, уверен, все замечают, но положительные показатели спасают меня от углубленных вопросов со стороны руководства. Главный вопрос, который меня волнует — посмотрит ли Штерн на то, какой я специалист, если я себя дискредитирую? Всем известно, какой он поборник морали. По окончанию доклада звучит зловещее: — Свободны. И не придумав ничего лучше, хватаю папку с распечатками и прикрываясь ими, скорым шагом направляюсь к выходу. Именно в этот момент двери открываются, и входит секретарь Штерна — царица всея офиса — Нина Витальевна, по совместительству, сожительница последнего. В ее руках поднос с напитками, который она едва не роняет, завидев меня в "боевом" настроении, которое ей открылось, стоило мне придержать ей дверь. Ну все, мне конец. К концу дня вся контора будет знать об этой нелепости. Пора подыскивать новое место работы.