Ханна возмущенно надувает губы, обиженно складывает руки на груди и, одаривая меня фирменным испепеляющим взглядом, полным ненависти, быстрым шагом выходит из помещения. — Сэм, ты готов? — обращается Рон к приятелю, медленно подходя к нему. По всему залу раздается громкий звук закрывающейся молнии и спустя мгновение Сэм натягивает рюкзак с камуфляжной расцветкой на спину. — Теперь да. Она идет с нами? — произносит он с отвращением, кивая в мою сторону. — Да, и это не обсуждается, — бесцветным голосом проговаривает Рон, направляясь в сторону двери. — Только имей в виду, — тихо обращается Сэм, угрожающе медленно подходя ко мне; я продолжаю смотреть в его непроглядные глаза цвета свежескошенной травы, — хоть одна малейшая угроза жизни с твоей стороны — я пристрелю тебя как чертову псину. Глава 4 Рон крепко запирает ворота, бросая последний взгляд на двухэтажный автобус, размалеванный цветами британского флага. — Я одно не могу понять, зачем она нам здесь? — с раздражением спрашивает Сэм, оборачиваясь на меня. Я продолжаю осматривать одежду Сэма, она практически идентична одеянию Рона: брюки карго камуфляжного оттенка, заправленные в черные берцы, и простая однотонная футболка цвета хаки. Глядя на этих ребят, сперва можно подумать, что они явно готовились к жизни в таких непростых условиях. — Она может нам пригодиться, — через некоторое время бесцветным голосом отвечает Рон. — Ну, а как она выживет без оружия? — вновь спрашивает Сэм, поправляя кобуру пистолета. Рон задерживает на мне отстраненный взгляд, но через мгновение резко отводит его в противоположную сторону. Он все еще опасается взглянуть мне в глаза. — Она и есть наше оружие, — невозмутимо сообщает Рон. Сэм удивленно приподнимает брови, но всего лишь на миг. Через мгновение его лицо вновь принимает невозмутимый вид. А я в это время вспоминаю, что мне не стоит забывать и про таинственного хакера, который орудует в группировке. Его разоблачение и есть основная часть моего приказа. Но подробно разглядев и изучив всех членов группы, я не отыскала человека, который более или менее подходил бы под эту непростую роль. Но, тем не менее, я выполню этот приказ любой ценой. — Куда мы идем? — подаю голос я, оглядывая опустошенные лондонские постройки. Но мой вопрос остается без ответа. После того, как мы покинули старую библиотеку, проходит больше часа. Я продолжаю молча следовать за парнями, перешагивая через многочисленные препятствия в виде огромных черных луж, убитых и приросших к земле муз, или то, что от них осталось, и прочих отходов прошлой жизни человека. Еще задолго до эпидемии. Оглядываясь вокруг, я наблюдаю перед собой многочисленные разбитые витрины небольших магазинчиков, разбросанных по округе манекенов с разорванной в клочья одеждой, груды стекла под ногами и бесконечные разноцветные листовки с навязчивой рекламой, парящие по воздуху и пригвождённые к сырому асфальту. Парни всю дорогу молчат, будто боясь произнести лишнего слова в моем присутствии. По дороге они хладнокровно расстреливают пару-тройку муз, будто проделывали это сотни тысяч раз. А в моей голове проносится странная мысль: убивали ли они людей? И если им все же придется это сделать — они направят дуло пистолета в сторону себе подобного с таким же невозмутимым хладнокровием, как проделывают это с ходячими трупами? — Сюда, — раздается холодный голос Рона спустя полчаса наших скитаний по пустому городу. Он заворачивает за угол очередной улицы и с поднятым оружием осторожно проходит в небольшое помещение с белоснежной вывеской и весьма оригинальным названием «Аптека+». Под тяжестью нашего веса трещат осколки витринного стекла, а в воздухе ощущается вполне ожидаемый запах трав, вперемешку с лекарствами. Убедившись, что в помещении пусто — парни принимаются быстро рассматривать ампулы с прозрачным содержимым, шприцы и банки с бренчащими таблетками, кидая нужные лекарства в рюкзаки. Я продолжаю стоять возле входа, не думаю, что им нужна моя помощь. Под ногами