Толпа неодобрительно загудела, после чего с неохотой попёрлась в бар. Не каждый день такая халява. Вал среди гула разобрал слова «работа», «бабки», и понял, что его проблемы только начинаются. А пока пусть пьют до упаду, хоть до усрачки. Дикобраз с Валетом брезгливо подняли мёртвого Фаната, и потащили в подсобку, оставляя после него следы от мокрых ботинок и кровь из развороченных конечностей. 2. Полуоткрытые глаза Фаната, что минут десять назад дышал, равнодушно смотрели на загаженный потолок. Его труп ничем не отличался от киношных зомби. Со вздувшимися прожилками почерневших вен и капилляров. Высохший скелет, обтянутый кожей. Весь в блевотине и слизи труп вызывал омерзение. Вал подавил в себе желание уйти прочь, лишь бы не видеть ужасную кончину своего компаньона. Не самая лучшая смерть, даже для такого мерзавца, как Фанат. Тяжело вздохнув, торгаш склонился над телом. Вот теперь начиналось самое интересное. Что за хабар и с чем его едят? Первичный осмотр показал, что на него напали мутанты. Уж больно сильно беднягу покромсали. Сожрали руку, обглодали лицо. В одном из карманов бармен обнаружил фотокарточку маленькой девочки в инвалидном кресле с адресом и телефоном. Фотография сильно истрепалась и выцвела от солнца. В другом барыга обнаружил запечатанную ампулу сильнейшего актопротекторного стимулятора бромантана 4, модифицированного и доработанного. В народе препарат носил название «Кровь шахида»[1]. Стимулятор блокировал боль и повышал шансы организма на выживание. Своим гремучим коктейлем он поддерживал мозг и сердце в рабочем режиме, после чего человек падал замертво. Средство для судного дня, билет в один конец. Вал знал это, так как имел связи в «монолите», чьи бойцы всегда таскали с собой адовые ампулы со встроенными шприцами. Колоть их рекомендовали только при смерти, когда боец был уверен, что погибнет от потери крови или отсутствия пульса. После этого потенциальный покойник мог воевать дальше, так как фармакологическая химия возвращала его буквально на тот свет. Так что Фанат умер по идее три часа назад. Больше в карманах Вал ничего не нашарил. Бармен вытер окровавленные руки тряпкой, и приступил к операции по извлечению драгоценного бумажного носителя из мёртвой кулачной хватки. Вал подготовил топор, клещи, вытянул из чулана ворох ветоши. Изуродованное донельзя лицо мертвяка корчило в ответ жуткую гримасу из боли и ужаса. — Прости меня, Фанат! — поморщился человек с топором. Размахнувшись, Вал отрубил покойному руку со скрюченными пальцами. Не сразу, а только с третьей попытки перерубил кость. Двумя последующими ударами новоиспечённый мясник перерезал кожу и сухожилия, после чего отбросил прочь инструмент. Тряпками, как мог, обтёр уже загустевшую кровь на отрубленной конечности. Следующие пятнадцать минут Вал увлечённо ломал клещами пальцы на обрубке, освобождая листок с ценной инфой, что могла действительно стоить денег. Вал взмахнул пот со лба. Наконец-то. Отложил клещи в сторонку, и аккуратно вытащил из ладони мокрое бумажное послание, залитое кровью и дождём. Мда, тяжеловато ему будет. Вал столкнул труп со стола и расправил слипшиеся листы бумаги. Пора браться за дешифровку. Вызвав по рации к себе Валета, он приказал принести ему утюг, чистый лист бумаги, планшет и очки. — И замойте кровь в зале. Кто это сделает, меня не волнует. А самое главное, шепни народу, как бы невзначай, что слова мертвеца оказались пустышкой. Охранник понимающе кивнул, и сразу же вышел. Получив желаемое добро, барыга в запачканной одежде склонился над исписанными листами. Его распирало любопытство. Он подключил прибор к розетке, расправил мокрую измятую бумагу, после чего аккуратно провёл по ней утюгом. Раз, два, десять. То же самое он проделал и со следующей страницей, пока та не стала сухой и ровной. Затем бармен