– Слава богу, Ларк пришла. Она спасёт меня от вашей любопытности. Дедушка Джон спускался по лестнице медленнее обычного, так что Хеди опередила его, чтобы открыть дверь. На крыльце стояла Ларк, сиделка, которая три раза в неделю приходила к дедушке Джону после того, как его выписали из больницы. Она была чуть старше мамы, но моложе бабушки Роуз, с тёмно-русыми короткими волосами и эльфийским личиком. В любую погоду Ларк всегда носила кардиган, застёгнутый на груди деревянной брошкой в виде дерева с красными ягодами. – Привет, Хеди, – сказала она, лучезарно улыбаясь. – Надеюсь, твой дедушка не сбежал из-за моего визита? Хеди улыбнулась в ответ: – Он спускается с чердака, будет через минутку. Когда Ларк посмотрела на часы, Хеди добавила: – А вы что, куда-то опаздываете? Женщина отрицательно покачала головой: – Сегодня у меня в графике только твой дедушка. Как у него дела? – Немного недоволен, – сказала Хеди. – Так что не принимайте на свой счёт, если он будет… ну, ворчать. – К этому я уже привыкла. На самом деле это даже забавно. Из-за чего он ворчит? Уж точно не из-за вас, детишки, в этом я уверена. О вас он всегда говорит с большой радостью. – Женщина заглянула в коридор. – О, тут вся твоя семья собралась? Хеди села на ступеньки крыльца, Ларк – рядом с ней. – Только я, Спенс, Джелли и Макс. Наши родители, бабушка Роуз и дядя Питер, брат дедушки, – в Британском музее. На новой выставке будут кое-какие вещи, которые мои родители помогли найти на раскопках, сегодня как раз открытие. – Звучит здорово. Они скоро вернутся? – После ужина. Немного помолчав, Хеди тихо добавила: – Дедушка Джон собирается в путешествие. – С его-то здоровьем? Куда? – Он нам не говорит. Но никто не хочет, чтобы он куда-то уезжал. Бабушка очень недовольна. На самом деле мне кажется, она попросила нас тут остаться, чтобы он не смог сбежать, а потом извиняться. – А что, это так важно? – По-моему, это как-то связано с его прежней работой. – О-о-о, – протянула Ларк, – всякие волшебные фокусы. Сиделка сказала это таким тоном, словно знала о настоящей магии. Хеди пришлось напомнить себе, что Ларк считает дедушку Джона цирковым фокусником на пенсии, иллюзионистом. Ей нельзя знать, что он может творить настоящую магию. Следующие слова женщины застали Хеди врасплох. – Мне кажется, он должен ехать. – Я думала, вы скажете совсем другое. – Твой дедушка очень умный человек, – сказала Ларк. – Уверена, он примет все возможные меры предосторожности. Когда у тебя есть призвание, от него трудно отказаться. Особенно если ты очень хорош. – А у вас оно есть? Ну, призвание, – спросила Хеди, заинтригованная её тоном. – Какое? Ларк ответила не сразу. – Танцы. Я отдала им так много сил и времени, но теперь больше не могу ими заниматься – я получила травму. Изящной фигуркой женщина действительно напоминала бывшую танцовщицу. – Теперь вы медсестра. Это разве не призвание? – Для кого-то – да. «Но не для вас», – догадалась Хеди. – Вы могли бы стать учителем танцев. – Если честно, мне будет от этого слишком грустно. Так что я вполне понимаю, почему твой дедушка не может забыть о старой работе, какой бы она ни была. Он собирается в поездку один? – С другом. Наверное, только поэтому бабушка Роуз ещё не привязала его к стулу. – Привет, Ларк! – воскликнул дедушка Джон, наконец спустившийся на первый этаж. – Время для всех этих глупостей с давлением и лекарствами, а? Ларк поспешно вскочила. – Глупости от корки до корки. Готовьтесь, Джон! – Спенс! Пас давай! – крикнула Джелли, размахивая руками. Футбольный мяч, словно по волшебству, всегда был где-то рядом со Спенсером. Вскоре и остальные присоединились к игре перед домом – они кричали и смеялись, бегая под полуденным солнцем. В какой-то момент Джелли пробила по «воротам». Спенсер должен был поймать мяч, но тут Макс споткнулся, упал и сбил Спенсера с ног. Мяч перелетел через живую изгородь в соседский сад. Все застыли. Через мгновение послышался звук открывающейся двери соседского дома. – Мистер Грубс? – предположил Спенсер. – Гадский пупс, – шёпотом добавил Макс. Мистер Грубс переехал в соседний дом несколько месяцев назад. Он был спесивым и угрюмым и не нравился никому из ребят. Бабушка Роуз напомнила им однажды: – Не забывайте, Джон тоже слыл в деревне отшельником-нелюдимом. Не спешите с оценками. – Но он какой-то странный и слишком любопытный! – сказал ей тогда Спенсер. – Мы видели, как он роется в вашем почтовом ящике у ворот. – А ещё он подглядывает через живую изгородь, – добавила Хеди. – Он думает, что делает всё супернезаметно. Но невозможно иметь настолько запущенный сад, если копаешься в нём столько времени. Однажды они нарисовали плакат: «Привет, мистер Грубс!» и поставили его неподалёку от живой изгороди. Джелли зашла ещё дальше. На своём плакате она написала: «На что таращишься, Липкий Нос?» – Это будет оскорбительно, только если он увидит плакат, – попыталась объяснить она очень недовольной бабушке Роуз. – А это значит, что он шпионит и действительно заслужил, чтобы его так называли. Сейчас же, зная, что мистер Грубс вот-вот выйдет, Макс отступил на несколько шагов. – Бежим? – Не глупи, – сказала Хеди. – Мы ничего плохого не сделали. – В этот раз, – пробормотал Спенсер. – Джелли, ты должна попросить вернуть мячик. – Почему я? – запротестовала Джелли. – Потому что ты его туда выбила! – А ты его должен был отбить, так что ты иди. – Я бы его отбил, если бы на меня не упал Макс. Спенсер и Джелли повернулись к Максу и сказали: – Макс, ты идёшь за мячиком. Но тот лишь замотал головой. Сдвинуть его с места можно было разве что бульдозером. Хеди закатила глаза и подошла к живой изгороди. Мистер Грубс уже стоял у их ворот – высокий, ссутулившийся, словно стыдился своего роста, одетый, как обычно, в вельветовый пиджак, который когда-то был красным, но сейчас уже заметно выцвел. Острая макушка мистера Грубса была лысой, но жёсткие волосы упрямо росли вокруг ушей, пытаясь добраться до его нечёсаной бороды. Джелли как-то довольно невежливо сказала, что его голова похожа на яйцо, которое попыталось отрастить волосы, но на полдороге передумало. Этот образ засел в памяти Хеди и именно сейчас решил вызвать у неё смешок. Мистер Грубс посмотрел на девочку и протянул ей мяч: – Это твой?