трескаются остатки битого стекла, разбросанные пакеты с логотипами аптеки и куча неизвестных мне препаратов, вперемешку с разлитой липкой жидкостью посреди помещения. Улавливая едва заметное шарканье шагов позади — я действую молниеносно. Мне нет нужды проверять, кто за моей спиной: безликий разлагающийся зомби, один из тысячи разгуливающих по городу, или же инфицированный, противящийся оздоровлению. Мои руки молниеносно хватаются за деревянную полку, сбрасывая с нее остатки содержимого в виде разноцветных брошюр о вреде курения, и направляются в сторону неожиданного противника. Мужчина в черной косухе, явно не ожидая подобного с моей стороны, ловко перехватывает деревянную полку, со злостью отбрасывая ее в очередную грязную лужу. Полет моего несостоявшегося орудия сопровождается отборными ругательствами со стороны нападающих мужчин, и я не успеваю сделать и шагу, как один из них грубо припечатывает меня к холодному кафельному полу аптеки. Щеку мгновенно пронизывает резкая боль от свежего пореза, а осколки аптечной витрины еще некоторое время продолжают хрустеть под весом моей щеки. Не самое приятное приземление. Вокруг начинается какая-то суматоха. Парни реагируют быстро, мой слух улавливает падающие из рук рюкзаки и щелчки затворов, но противники побеждают своим численным преимуществом. Краем глаза я наблюдаю, как они молниеносно набрасываются на Рона и Сэма, смачно припечатывая их к аптечным стеллажам, и пистолеты парней тут же летят вниз, приземляясь об холодный кафель. — Какого хрена, Боб? — раздается приглушенный голос Сэма. Его руки с силой продолжает удерживать парочка крепких парней в косухах и многолетними татуировками на шее и запястьях. — Сэмми? Рон? — раздается удивленный голос мужчины с лысой головой. — Парни, простите, не признал вас без бейсболок. Боб, продолжая беззаботно удерживать руки в карманах брюк, делает едва заметный кивок головой и мужчины, которые еще пару секунд назад слыли для меня врагами, тут же отпускают Рона и Сэма, а затем очередь доходит и до меня. Я быстро поднимаюсь на ноги и морщусь от боли, разглядывая область вчерашнего ожога от браслета: водяные волдыри мгновенно полопались при нападении, продолжая неприятно пощипывать. — Если бы не быстрая реакция Евы… — с легкой насмешкой произносит Боб, с интересом поглядывая в мою сторону. — С каких это пор ты нападаешь на людей? — Она просто перенервничала, — тут же отзывается Рон, не давая мне ни единого шанса на ответ. Мужчина с лысиной продолжает отстраненно улыбаться, пристально разглядывая меня с ног до головы подозрительным взглядом. Пару секунд он задумчиво почесывает седую трехдневную щетину, бросая взгляд карих глаз на мой серебряный браслет. — Что вы забыли здесь? — спрашивает он, наконец, отводя от меня взгляд. — Случилось что? — У Иззи температура, — отстраненно сообщает Рон и, поднимая оружие с пола, упаковывает его в кобуру. — Мы искали жаропонижающее. — Какие версии, сынок? — с интересом задает вопрос Боб, лениво оглядывая помещение. — Ты же знаешь, в наше время любой симптом воспринимается как никогда остро… — Думаю, это просто зубы, — предполагает Рон, застегивая молнию камуфляжного рюкзака. — Она капризничает из-за них уже неделю. Мужчина в возрасте плотно поджимает губы, расплываясь в легкой улыбке в ответ на слова парня. Через пару мгновений он едва заметно кивает в сторону двери и несколько мужчин в черных банданах и косухах без лишних вопросов молниеносно покидают помещение, оставаясь ждать своего главаря на улице. Глядя на их непроницаемые лица, отстраненный взгляд и стремление беспрекословно выполнять приказы главного — в моей голове зреет вопрос: а точно ли они инфицированные? — Как же быстро летит время… — со вздохом сожаления произносит Боб. — А ведь скоро малышке Иззи стукнет год. Кстати, с каких это пор вы ходите на вылазки с Евой? Я думал, вы и вдвоем неплохо справляетесь… — Меня зовут… — Ева решила понабраться опыта в рукопашном бою, — тут же перебивает меня Рон, метая