самолично сходил за лампой — показалось, света маловато. И после этого с вожделением приступил к изучению весьма любопытного документа. Ему повезло. Бо́льшая часть бумаги не пострадала. Только в трёх местах буквы смазались и расплылись нечётким пятном. А так текст вполне был читабельным, несмотря на рукописный вариант. Вал с трудом понимал содержание, несмотря на то, что считал себя неглупым человеком. Как оказалось, текст представлял отрывок из научной работы какого-то маразматика. В нём говорилось о влиянии выбросов на изменение облика Зоны и всё в том же духе, пока глаза Вала не наткнулись на поначалу ничем не примечательные строчки. … Показания приборов дали неожиданный результат. Изучаемая ноосфера не статична, и раз в три, может, четыре года расширяется. Исследования показали, что следующее расширение Зоны отчуждения возможно на Севере. Согласно гипотезе, центр прокола ноосферы сместился на северо-запад от Станции. Примерные координаты прилагаются. Неизвестно лишь точное время, допускается погрешность в два-три дня… Далее почерк стал прыгать, плюс кровь и вода размыли чернила до невозможности. Вал пропустил несколько строчек, пока не прочитал следующее. Сверхвыброс, в отличие от обычных Вспышек, порождает большее количество артефактов ценных для науки. Основная часть их изучена и классифицирована в двухтомнике академика Захарова. Но Вспышку такого масштаба отличает значительная энергетическая составляющая от других аномальных образований, что в своём роде даёт импульс для появления новых, никем не изученных пород. Ценность их велика, отсюда и заоблачная сумма, какую готовы заплатить мировые институты за обладание ими. С одним из таких образцов я успел поработать. Описанный образец я назвал «сонным камнем» из-за ряда его свойств. Представляет собой обычное твёрдое тело, внешне похожее на гранитный монолит. Не радиоактивен. Тепло не выделяет. Химических свойств не имеет. По сути, это действительный кусок булыжника, размером 20\20 см, ничем не примечательного. Свойства его были открыты случайно. Во время проведения опытов я неожиданно заснул прямо в лаборатории на глазах у сотрудников. В результате сон длился 32 часа. Исследование моего организма подтвердили, что произошла регенерация всех жизненно важных органов. Уменьшился риск развития злокачественных опухолей, затянулись старые порезы и раны. Количество лимфоцитов увеличилось в три раза. К сожалению, артефакт после активирования оказался разрушен. Я считаю, что срок его срабатывания составляет до трёх дней. И только на территории Зоны в непосредственной близости от центра. К сожалению, других подобных образцов ранее в Зоне не встречались. И неизвестно, все ли свойства «сонного камня» мной изучены? Проведённый эксперимент подтверждает, что артефакт излечивает сложные патологии, связанные с длительным отсутствием сна, раковые заболевания всех видов и некоторые другие. Но это всего лишь гипотеза… На этом текст обрывался. Правда, одна фраза была жирно подчёркнута карандашом — «связанные с длительным отсутствием сна». И напротив неё на полях красовались инициалы «В.Э.» Вал с сомнением покачал головой. И как это могло стоить миллионы долларов? Ни один арт не стоил таких денег, будь он самым редким и целебным. Пол-лимона — край, даже дилеры за него столько не отслюнявят. Но цена не взята с потолка. Фанат точно знал стоимость товара, раз озвучил именно такую цифру на пороге бара. Тогда же в чём загвоздка? Вал дополнительно перечитал содержимое рукописи, особенно последний абзац. «Хм». У него оказалось три неведомых в уравнении. Заказчик, артефакт и имя того счастливчика, который применил на себе свойства магической штуки. Сложная затея! Особняком стоял его личный интерес. Предстояло понять, действительно ли овчинка стоит выделки. Это тебе не партию оружия продать «серым», в перспективе вырисовывалась космическая сумма. И парочка загубленных жизней, если дело рухнет. Тут и за несколько долларов убивали, не говоря о тысячах и, храни меня Шухерт, миллионах. Поначалу Вал хотел бросить эту идею. Ну а что, денег ему хватает, бар исправно приносит прибыль, на жопе сидит ровно, коммерция продвигается, пусть и не так, как раньше, связи есть. Но чутьё подсказывало ему, что ему выпал, возможно, единственный шанс выбиться в люди. Кроме того, у него проснулся профессиональный интерес. Не торгаша, а настоящего сталкера. Вал настойчиво загорелся разгадать тайну «30 лямов» и собрать до кучи кусочки загадки. Разгадывать загадки увлекательнее, чем заниматься рутинными делами. Вал не додумал до конца интересную мысль. Зашатались стены, земля под ногами дрогнула и во всём здании погас свет. «Апокалипсис, мать его за ногу», — пробубнил старик и нащупал фонарь… [1] Такой препарат вполне может существовать. Известны неоднократные попытки получить фармакологическим путём средства для поднятия морального духа бойца, а также увеличить его выживаемость на поле боя. Глава 3. Грешник Глава 3. Грешник 1. Наёмник Грешник, в отличие от большинства бродяг, не польстился на бесплатную выпивку. Неспроста Вал это затеял. Брось собаке кость, и она помашет хвостом. Он понимал, что каждое слово покойного Фаната — правда. На то существовало две теории. Одна из них — наёмник хорошо знал умершего. Вторая причина, по которой стоило отнестись серьёзно к сказанному, было то, что на пороге смерти умирающие всегда говорили правду. Пусть и гнусную, порой, но правду. А значит, действительно есть нечто, сто́ящее тридцать миллионов баксов. В этой ситуации выигрывает тот, кто больше думает, решения принимает взвешенно. Одного такого умника Грешник знал. Сейчас он наверняка изучал содержимое таинственной записки покойника. Надо же, как хитро Вал сработал. «Всё за счёт заведения!». Как в фильме провернул трюк. Старый пройдоха, жадный и хитрый, никогда не наливал на халяву такой толпе. Он не работает себе в ущерб. Хитрожопый скряга решил разрядить обстановку и отвлечь публику от главной новости вечера. Хотя бы для того, чтобы выиграть время, обдумать происходящее, как следует в своём логове. А могла начаться склока! Толпа всегда непредсказуема. Определённо, игра стоила выделки. Даже тот факт, что охранник трепался об этом, как о пустой фантазии несчастного Фаната, нисколько не умалял инцидента. Покойник долго работал на Вала, пока в один непогожий день пропал с виду. Грешник лишь слышал об этой истории, но в детали вникать не стал. Но если не обращать внимания на мелочи, то отношения у них были исключительно деловые. Логично, почему Фанат и попёрся, при смерти, к своему былому работодателю. С пренебрежением Грех разглядывал сброд, что тем временем облепил хлипкую и неширокую стойку, за которой одноглазый Повар ловко орудовал графином, наливая всем подряд по халявной сотке. Грешник пока думал, что дальше делать. Напиваться он не хотел, хотя пива или чего покрепче дёрнул бы. Вечер длинный. Погода паршивая. Настроение депрессивное. И алкоголь в такой обстановке — настоящая панацея от затяжной хандры, что вынуждала его искать бытие на дне стакана. Вал не появлялся. Наверняка уже составил план, как всех обхитрить и нажиться на халяву. Вездесущий паук вовсю плёл паутину из баек и ловушек в логове. Завтра стопроцентно будет петь сладкие речи и сулить манну небесную всем желающим. Патруль вот выставил. Дверь закрыл изнутри. Боится, жук, и в первую очередь его. Знает, сволочь, что Грешник придёт к нему за разговором, и начнёт задавать неудобные вопросы. Сталкер решил не ждать бармена. Он хотел пообщаться с его помощником, у которого отсутствовал один глаз. Грех поднялся с насиженного места, расправил плечи, и со всей решимостью