— Стой! — восклицает он. — Сядь на место. Я замираю, наблюдая, как Рон несколько раз проводит рукой по волосам, его взгляд оживленно блуждает по улице — первые признаки нервозного состояния. Первые признаки инфицированного человека. — Так будет безопаснее, понимаешь? — признается он тихим голосом. — Белый цвет слишком выделяется, это открытая мишень для рейдеров. На тебе одежда Евы… это единственное, что она успела забрать из дома. Не знаю, чем спровоцирован мой поступок, но я усаживаюсь обратно вместо того, чтобы пойти в корпорацию и потребовать новый комбинезон. Ведь он защищает от любых непредвиденных погодных условий и действительно поможет мне выполнить… — Ты ведь запрограммирована говорить только правду, верно? — неожиданно раздается его голос, прерывая мои мысли. — Нет никакой обходимости лгать, — сообщаю я. — Мне попросту это не нужно. — Ну, конечно, — с усмешкой произносит он, поджимая губы. — Тогда ответь мне на вопрос, мне действительно нужно знать это. — Ева Финч прошла процедуру санации на добровольных началах три недели назад, — сообщаю я, поправляя выбившуюся прядь волос. — Бред, — ухмыляется Рон. — Ева никогда бы не пошла на это добровольно. Она просто попала в рейдерскую облаву, но в любом случае боролась до конца… — он делает паузу, устало проводя рукой по лицу. — Я хочу знать, почему ее не превратили в ходячий труп, но при этом лишили памяти и чувств. — При процедуре санации стирается память о прошлой жизни человека, чтобы он превратился в идеального воина без чувств и излишних эмоций, мешающих выполнять свои миссии, — поясняю я. — Но какого хрена тогда все эти музы, бродящие по улицам не… — он вновь делает паузу, громко выдыхая. — Корпорация вновь что-то замышляет? — Мы всего лишь солдаты оздоровления, мы не имеем право обсуждать или анализировать свои приказы, — констатирую я. — Они действительно думают, что мы просто так сдадимся? Неужели к каждой группе сопротивления они присоединяют человека, который ранее входил в их число? — он вопросительно вскидывает бровь. — Сколько вас таких, сходящих с ума и разбивающихся в лепешку, выполняя приказы? — Об этом мне неизвестно, — говорю я. — В мою задачу входит лишь одно — уговорить вас пройти процедуру оздоровления, не более. — И все? — ухмыляется Рон. — Ни применения силы, ни угроз? — Люди сами должны осознать, как им необходимо оздоровление. — Бред какой-то, — с ухмылкой произносит он, отворачиваясь в сторону. — Ты вспоминаешь хоть что-нибудь из прошлой жизни? Какие-нибудь отрывки, определенные моменты? — Возможно, — я проваливаюсь в воспоминания, — может быть, я даже и не осознаю это, но вот уже две недели мне снятся странные сны, в которых существует другая версия меня — с чувствами, эмоциями. Я, которая умеет бояться. — … И что это за сны? — спрашивает Рон, с интересом подаваясь вперед. — Это всегда один и тот же сон с разным началом, но одинаковым концом, — вспоминаю я. — Я убегаю от нечто ужасного, от одной мысли об этом все мое тело сковывает, а руки бросает в дрожь. Это всегда одно и то же место — старый безлюдный перекресток с лужами. Впереди бежит какая-то девочка, все время повторяющая одно и то же слово, затем кто-то касается моего плеча, и на этом моменте я всегда просыпаюсь. — …Кэти? — недоуменно спрашивает Рон. — Та девочка Кэти? — Я не знаю… — Так значит не все потеряно? — на его лице мелькает легкая улыбка, а в глазах загорается слабый огонек надежды. — Кэти мне рассказала точно такую же историю о том, как рейдеры силой захватили Еву три недели назад. Если ты помнишь хоть что-то, увиденное глазами Евы, то значит ли это, что мы сможем вернуть вас к прежней жизни? Всех