в мою сторону напряженные взгляды. — Никто не знает, сколько пройдет времени, прежде чем все это закончится. — И получается у нее весьма неплохо, — подмечает мужчина в косухе, кивая словам парня. — Ты молодец, Ева, никогда не поздно чему-то научиться, особенно женщине. И ты чертовски права, корпорация выпустила новый проект буквально на днях. Вчера в нашем секторе мы отыскали пропавшего сына Бреда. И самое странное знаете что? У него были чертовски стеклянные глаза и ноль эмоций, как у робота. Эти лабораторные ублюдки сделали с ним что-то, из-за чего он не помнит даже собственного отца, не говоря уже о всех нас. — И где он сейчас? — с опаской задает вопрос Сэм, вопросительно изгибая бровь. Его руки напряженно поправляют черную лямку от рюкзака. — Там, где и должен быть любой лабораторный выродок, — спокойно сообщает Боб. — В земле с пулей в башке. Рон и Сэм едва заметно обмениваются хмурыми взглядами, но затем натягивают все те же непроницаемые лица. — Да ладно, парни, что с вашими лицами? — смеется Боб, оглядывая ребят. — Где ваше бодрое настроение? — Там же, где и твои волосы, — лениво ухмыляется Рон, застегивая рюкзак. — В прошлой жизни. По всему помещению раздается раскатистый смех Боба, мужчина некоторое время продолжает широко улыбаться, поглаживая лысину, а Сэм подавляет глухой смешок в ответ на слова друга. — Вот такими вы мне нравитесь больше. Ладно, ребятки, нам пора, — мужчина вскидывает руку в прощальном жесте. — Имейте в виду, мы отыскали супермаркет с приличным запасом нетронутой еды в этом районе. И держитесь подальше от этой чертовой корпорации зла, никто не знает, что от них ожидать завтра… Некоторое время мы наблюдаем, как очередная банда противников оздоровления с косухами и черными банданами на голове, не спеша покидает улицу. Взгляд Рона напряженно скользит по моему лицу, желваки на его челюсти нервно играют, а я продолжаю глядеть на него непроницаемым взглядом. — Чертовы бейсболки, мы опять забыли про них… — бубнит он, громко выдыхая воздух. Я искренне не понимаю, о каких бейсболках идет речь, но мой вопрос о них сейчас не сыграет никакой роли. Поэтому я набираю воздух в легкие и раскрываю губы, чтобы задать вопрос, который на данный момент интересует меня больше всего. — Почему ты не сказал ему, что я… — Заткнись, — процеживает он сквозь зубы, проходя мимо меня на улицу. Его плечо на долю секунды грубо задевает мою руку, отчего приходится сохранять равновесие, чтобы не свалиться на месте. — Только попробуй проговориться кому-то еще, — тут же шипит Сэм, выходя вслед за другом. — Пристрелю и глазом не моргну. Я выхожу из аптеки или того, что от нее осталось, вслед за участниками группы, едва поспевая за широкими мужскими шагами. Очевидно, по какой-то причине они не хотят, чтобы другие мародеры знали о том, что у них в группе есть человек, побывавший «в лапах» корпорации «Нью Сентори». Вот только почему? Неужели среди повстанцев репутация у корпорации настолько низка, что им противен любой представитель оздоровления? Даже тот, который в прошлом был в их рядах? Вопрос, на который я намерена ответить в ближайшие дни. — Это был чей-то отец? — я разрушаю тишину, обходя гигантскую дверь от внедорожника, перекрывающую половину дороги. Разбитая об осколки стекла, раненая щека продолжает неприятно ныть и пощипывать. Но мой вопрос вновь встречается с угрюмым, напряженным молчанием со стороны парней. Когда-нибудь они обязательно будут отвечать на каждый мой вопрос. Я буду тщательно работать над этим. Ведь, в конце концов, я намерена доказать, что корпорация никому не желает зла и у нее лишь одна единственная цель — оздоровление оставшихся инфицированных людей для полного устранения вируса Клио. — На хрена она нужна нам? — спустя какое-то время раздается недовольный голос Сэма, когда мы проводим в дороге уже около часа. — Она будет только подставлять нас. Если эти лабораторные ублюдки знают наше временное пристанище, значит могут прийти к нам в любой момент и накрыть.