Местные как будто только и ждали какой-нибудь заварушки. Они все непременно захотели поучаствовать в выяснении отношений, или хотя бы понаблюдать за этим со стороны. Павел не успел опомниться, как оказался в окружёнии разношёрстных мутантов. – Смотрите, нормальный!.. Нормальный!.. Чё он тут делает ваще?.. Ща мы его!.. Вырви глаз козлу! – послышались крики со всех сторон. Обстановка накалялось с каждой секундой. Паукообразный подступал всё ближе. Четыре его глаза становились всё больше и при этом всё сильнее наливались кровью. Кольцо, созданное мутантами, сжималось. Убедившись, что пути к отступлению перекрыты, Павел крепко сжал кулаки и приготовился к бою. Но тут из толпы донёсся визгливый голос: – Слышьте! А этот мутант поуродливее всех нас будет! Он самый старый из всех стариканов, каких я только видел! Повернувшись на звук, Павел едва удержался от смеха. Голос принадлежал сорокасантиметровому карлику-циклопу с огромным зелёным глазом и длинными чёрными ресницами. – Морщинистый, как моя пипка! – восторженно согласился с карликом человек с перекошенным лицом и огромной правой рукой. – Дедон, ты сам так состарился или от рождения такой? – Это операция. Всяко, – со знающим видом прогундосил человек с длинным-предлинным носом. – Урод! Урод!.. Дряхлый старикан!.. Он такой же как мы, даже хуже!.. Где сделал операцию, дедон?.. – пуще прежнего загалдели мутанты, не давая седоволосому сказать хотя бы слово в ответ. – А ну цыц! – рявкнул паукообразный, и публика тут же успокоилась. – Сначала я с ним разберусь, а потом все остальные. – Ни с кем ты не разберёшься, Дыря! – гулким многоголосым басом возразил кто-то за спиной Павла. – Он такой же урод, как и мы. Уроды уродов не трогают – это закон! Старик повернулся назад и обомлел. Позади стоял трёхметровый великан с пятью головами и шестью руками. – Ядрить-колотить! – Ты же пришёл сюда жить, старик? Я правильно понимаю? – спросил шестирукий. – Располагайся. Чувствуй себя как дома. Уроды всегда рады своим. – Никакой он не свой! Этот прыщ пялился на меня, как на зверя в зоопарке! – злобно зашипел человек-паук. – Я не успокоюсь, пока не вдую ему! – Дыря, я сказал, он свой! А ну отойди! Мутанты опять оживились. Однако теперь в их стане не было единства. «Он урод! Урод! Не трожь урода!» – кричали одни. «Он нормальный! Нормальный! Бей его!» – возражали другие. Заметив, что человек-паук приготовился к прыжку, Павел в последний момент ловко отскочил в сторону. В результате многолапый приземлился прямиком на гиганта. После этого все собравшиеся, словно по команде, с дикими воплями набросились друг на друга. Перед глазами мужчины замелькали руки, ноги, культи, уродливые лица, хвосты. Он получил несколько болезненных тычков в туловище. Потом чьи-то шерстистые лапы вцепились ему в горло. Не в силах разобрать, кому принадлежат эти конечности, Павел ударил кулаком наугад. Послышался хруст, лапы разжались. Тогда он предпринял отчаянную попытку вырваться из окружения… … Седоволосый бежал три минуты, не оглядываясь. Когда наконец остановился, чтобы перевести дух, и посмотрел назад, то с облегчением обнаружил, что район мутантов уже позади, и никто не преследует его. – Фууу… – Внимание! У вас имеется два открытых и одно закрытое кровотечение! Требуется срочная медицинская помощь! – известила Сигма. – Фигня! – тяжело дыша, но всё же с довольным выражением лица, выдавил из себя Павел. – Жив остался – и ладно. – Кроме того, зафиксирован учащённый пульс и сбои в работе сердца… – Ага! Ещё ноги разболелись… В спине садит… И справа внизу живота что-то колет… – Предлагаю немедленного вызвать уличного доктора. – Сигма, а ты не заметила, что мне девяносто?.. По-моему, для такого возраста… – Девяносто лет – это относительно небольшой возраст. Современные технологии омоложения позволят людям жить в среднем до двухсот пятидесяти лет. – До двухсот пятидесяти? Ядрить!.. Оказывается, жизнь только начинается! – с заметной долей иронии в голосе воскликнул мужчина. – Так вам вызвать доктора, Павел? – Нет. В другой раз. – Тогда предлагаю записаться на курс психологической реабилитации. – Это ещё зачем? – Вы только что пережили сильный стресс. – Сигма. Для меня весь сегодняшний день – один большой стресс… Но сейчас я, по крайней мере, почувствовал себя живым. А то… было такое странное подозрение… что… … Мусульманский район подходил к концу. В этот раз обошлось без серьёзных происшествий. Разве что выкрики «Аллах