вас, которых превратили в бессмертные машины?! Нет, нет и еще раз нет. Мне прекрасно известно, что Ева Финч добровольно прошла процедуру санации три недели назад. То, о чем он сейчас говорит, никак не может быть правдой. Некоторое время я молчу, пытаясь разложить по полочкам полученную информацию. Я не вправе обсуждать свой приказ, мне не позволено это действие. Я более чем уверена, что именно сейчас корпорация жадно впитывает каждое сказанное мной слово. И я гадаю, когда левую руку пронзит очередной удар тока. Но, не смотря на все, я должна продолжать выполнять свою миссию. Я должна выведать новый поток информации. — Почему вы называете тех особей музами? — интересуюсь я, чувствуя, как мышцы левой руки начинают напрягаться. Водяные волдыри на руке все еще дают о себе знать. — Официальное название вируса — Клио, а согласно древнегреческой мифологии Клио — муза истории, — отстраненно сообщает Рон. Несколько секунд он с интересом продолжает осматривать мое лицо, наверняка осознавая, что перед ним та самая девушка, которую он знал раньше, но которая не помнит ни его, ни всю группу повстанцев в целом. Конечно, я понимаю, что всем этим людям трудно отделаться от мысли, что Евы Финч больше нет, но я всеми способами буду стараться доказывать им этот факт. В какой-то момент лицо Рона меняется, глаза подозрительно сужаются, губы намертво складываются в тонкую плотную линию. На лицо все признаки напряжения инфицированного. — Какую функцию выполняет этот браслет? — он медленно и осторожно кивает на мою левую руку. Нет, он не должен был задавать этот вопрос. Он на все сто процентов уверен в том, что я ничего не скрою, что наверняка расскажу правду. Но что, если, услышав правду, повстанцы отрекутся от меня? Что, если на этом моя миссия закончится, так и не начавшись? Я провалю свою первое и единственное задание, порученное мне свыше. Он хочет этого. Он добивается этого. Но ничего подобного не произойдет, за исключением моей смерти. — Отслеживает мои координаты, — спокойно проговариваю я, заглядывая вглубь улицы. — Правда? Разве он создан не для того, чтобы контролировать тебя с помощью тока? — он резко хватает меня за руку, засучивает рукав белоснежного полувера, и обнажает многочисленные ожоги, скопившиеся вокруг небольшого серебряного браслета. Несколько секунд я ощущаю горячее прикосновение его руки и спустя мгновение жгучую боль, исходящую от водяных волдырей. — Они не обязаны отчитываться передо мной по поводу своей методики контроля, — хладно говорю я, продолжая наблюдать за следом, оставшимся от моего непослушания. — До вируса их бы за такое засудили. Ты вообще имеешь представление о том, что ты и те несколько солдат — настоящие рабы? — Но ты сам мне сказал, что никакие правила и законы здесь больше не действуют, так что это уже не имеет никакого значения, — без лишних эмоций проговариваю я, осторожно отцепляясь от его руки, засучивая рукав полувера. Он странно смотрит на меня, словно подавляя внутренний гнев. Я наблюдаю, как нервно играют желваки на его лице, а глаза подозрительно сощуриваются. Очевидно, он борется со своими бушующими эмоциями, пытаясь подавить их, задушить, уничтожить… По всему автобусу раздается громкий стук, отчего я резко подрываюсь с места. Рон мгновенно реагирует на произошедшее и молниеносно кладет ладонь на кобуру, направляя взор к источнику звука. — Там Белла… — раздается запыхавшийся голос Питера. — У нее жар, она постоянно плачет, и мы не знаем… — Какие версии? — оживленно спрашивает Рон, выходя из автобуса. — Инфекция, вирус, простуда? — Все симптомы ведут к инфекции, — констатирует Питер, пытаясь восстановить