направился к стойке. Возле неё он бесцеремонно оттёр локтем двоих бродяг. Те лишь только гневно зыркнули зенками, но с места сошли. С ним никто не хотел связываться, ибо для здоровья вредно. — Эй, Повар, друже! — позвал Грешник помощника бармена. — Налей мне «вискаса», два стакана. Повар был неплохим малым, и наёмник его уважал. Особенно за стряпню. Но тот его чувств не разделял: — Бухло халявное, хочешь нажраться, пей водяру, а за вискарь плати! — Батя, ты это видел? — у Грешника в пальцах неожиданно появилась мятая банкнота в двадцать баксов, как у заправского фокусника. — Я порядок и правила знаю. Так что налей мне выпить! — проорал он прямо в лицо обслуге. Повар промолчал. Мужик сграбастал своими ручищами купюру, плеснул щедро в два стакана виски, и даже пододвинул тарелку с нарезанным лимоном. Наёмник ухмыльнулся: — Спасибо, но я пас. Оставь себе. Грешник бросил купюру на стол, забрал два стакана со стойки. Его взгляд случайно встретился с глазами охранника, что руками придерживал свои причиндалы у двери. Грешник поднял один из стаканов верх, и направился к нему. Но охранник решительно отверг попытку очередной провокации нагловатого завсегдатая бара: — Вали отсюда, Грех! Хозяин занят. — Слушай, я вежливо и обходительно решил тебя выпивкой угостить, а в ответ слышу «вали!» Как тебя зовут, напомни? Король? Ан нет, он у нас сейчас труп шмонает. Тогда Туз, что ли? Не-е, для туза ты маловат вышел, не тянешь. А вот для шестёрки, в самый раз! Грешник залпом выпил стакан и выбросил его в сторону. Охранник побледнел, и медленно поднял дробовик, ствол которого уткнулся наёмнику прямо в живот. — Слышь, Грех, сказано, иди прочь, у меня приказ! — Ну, рискни, с ружьём и баба — мужик, — Грешник свободной рукой схватился за ствол «Бенелли». — Я передумал, не стану тебя угощать, бро. Не нравишься ты мне! А своему боссу передай, — прошипел тихо лейтенант, побагровев от злости и от желания как следует вре́зать наглецу, что приставил бердану к потрохам, — завтра я к нему подойду, по делу. И пусть ты снова станешь на моём пути, я за последствия не ручаюсь. Грешник отпустил дробовик. И как ни в чём не бывало, направился прочь от ошалевшего охранника. Путь его проходил мимо троицы с нашивками «Честь», что потягивали пиво у одного из столиков. — Расступись, кодла! Дай проскочить! — залихватски прокричал Грешник, пробивая себе путь к боевикам в цифре. Все, кто знал хорошо и не очень этого неугомонного отморозка, понятное дело, предпочитали уступить, наплевав на свою гордость. В прошлом тридцатипятилетний ветеран работал инструктором по рукопашному бою, и ещё был любителем уличных драк, где махались не только на кулачках. Немало мастеров он унизил на глазах у праздных зевак. А теперь драчун направлялся к «честным», которых не особо жаловал. Но драки не случилось. Послышался гул, исходивший откуда-то из глубины. Затем погас свет и задрожала земля. Пол в баре задрожал и заходил ходуном. Задребезжала посуда, бутылки на полках. Так продолжалось минуту, пока сильный толчок под ногами не сотряс пол. Все стоя́щие клиенты бара рухнули на пол, как подкошенные, включая Грешника. Послышался звон разбитого стекла, опрокидывающейся мебели, и отборнейший русский мат. Особо одарённые включили фонари, оценивая ситуацию. Среди них присутствовал и владелец бара собственной персоной Вал. — Так, всем спокойно! Это землетрясение! Буря скоро закончится! — прокричал Вал в темноту, где полупьяные сталкеры приходили в себя после ощутимой встряски. — Явился, барин! — пробормотал тихо Грешник, подымаясь на ноги с пола. Его здорово приложило затылком, как говорится, «фейсомоф тейбл». В темноте совсем рядом шевелились бойцы «Чести». «Попил вискаря», — подумал он с сожалением, пытаясь прийти в себя. Относительно хорошее настроение улетучилось вместе с пролитым пойлом. Потирая голову, он подсветил зажигалкой, куда идти, и направился в комнату, располагавшуюся в задней части бара. Трезвый и немного потерянный из-за коварного удара в затылочную область. С трудом открыв дверь в темноте, он повалился на топчан, как есть не раздеваясь. 