– Ладно, ладно. Можешь не продолжать. – А… они тебя напрягают? – Да меня-то что? Они тебя должны напрягать. – Почему? – удивился Сергей. – Потому что… – начал было отвечать Павел, но передумал. – Ну то есть тебе пофигу? – Наверное, пофигу… Воровать у меня особо нечего… А медитировать я и так могу. – То есть ты будаист? – Нет… Медитирую просто. И всё… – Понятно… Павел обвёл взглядом комнату. – А чем, вообще, занимаешься по жизни? – Чем занимаюсь? – Сергей задумчиво опустил вниз глаза. – Ну… медитирую… На гитарке лабаю иногда… Боба Марли слушаю… И Джима Моррисона… Прочитал недавно этого… Бартоломео Фон Рубика… – О чём пишет? – Об особенностях самопознания и самоанализе… прикольный такой чувак. Теперь, вот, хочу за Канта взяться… Или за Кастанеду… Или, может, за Достоевского… Не знаю точно, пока не решил. – Ну решай. – Ещё группу думаю замутить. – Группу? Музыкальную? – Ну… типа того… Пашок, ты как, в теме? – Я?.. – Павел сделал удивлённое лицо и указал на себя большим пальцем. В ответ последовал утвердительный кивок головой. – Блин, Серёга, по-моему, ты припозднился с этой идеей… – Раньше вроде неплохо так лабал. – Это было… чёрт знает когда! – Мастерство не пропьёшь, – твёрдо стоял на своём приятель. – Я даже не знаю, когда гитару в руках последний раз держал… К тому же сейчас у людей вкусы извратились. Такую музыку никто слушать не будет. – А тебе, типа, эти… слава и престиж нужны?.. Деньги? – Не то чтобы, но… ядрить-колотить, без зрителей совсем не вариант. Зачем тогда это вообще? – Ну как… Для себя… К тому же сейчас настоящую музыку почти никто не делает. Пипл соскучился по живым концертам. Если у нас попрёт – по-любому это кого-то вставит. А там, глядишь, и залы-миллионники начнём собирать… – Ладно, Серёга, почти уболтал. Я подумаю. – Подумай… И я тоже пока… подумаю… С этими словами бородатый закрыл глаза, и в комнате стало тихо. Постояв немного в молчании, Павел собрался было распрощаться с приятелем и отправиться восвояси. Но тут он вспомнил кое-что: – Серый, подожди, ты еще не в трансе? – Пока не совсем… Сергей снова чуть приоткрыл глаза. – Слушай, я тут память потерял. Может, ты подскажешь… Помнишь Любу? – Любу? – Лебедеву. На нашей кафедре училась. Я встречался с ней. – А, твоя чикса… Что-то припоминаю… кажется… – Ты не в курсе, что с ней стало после пятнадцатого года? Почему свадьбу отменили? Она жива, вообще? Сергей открыл глаза шире, посмотрел на собеседника, потом медленно опустил взгляд и на какое-то время превратился в неподвижную статую. – Нет, – наконец прозвучал ответ. – Что «нет»? – Прошлые жизни помню… Будущее помню… Что стало с твоей чиксой – не помню… – Жаль… – Но если порыться в глубинах подсознания… помедитировать… Пашок, ты подходи дня через два – три… Может, откопаю что-нибудь… – Блин… Три дня – это как-то много. Я за это время весь город вверх дном переверну… – почесав подбородок, озадаченно пробормотал Павел. – А впрочем… Ладно, Серёга, договорились. Если сам не вспомню – заскочу к тебе через пару дней. Бывай! … Перед входом в тридцать восьмую квартиру, занимавшую сразу два этажа дома номер два на улице Аристократов, располагался самый настоящий сад. Здесь были аккуратно постриженные кустики, клумбы с цветами, ровные газоны, лавочки, работающие фонтаны. Через сад пролегала извилистая тропинка, выложенная чёрными плоскими камнями. Павел проследовал этой тропинкой и вскоре остановился напротив высокой двустворчатой двери. – Добрый день! – поприветствовал мужчину учтивый голос. – В этой квартире проживает граф Виктор Потёмкин. Пожалуйста, назовите цель вашего визита. – Чего? Граф Виктор Потёмкин? Ха! – усмехнулся Павел. – Ну Витёк даёт! – Пожалуйста, назовите цель вашего визита, – ещё раз попросил голос. – В гости решил зайти. Одноклассник его. – Ожидайте ответа. Среднее время ожидания одна минута одиннадцать секунд. Не теряя времени даром, Павел принялся рассматривать рельефные рисунки на двери. Там был изображён сказочный лес, населённый сатирами, лесными нимфами, русалками и другими мифическими созданиями. Но вот створки двери распахнулись, и из дома вышел улыбающийся мужчина в старинном одеянии, похожем на лакейскую ливрею. – Граф соблаговолил принять вас. Прошу вас, сударь, входите. Сказав это, он чуть склонился перед гостем, выразив тем самым своё почтение, после чего отошёл в сторону, освободив проход. Павел вошёл в дом и остановился с приоткрытым ртом. Внутренним убранством квартира напоминала старинный особняк или дворец. Мебель была деревянная резная. Повсюду стояли изделия из золота и серебра. Сверкали инкрустированные в них драгоценные камни. Где-то в отдалении играли старинные музыкальные инструменты: скрипки, виолончели, контрабасы… Ни роботы, ни голограммы не попадались на глаза. Не было вообще никакой техники. Но, несмотря на это, стояла такая же ослепительная чистота, как и в доме Андрея. Мужчина в ливрее закрыл двери, обошёл зазевавшегося гостя стороной и, повернувшись к нему лицом, коротко проинформировал: – Налево – гардеробная. Направо – туалетная комната. Когда будете готовы, скажите, и я отведу вас к хозяину. – Идём, – ответил седоволосый и махнул вперёд рукой. Тут Павел едва не наступил на большого тёмно-рыжего кота. Откормленное животное лежало, распластавшись, на полу посреди ковровой дорожки такого же цвета. Потревоженный незнакомцем кот чуть приподнял голову и лениво посмотрел на него. – Ядрить твою за ногу! Вот лоботряс… А ну брысь с дороги! Никакой реакции не последовало. Тогда Павел попробовал ногой отодвинуть преграду в сторону. Кот даже не пытался сопротивляться или уйти. Он лишь недовольно дёрнул хвостом. – Прошу вас, сударь, не трогайте Химкалика, – попросил лакей. – Хозяину не нравится, когда кто-то пытается причинить вред его любимцу. – Аааа… То-то он разжиревший такой… – Если вы уже готовы, то следуйте за мной. Граф ожидает вас в своём кабинете. – И всё-таки было бы неплохо пинка ему отвесить… – тихо сказал седоволосый, обходя флегматичное домашнее животное стороной. …