акбар!» то и дело раздавались поблизости, заставляя Павла вздрагивать всем телом. Однако всякий раз, резко обернувшись, он обнаруживал за спиной не сурового бородатого джихадиста с автоматом в руках и не «мрачную чёрную даму» в толстом поясе смертника, а вполне себе цивилизованных мужчин и женщин, стоящих возле мечетей с поднятыми кверху руками и обращёнными к небу лицами. От остальных омичей жителей мусульманского района отличала скромная, если не сказать пуританская, одежда. В первую очередь это относилось к представительницам прекрасной половины. Своё облачение, к слову, поменяла и Сигма. Рыжие косы девушки теперь были спрятаны под косынкой, место легкомысленного сарафана заняло целомудренное серое платье до земли. – Вот видишь, никто не заставил меня цитировать Коран. – Рекомендую сохранять бдительность, Павел. Вы всё ещё находитесь на территории, представляющей для вас повышенную опасность. – Да ладно, мы уже почти прошли. Давай, Гюльчатай, снимай с головы эту фигню, она тебе не идёт. – Я смогу вернуть изображение своих волос только после того, как мы преодолеем разделительную линию. – Спутница указала на сплошную белую полосу на асфальте, сигнализирующую об окончании Мусульманского района. – Ха! Хочешь сказать, что если за этой чертой мы… ну, к примеру… полностью разденемся… или сделаем ещё что-нибудь, в корне противоречащее исламу, то мы уже не оскорбляем чувства верующих? – Совершенно верно. За этой чертой начинается новый район, на который законы шариата не распространяются. – И что это за район? – Элитный квартал. … В нескольких метрах от белой черты стоял высокий металлический забор. За узорчатой чёрной решёткой не было видно небоскрёбов. Вместо них Павел с удивлением обнаружил знакомые каменные здания, построенные в конце девятнадцатого – в начале двадцатого века. – Это же Любинский проспект! – радостно воскликнул мужчина и тут же прибавил шагу. – Ну вот, узнаю свой город. А я уж думал совсем ничего не осталось… Но стоило Павлу миновать белую черту, как улыбка исчезла с его лица. Остановившись в паре метров от забора, мужчина внимательно посмотрел налево, потом – направо. – Не понял… А как туда попасть? – Вход в Элитный квартал расположен с восточной стороны. – На черта это ограждение? Туда пускают вообще? – Пускают только местных жителей, а также тех, кто соответствует внутреннему этикету. – Чего-чего? Какому ещё этикету? – Традиционное одеяние, опрятность, чистота, приятный внешний вид, отсутствие… – Приятный внешний вид! Получается инвалидам и нищим дорога туда закрыта? Что за дискриминация?! – возмутился Павел. – Таковы правила Элитного квартала. – Блин. Даже мусульмане не выставляют заграждений! Это же не частная территория! – Территория Элитного квартала принадлежит омскому клубу аристократов. – Тьфу! Какие-то аристократы скупили центр города и решают, кому там можно находиться, а кому нет?.. В баню такое бу… – Тут Павел замолчал и пристально посмотрел на девушку. – Но меня-то должны пропустить? – Это маловероятно. Вы не проходите по нескольким… – Да ладно! Я же коренной омич. Меня всяко пустят! – не захотел слушать помощницу мужчина. … Однако чем ближе был вход в Элитный квартал, тем меньше ему самому в это верилось. Павел видел сквозь решётку местных жителей. Все они были красивые, стройные, ухоженные. Никто никуда не торопился, не ел на ходу гамбургер, не сидел, развалившись, в кресле. В одежде преобладал классический стиль. На мужчинах – белые и голубые рубашки, жилетки, френчи, идеально глаженые брюки и чёрные вытянутые туфли. На женщинах – облегающие платья строгого силуэта, шёлковые перчатки, сверкающие украшения. Лакеи в тёмных костюмах и служанки в простых серых платьицах и белых передничках суетливо бегали вокруг своих господ, открывали им двери, подносили какие-то вещи, выполняли различные поручения. Ещё Павел обратил внимание на полное отсутствие рекламы. Улицы Элитного квартала были чисты от трёхмерных голограмм и пёстрых вывесок, облепляющих стены домов. Здесь не было даже роботов. Порядок на улицах, как и двести лет назад, наводили обычные садовники и дворники. … Мужчина остановился в двух метрах от высоких решётчатых ворот. По левую и по правую сторону стояли секьюрити – мускулистые, широкоплечие, одетые во всё чёрное великаны. Судя по каменным, ничего не выражающим лицам, это были киборги. – Если у вас есть доступ в Элитный квартал, ворота распахнутся автоматически, – пояснила Сигма.