2. Но заснуть в эту ночь у Греха не вышло. Из головы не шёл труп с запиской в руке. Грешник поднялся с топчана. Нажал на выключатель, проверяя наличие света. Свет, к вящему удивлению, зажёгся. Видимо, барыга расстарался, подключил резервное электричество от генераторов. И правда, иначе откуда взялось это непрерывное тарахтение. Наёмник вытер глаза кулаком, поморгал, затем взглянул на себя в зеркало. Лицо как лицо. Пару шрамов, морщины, вечная щетина, которую периодически соскабливал ножом. Короткая ёжиком стрижка. Скуластый подбородок. Интересно, с таким фейсом подцепил бы он красотку на Крещатике? Эх, хрен там, если рожа типичного бродяги Зоны. Только найм принадлежал в довесок Синдикату, полузакрытой группировке со своими принципами и уставом. К сожалению, его дела в Синдикате шли то шатко, то валко за последний год. Времена менялись. Заказы и контракты стали реже, а работа осталась прежней. Перспективы? Ты по-прежнему мог сдохнуть в любой момент. Или от пули, или от неизвестной дряни, или от цирроза печени. Ещё бы, так не пить. По две недели маяться бездельем. Уже давно Грешник понемногу приходил к мысли, что нужно завязывать с наёмничеством. Полевой командир, лейтенант отряда, теперь уже бывший, он смотрел на вещи глобальнее, чем остальные руководители. Группировка нуждалась в серьёзных переменах. Не только в организационных вопросах, но и в психологическом плане. Если раньше Синдикат всегда отличался железной дисциплиной, сплочённым коллективом, где каждый боец чувствовал себя частью системы, то сегодня он представлял сборище убийц и подонков с оружием. Понятие «чести наёмника» перестало существовать в природе. Культ денег стал править людскими умами. Грешник был против этого, как и подразделение «Бетта». Не по нраву пришлись перемены, губительные и разрушающие. Потому и турнули его с должности лейтенанта и отряд расформировали. «Незаменимых людей нет» — пояснил глава Синдиката. Так Грех вскоре стал не нужен группировке. Ему запретили свободно передвигаться за пределами бара на территории наёмников. Бар и окрестности не считались. Перед ним маячило лишь два пути, нет, три: просто умереть, расстрелять своих недругов из группировки и только потом сдохнуть, или же покинуть Зону. Грешник выбирал третий вариант. В воздухе витала мысль о хорошем заработке. Даже миллион евро или американских рублей позволил бы ему скрасить опостылевшее одиночество. Чтобы как-то успокоить нервы, Грешник достал из тумбочки бутылку водки и пистолет. Вечные спутники любого бандита, солдата удачи и отморозка. Оружие и бухло. К женщинам он давно охладел. Нет, с либидо всё в порядке. Просто общаясь в основном со шлюхами, невольно появляется отвращение к остальным женщинам. Возможно, он стал конченым алкоголиком с пистолетом в руках. Грешник он и есть, жёсткий и непредсказуемый. Водка приглушала скрытое тяжёлым характером чувство собственной несостоятельности, а хороший воронёный ствол придавал уверенности и слабаку. Вот взять «Glock», чудо австрийской мысли. Надёжный, как скала. Простой и неприхотливый в использовании. «Glock −17» — его верный друг, который никогда не предаст и всегда подстрахует. В этом случае, калибром 9*19 Para. Грешник сел за грубо сколоченный стол, положил перед собой пистолет и поставил бутылку. «Что лучше, вилкой в глаз или в задницу раз?» — вспомнилось почему-то именно сейчас. Наёмник выдвинул полку, где лежали тряпки, маслёнка. Приложился к бутылке, после чего принялся разбирать пистолет. Чистка оружия успокаивала, приводила в порядок мысли.