дыхание. — У нее рвота и… — У нас остались жаропонижающее или антибиотики, в конце концов? — задает вопрос Рон, направляясь в здание. — Нужно максимально отгородить ее от большинства. Я не спеша следую за парнями, цепляясь за одну единственную мысль — всегда держаться возле вожака стаи. Слух вновь улавливает знакомый звон колокольчика, который оповещает о нашем прибытии. — Все запасы исчерпаны, нужно снова отправляться на вылазку, — проговаривает Питер, перешагивая через небольшой томик «Унесенные ветром». Внутри здания продолжает раздаваться душераздирающий детский плач. Рон раздраженно выдыхает и гневно отталкивает стул, стоящий на его пути. — Этого еще не хватало… — бормочет он, резко распахивая небольшую деревянную дверь с белой облупившейся краской. Входя в небольшой читальный зал, он аккуратно берет малышку в руки, одной рукой придерживая головку, другой туловище, и бережно прикасается губами к ее лбу. Я улавливаю недовольные взгляды Сэма и того рыжеволосого парня, имя которого мне еще не удалось узнать, но подозреваю, что его зовут Джеймс. Сэм угрюмо складывает руки на груди, всем своим видом показывая, что не рад моему присутствию. Сонная Кэти со слабой улыбкой на лице едва заметно машет мне маленькой бледной ладошкой. Рыжеволосый парень облокачивается об стол и, подозрительно сощуривая глаза, пристально продолжает изучать каждое мое движение. Я всем нутром ощущаю, как его изучающий взгляд медленно сканирует мое тело. — У нее высокая температура, — тихо констатирует Рон, передавая малышку в руки к женщине. — Значит так, Сэм и я немедленно выходим на вылазку. Питер, ты остаешься на посту. Грейс, постарайся отгородить Беллу от остальных, в особенности от Кэти и Тони. Ханна, проверь всех на наличие симптомов, возможно, корпорация зла вновь изобрела какой-нибудь истребляющий вирус, либо инфекцию. Джеймс, — он обращается к рыжеволосому парню, — проверь все наши запасы на наличие каких-нибудь лекарств и постарайся отыскать оставшиеся маски для Грейс, Тони и Кэти. Несколько человек послушно кивают и мгновенно следуют выполнять поручения. Взволнованно закусывая губу, Ханна медленным шагом подходит к Рону, который начинает второпях собирать рюкзак для очередной вылазки в опустошенный город. — Я хочу пойти с тобой, — тихо проговаривает она, осторожно хватаясь за край его футболки. — Может, лучше Ева будет осматривать всех? Я не хочу этого делать. Рон испускает раздраженный выдох, продолжая складывать вещи в рюкзак, и только спустя некоторое время бросает гневный взгляд в ее сторону. — Ханна, скажи, пожалуйста, когда в последний раз я спрашивал того, чего хочешь ты? — сквозь зубы проговаривает он, наблюдая, как девушка невинно хлопает глазками. — А когда в последний раз я угождал своим желаниям? — Но что тогда будет делать она? — растерянно спрашивает девушка, глядя парню в упор. — Я пойду с вами, — подаю голос я, улавливая на себе странные взгляды ребят. Ведь я продолжаю выполнять приказ, порученный мне свыше — всегда быть рядом с вожаком стаи. Несколько мгновений парень глядит на меня в упор, обдумывая мои слова. — Собирайся, — лишь изрекает он, вновь приступая к сбору вещей. — Что? — удивляется Ханна, возмущенно вскидывая руки в стороны. — Значит ей можно, а мне нельзя? Некоторое время Рон не обращает внимания на присутствие разгневанной девушки и только лишь тогда, когда походный рюкзак полностью готов к очередной вылазке и крепко закрыт на несколько молний, парень закидывает его на плечо и некоторое время усталым взглядом смотрит в глаза Ханны, полные ярости. — Детка, тебя что-то не устраивает? — тихо проговаривает он. — В чем проблема? Дверь там.